— Матушку едва удар не хватил, когда объявили о твоей гибели! И как ты смеешь нашу семью обвинять в том гнусном покушении?!

— Скажи, пожалуйста, наша матушка до сих пор дружна с Дейрой? — провела пальцами по моим волосам мама.

— Причем здесь Дейра?!

— Так, к слову вспомнилось... а семье можешь передать, что я не вернусь и что Оена — не только Вайена, но и моя дочь. Насколько помню, матушка частенько с ней собачится по разным пустякам. Так пускай, наконец, узнает, что Оена — её родная внучка.

Я прям, почувствовала, как у меня дёрнулись уши, когда со стороны желтых лисиц раздался удивленный возглас, а у Даисахи и вовсе пачка отвисла, грозясь отвалиться.

— Так стоп! — не выдержала я. — Об Оене все здесь знают, но никто не знает, что она твоя дочь?!

— Именно так, — закатила глаза мама, — учитывая дурную репутацию нашего папочки, все просто думали, что её произвел на свет один из созданных им мутантов или он сам отложил яйцо и высидел его.

Диора и Лиера расхохотались, а лисички вокруг сильно смутились, тем самым подтверждая правоту суждений мамы.

— Не сомневайся, ты еще много чего узнаешь «веселого» о нашем папочке, особенно когда переселишься в наш родной мир, — «утешила» меня мама, похлопав по руке.

Я медленно повернула голову к папе, а он состроил рожу: «А что такого?» И что-то мне подсказывало, Оене пришлось несладко, как его родной дочери. И непонятно, что ждало меня?

Со временем одни лисицы выписывались, а другие приходили на их место. И мне всё чаще казалось, что у лисиц в теле пятое измерение. Животы у них какие-то маленькие для года беременности, я уже молчу о том, что они за раз могли родить до двенадцати отпрысков. Детей им приносили крупных, о которых едва ли скажешь, что они только появились на свет. Вначале думала, что они какой-то магией животы уменьшают, потом узнала в чем дело...

Диора родила первой и оба её ребенка оказались жёлтыми лисами, что сильно расстроило девятихвостую. Супруг долго её утешал, прежде чем она смирилась и приняла детей. Я не понимала причину её печали, пока мне не пояснила Лиера:

— Они рассчитывали, что у них будут белые лисята. У Диоры это третий брак и седьмая беременность. Все её дети от предыдущих мужей желтые. Она думала, что хотя бы от Йорея родит белых лисов.

— Разве это плохо? Или... белые лисы просто более ценные?

— Более ценные и редкие, как и чёрные, — задумчивый взгляд на меня. — У меня трое белых детей, один чёрный, остальные все желтые.

— Ясно... и Диора не знала, кто у неё родится?

— Решила не смотреть, как и пол детей. Что ж, через сто лет попробует снова.

Через сто лет... и у самой Лиеры тридцать шесть детей...

— Я не настолько стара, как ты думаешь, — со смешком догадалась лиса о моих мыслях. — Мы редко рожаем по одному. И мне всегда везло на четверых-шестерых.

— Я так рассчитываю на одного... — все сильнее вытягивалось у меня лицо.

Становиться многодетной мамашей в мои планы совсем не входило. Я и одного-то не особо хотела. Я не видела себя хорошей матерью и для одного малыша. Ну, какая мать из похоронного бюро? Пугать младенца в колыбели? При виде меня дети плакали и звали маму, словно я ведьма, которая пришла их съесть.

— Чем больше родишь, тем выше шанс, что семейство Борзых примут в твой клан, — не подозревала о моих душевных переживаниях Лиера.

— Но не клану же их растить, а мне... или же от меня их заберут? — в защитном жесте я закрыла живот руками. Как-никак это были и мои дети, хотя и не совсем запланированные.

— Зависит от решения Йенри, учитывая, что он их отец. И если их заберут по настоянию клана, они в любом случае будут воспитываться не Йенри, а его матерью Виеной, а учитывая, что Виена еще и мать Вайена, то тебе переживать не о чем.

Как у них всё просто... и как не запутаться-то во всех их родственных связях? Они все тут друг другу в той или иной степени родственниками являлись.

— Я с Виеной не знакома, хотя папа часто её упоминал, — призналась я.

— Поверь мне, уже то, что ты беременна от Йенри обеспечит тебе повышенное её внимание. Ты еще успеешь устать от неё, как устаю от неё я.

