— Мы не сможем повлиять на это событие, принцесса. Так стоит ли расстраиваться из-за того, что только еще будет когда-то?

— Вы очень мудры, ваше величество. Прошу простить мне столь неподобающий костюм для встречи, — девушка встала и поклонилась на синтайский манер, прижав обе руки к груди.

— Я не нахожу ваш костюм неподобающим. Напротив, для тренировок он идеален. Но я хотела бы спросить, зачем лезвия метательных ножей опушают перьями?

— Для того, ваше величество, чтобы новичок видел полет лезвия. Перья специально делают очень яркими: так удобнее наблюдать и замечать ошибки.

— Вы позволите мне рассмотреть ваши ножи, принцесса?

Реакция девушки меня удивила. По ее губам скользнула несколько надменная улыбка, и девушка не просто развернула плечи, но и слегка задрала нос. Милостиво кивнув мне и обозначив свое согласие, она подошла к щиту-мишени и, выдернув лезвия, вернулась к столу, за которым мы сидели. Лезвия были небрежно свалены на стол, а Мириам осталась стоять, возвышаясь надо мной.

Я аккуратно взяла в руки лезвие и покрутила его: узкое, почти вполовину от ширины уже привычного мне, очень острое и, что самое странное, четырехгранное. По сути, не нож, а несколько удлиненный наконечник стрелы. Однако он был хорошо сбалансирован и, похоже, достаточно удобен для тренировочных целей.

— Довольно странное увлечение для юной девушки. — Фразу я произнесла максимально безоценочно, не ругая это хобби, но и не хваля. Сделала я это специально: слишком уж странной, даже несколько заносчивой мне показалась реакция Мириам на мою просьбу.

— Это увлечение, ваше величество, даст лишний шанс на выживание в критической ситуации. Случись нападение на меня или моих детей, я сумею защититься сама и спасти их, — она стояла рядом со мной, горделиво выпрямившись и чувствуя себя обладательницей уникального умения.

По сути, девочка была очень права. Это действительно лишний шанс на жизнь. Но малышке явно нужен был урок по «снятию короны». Я еще немного покрутила в руках нож, слегка подкинула несколько раз, давая себе возможность привыкнуть к лезвию и почувствовать его, делая все так, как учил меня Вильгельм в первые дни. Затем, не давая себе времени задуматься, резко метнула клинок в мишень. «Совсем неплохо, почти центр десятки», — отметила я про себя, с любопытством взглянув на будущую невестку. «Интересно, что сейчас скажет эта красавица?».

На лицо принцессы Мириам посмотреть было приятно: как ни владела она собой, а легкая растерянность все же промелькнула. А вот дальнейшее ее поведение понравилось мне значительно больше: девушка оценила точность броска и, сообразив, что метала я незнакомый нож, признала мое мастерство. Она приложила обе руки ладонями к груди и поклонилась мне, застыв на некоторое время согнутой. Так не кланялись даже королю во время официального представления.

Наконец Мириам распрямилась и спросила:

— Могу ли я сесть, ваше величество?

— Это ваши апартаменты, принцесса. Вы можете делать все, что хотите.

— Прежде всего, я хотела бы принести вам свои извинения, ваше королевское величество. Я осознала, как была не права, считая ваших женщин слабыми, изнеженными и бестолковыми. Я готова принять любое наказание, которое вы сочтете нужным мне назначить, чтобы загладить свою глупость.

— Принцесса, я не собираюсь назначать вам наказание. Вы должны выбрать его сами. Я хочу только напомнить вам, Мириам, что большая часть ваших подданных такие и есть: слабые, изнеженные и бестолковые. А еще они весьма бесправны: законы королевства защищают сильных и богатых.

Возникла некоторая пауза. Девушка явно не понимала, что следует делать и говорить дальше.

— Я была бы рада, если бы вы позволили служанкам накрыть чай, принцесса Мириам. У нас появилось бы время просто немного поговорить.

Мириам крикнула фрейлин, раздала приказания и, извинившись, ушла переодеться. Я продолжала сидеть, глядя, как засуетились горничные.

