— Давай в меня, — Вайен повесил себе на шею мирайское перо.

— Будет больно...

— Что ж побуду немного мазохистом.

Вайен, конечно, погорячился. Потому что от боли у него едва глаза из орбит не выскочили. Перо, которое никогда раньше не причиняло ему вреда, после переселения тьмы готовилось выжечь в нём дырку.

Как только белый лис убедился, что дыхание выполнило свою задачу, он вернул девочке её изначальную тьму.

— Так... вопрос, в очереди, сколько таких же? — высунул нос из палатки Вайен.

— Большая половина, — отвечал белый лис.

— Зараза...

***

Под конец рабочего дня Вайен едва сидел, перо с шеи не снимал, хотя оно продолжало его обжигать.

— Ты же всё из меня убрал? — спросил он, морщась от боли. — Или что-то осталось?

— Вы отравились тьмой, — развел руками белый лис. — Она как проклятие и яд действует.

— Хочешь сказать, что мне тоже сейчас нужно дыхание?

— Я не знаю, как это лечить по-другому, профессор Зарен. Я только вижу тьму и могу её перемещать, но как с ней бороться я не знаю. Отравление хорошо, если через месяц или два пройдет.

Значит, Вайен самому надо искать ответ на этот вопрос. Потому что и дальше переселять в себя тьму нельзя. Слишком пагубные от её воздействия последствия, а он не верон, чтобы легко переносить подобное переселение.

Руди принес большую коробку и высыпал перед ученым множество разноцветных писем.

— Что это за мусор? — недоуменно спросил Вайен.

— Это благодарственные письма от ваших пациентов.

— С чего бы им мне присылать?

— Но... вы же много жизней спасли, вот пациенты и захотели вас отблагодарить за спасение.

Вначале Вайен не хотел читать, но любопытство победило, да и он слишком устал, чтобы думать о чем-то более важном. Пациенты много наивных глупостей писали ему, но Вайен всё равно читал с кривоватой улыбкой. Его никогда раньше никто кроме семьи не благодарил. И было как-то непривычно и странно получать чужую благодарность. Приятно.

— Перо вас больше не обжигает... — заметил Жайни.

Вайен поднял взгляд от письма на студента, резко соскочил с места, нашел белого лиса и буквально за шкирку притащил его к столу.

— В этом есть свет?! — спросил Вайен, указывая на кучу.

— Да...

Позабыв об усталости, ученый собрал все письма обратно в коробку, взял под мышку, а второй рукой снова схватил белого лиса за шкирку и потащил к лисьему посольству. Студенты последовали за ним хвостиком сами, на ходу облачаясь в теплую одежду.

— Куда вы меня тащите?! — недоумевал белый лис.

Вайен полностью проигнорировал всех бурых лисов, в том числе и своего брата, пока не оказался в лаборатории и буквально носом не уткнул белого лиса в сферу.

— Воздействие светом есть?! — спросил Вайен, указывая в центральную точку, где находилась его химера.

— Есть... — прижал уши к голове белый лис.

Вайен вытащил письма из коробки и бесцеремонно запихал их в одну из свободных сфер, которую поставил напротив экспериментальной сферы.

— Воздействие усилилось? — спрашивал он.

— Да... немного...

Белый лис походу осознал, где и у кого оказался, поэтому не только уши, но и хвост юноши прижался к телу, выдавая весь ужас и страх, который он испытывал в логове безумца.

— Мне, кажется, мы занимаемся каким-то спиритизмом, — поделился соображениями Мейр.

— Оно работает?! — воскликнул Вайен, указывая на сферу с письмами. — Работает! Чего тебе еще больше надо?! Да, мы не видим этого, но оно работает!

— Он сказал, немного усилилось, — заметил наблюдательный Жайни. — Это значит, что мощности всё равно недостаточно, а в пере его слишком много.

— Что-то помощнее надо, но слабее пера, — согласился с товарищем Руди.

— Артефакт света нужен, но в нашем мире таких нет, их не умеют создавать, — оживился белый лис, осознав, что его не собирались расчленять.