Лиера ткнула в свой живот.

— Если один из моих лисят чёрный, то его будет воспитывать Виена, как и моего старшего ребёнка.

— Не вы?!

— У черных лисов специфический характер. С ними непросто кому-то вроде меня.

— Почему?

— Ну, представь себе, ты на него орешь, а он стоит и без капли эмоций смотрит на тебя, словно вообще не способен какие-то чувства испытывать. А дело-то в том, что он просто не понимает, что сделал не так.

Очень знакомая сцена... только на меня не орали, а постоянно тискали. Маму почему-то умиляла моя холодность, как и холодность Оены.

— Конечно, я участвовала в жизни сына, однако из всех моих детей он самый непонятый мной, — продолжала Лиера. — Сейчас он в клане смерти под руководством Йенри.

— Тогда я не понимаю, за что вы недолюбливаете Виену, раз она вам помогает с детьми?

— За лживую натуру...

Чуть позже приехала и сама Виена. На вид женщина-вамп лет тридцати-тридцати пяти. Она очень ласково ворковала с невесткой, пока та слушала её с улыбкой: «меня ты не обманешь, хитрая старая лиса».

— А это... Мирочка?

То как она повернула ко мне голову, заставило меня вздрогнуть. На миг мне показалось, что на её лице проскользнул хищный оскал. Неужели со стороны и я так жутко выгляжу?

— И как тебе она? — спросила Виена.

— Прелестна, — отвечала Лиера. — Лучшее, что создавал Вайен. И мне кажется, Вайен чуть больше ей эмоций отсыпал, чем положено настоящей чёрной лисе.

— С чего такие выводы?

Без слов Лиера взяла со стола одну из фигурок и протянула Виене.

Упс! Я забыла, что слепила её! Просто я не знала, что это она, пока не увидела её вживую! Её образ мне запомнился после того самого заседания совета клана, где главам показывали искусственных лисиц.

Вся доброжелательность с лица и позы Виены слетела, словно прошлогодний снег. Я не знаю, что лису смутило в образе, который я поймала, но она так крепко сжала фигурку, словно хотела её раздавить.

— Все-таки очень интересная способность... — только и сказала она.

— Как бы дети не унаследовали, — с каким-то намеком произнесла Лиера, не отрывая взгляда от свекрови.

— Её дар не наследуется, его пересоздавали искусственно по крупицам. Это наша плата за жизнь Лейлы.

В каком это смысле?

— Ах, так ты в курсе! — поддалась вперед Лиера. — А не посвятишь, что за дар у Миры? Ей и самой интересно.

— Это неважно. Её дар волнует лишь древних, для нас он бесполезен, — она поставила фигурку обратно.

Затем Виена снова превратилась в добрую фею и мне досталась немного её внимания:

— Питайся хорошо и ни о чем не волнуйся. Мы всё уладим. Циело уже подготовил тебе и твоим подружкам квартиру. Я подумала, что втроем вам будет жить в посольстве веселее.

Только не с Дашей, но вслух я сказала иное:

— Спасибо за заботу.

После ухода чёрной лисицы, Лиера тихо сказала:

— Какая же змея, но внуки её обожают.

— А вам... не тяжело было растить... тридцать шесть детей? — осмелилась спросить я.

— Они рождались с перерывом в сто лет. Так что все мои уже рожденные дети достаточно самостоятельны. Да и кто-то ж должен восполнять наш генофонд, раз молодые рожать не хотят.

— Учитывая, какое «удовольствие» испытываешь от девяти кругов, я не удивлена.

С каждым новым кругом боль нарастала. И в определенный момент она ставилась настолько невыносимой, что лисицу даже привязывали, чтобы не покалечилась. И последний круг настоящая пытка. Даже со стороны наблюдать за ним нелегко. Особенно когда видишь, что даже девятихвостая лиса его с трудом выдерживала. Меня тоже начали привязывать, хотя я еще могла терпеть относительно стойко.

Спрашивается, зачем терпеть такую боль? Ради силы. Чем больше кругов, тем выше начальные магические способности ребенка, тем сильнее будет его звериная сущность. Есть еще альтернатива: десять лет вынашивать потомство, но мало какая аристократка соглашалась на десять лет беременности. На это шли лишь простолюдины. Они не могли себе позволить дорогостоящего лечения у веронов, да и терпеть боль считали бессмысленным.