— Скажите мне, принцесса, в чем, по вашему мнению, заключаются обязанности королевы?

— Я должна буду родить наследника государю, — она немного подумала и добавила: — У вас не принято содержать гарем, значит, мне придется рожать несколько раз.

— А кроме того?

— Я думаю, мне придется заниматься благотворительностью: раздавать милостыню бедным от имени государя, навещать раненых в госпитале от его имени, ну и всякое такое…

Девушка замолкла, вопросительно глядя на меня и ожидая вердикта: права ли она? Я только вздохнула, понимая, сколько предстоит объяснять.

— Принцесса, благотворительность — это очень важный аспект правления. А вот раздача милостыни — полный идиотизм и бессмысленное разбазаривание государственной казны. Благотворительность должна быть деятельной и приносить если не финансовую пользу, то как минимум, репутационную. Понимаете? Если вы пожертвуете нищим свое собственное содержание за полгода, раскидав его в толпе, то это вызовет кратковременный всплеск «любви» к вам и вашей щедрости. На день или два. Об этой «любви» полностью забудут через три дня. И если вы не будете выкидывать такие суммы регулярно и демонстративно, никто не будет считать короля щедрым.

— Ваше величество, но ведь так делают всегда. От имени императора слуги раскидывают деньги народу, таким образом вызывая любовь и восхищение смердов.

— Ну да, ну да… А потом эти же смерды присоединяются к заговорщикам, и никто из них не вспоминает, сколько монет было потрачено на раздачу милостыни.

Мы помолчали. И наконец, Мириам, слегка недоуменно пожав плечами, спросила:

— Тогда я не понимаю, ваше величество, что такое благотворительность.

— Я думаю, принцесса, что завтра вам нужно освободить день. Я возьму вас с собой и мы покатаемся по Сольгетто. Подданным будет полезно увидеть, что королева-мать приняла и одобряет будущую жену сына.

Мы посетили столичный Дом Инвалидов, но не как благотворительницы. Принцессе была проведена детальная экскурсия по бухгалтерии Дома. Подробно вникая в мелкие детали, девушка получила представление о том, сколько денег тратится на содержание, как отмечаются и какие бонусы получают дворяне и купцы, пожертвовавшие деньги. А главное: как появление этих самых Домов по всему Луарону сказывается на репутации правителя.

— … каждый капрал и даже солдат, воюющий в нашей армии, знает: его не бросят подыхать с голоду. Случись серьезная стычка и последующее ранение, в случае инвалидности он получит пожизненный пенсион. Могу сказать вам, принцесса Мириам, что за последние годы процент дезертирства сильно понизился. Конечно, это мирные годы, но все же конфликты на границах бывают и сейчас. А уж такие явления, как контрабанда, не исчезают вообще никогда.

После этой поездки девушка была молчалива и задумчива. Ей явно был в новинку такой подход. Я же продолжала рассказывать:

— Примерно по такому принципу устроены и детские приюты. Конечно, на их содержание приходится тратиться больше: дети, в отличие от взрослых, совсем не приносят прибыли. Если они что-то зарабатывают, это полностью остается им как приданое для будущей взрослой жизни. Потом, повзрослев, они отрабатывают три года на тех местах, куда их отправляют: в ткацких и швейных мастерских, в порту и в Домах Инвалидов. Зато количество карманных воришек стало существенно ниже. Соответственно, значительно меньше взрослого городского отребья. Я не говорю, что в Сольгетто нет убийц, грабителей и проституток. Разумеется, они есть, как и в каждом городе мира. Просто соотношение обычных горожан и отребья меняется каждый год, пусть и на доли процента. Преступников становится все меньше. Вот такой подход и можно назвать разумной благотворительностью.

Во дворце принцесса поблагодарила меня за проведенный вместе день и отправилась в собственные покои, а я осталась ждать результатов этой поездки. Поймет ли она, что ей нужна помощь? Или же решит, что когда выйдет замуж, будет делать так, как привыкла? Пожалуй, это и был тот момент, который определит: какой королевой станет выбранная нами девушка.