— Не умеют создавать... Ну, я сейчас нашему Всаднику подкину работёнки. Не одному мне хе...ней страдать, — Вайен взял огромный лист бумаги и принялся нервно писать.

Тогда же раздалось деликатное покашливание Циело, но Вайен резко повернулся и закричал на брата:

— Не видишь?! Я работаю!

— Клан жизни мальчишку требует освободить из плена, — не смутился Циело и подошёл к белому лису, беря того за плечо. — Я его верну, и можешь дальше работать, чокнутое чудовище.

— До завтра, профессор Зарен, — скромно попрощался белый лис, послушно уходя вместе с Циело.

Но Вайен слишком увлекся сочинением письма своему другу Всаднику и не ответил.

День триста пятьдесят второй. Лисье посольство. Паучий город.

После длинного письма Вайена из виртуальной реальности выбрался сам Всадник, почесывая рыжую макушку с множеством косичек. Сопровождала его армия тюремных охранников.

— Я не понял, Дохляк, чего ты хочешь, — сказал товарищ, едва появился в лаборатории.

Вайен снова ему все объяснил и показал на примере с помощью мирайского пера.

— Усилить невидимое, — снова почесал макушку Всадник. — Ну и задачку ты мне задал.

— Древние видят, есть еще лис мой тезка Вайен из клана жизни — он тоже видит и даже взаимодействует с этим, — написал на бумажке ученый. — Я на своей шкуре убедился, что это работает. Значит, это можно усилить.

— Проверим, — пожал плечами Всадник, забирая с собой одну сферу с благодарственными письмами.

Вайен же собрался на работу в сопровождении двух телохранительниц. И издали заметил перебранку, которую устроили на улице жёлтые лисицы. Со слезами и соплями с одной стороны, со смехом и оскорблениями с другой. Пахло грязным скандалом.

Клан жизни с кланом чистоты крови сцепился. Притом ругались девушки, парни солдатиками стояли в сторонке, не вмешивались и делали вид, что они вообще тут не причем, хотя ссора явно возникла из-за мужской половины лисьего населения.

Клан жизни приверженцы семейных ценностей, соответственно не только белые, но и многие желтые лисицы блюли супружескую верность, хотя им, как и бурым, сложно устоять перед соблазнами плоти. Клан чистоты крови наоборот практиковал свободные отношения, а их девушки издевались над целомудренными лисичками из клана жизни и откровенно соблазняли парней из противоположного лагеря.

Вайен недолюбливал клан жизни, но еще больше он не любил клан чистоты крови, да и жёлтым лисом он не являлся.

— Кто это к нам пришёл? — поприветствовал он представительниц клана чистоты крови. — Девочки с друзьями и цветочками между ног? Где же вы столько добра-то собрали, милые мои? Видать все подземелья да вершины обошли, не пропустили ни одного холмика, да на каждый дряблый стручок присели. Не бережете здоровьице, не бережете, родные мои.

Даже если и у кого имелось желание к красавицам лисицам, то после его слов даже у бурых лисов оно испарилось.

— Лечиться будем? — добивал Вайен. — Или подождем, когда цветочки плесенью покроются?

— Мерзавец! — попыталась дать ему пощечину ближайшая лисица.

Но Вайен ловко увернулся.

— Ой, давай без ручек, милая моя, а то мне не нужны твои друзья. Знаешь ли, я предпочитаю избегать сомнительных компаний.

— Ты заплатишь за это оскорбление! Мы пожалуемся твоему начальству, скотина!

— Удачи! Начальство там! — указал в сторону веронской клиники Вайен с широкой улыбкой. — Могу сам позвать!

Однако никого звать лисицы не захотели и в ярости ушли, обливая Вайена помоями и проклятиями, обещали вернуться с подкреплением. Ученый им на прощание ручкой помахал с самой ехидной ухмылкой, какую имел в арсенале. Но как только клан чистоты крови скрылся из виду, к нему вернулось прежнее хмурое выражение лица, и он повернулся к своим студентам.

— Вы совсем ополоумели?! — закричал Вайен. — У вас кроме детородного органа мозги есть! Так воспользуйтесь ими, когда к вам всякие сомнительные нимфоманки клеятся! Захотели моими пациентами стать, идиоты?!