— Вот же старая ведьма...

— Йенри мог забыть про её слова, Вайен. Как поступают большинство тёмных, кому она предсказывала ранее. Многие считают, что она вмешивается предсказаниями в судьбу. Но Йенри не забыл. Ты помнишь, когда тебя впервые назвали злобным щенком, Вайен? Помнишь, сколькие от тебя отвернулись и сколькие поставили на тебе крест?

Старые обиды всплыли заново и жгли душу не хуже огня. То из-за чего он закрылся в своей лаборатории, не желая больше никогда показываться наружу. С тех пор его обзывали по разному, но сильнее всего душу обжигали только слова первого главы клана. Вайен им восхищался в далеком детстве и хотел ему подражать. Великий ученый лис — светлый ум и надежда мира. И тем больнее было Вайену услышать жестокие слова от кумира.

— Ири, — закрыл глаза Вайен, чтобы избавить от призраков прошлого, — я могу тебя попросить об ингаляторах с ваших дыханием? У меня закончились...

— Конечно.

Вайен кивнул, встал и направился к выходу. Раз свет ключ к силе Йенри, значит, он будет работать со светом.

Ученый вернулся к студентам, которые нетерпеливо подались вперед.

— Ты прав, Руди. Светлая сущность дает возможность использовать семя силы.

— Ура! Мы справились! — весело закричал юный лис, хлопая в раскрытые ладони своих товарищей. — Мы нашли разгадку!

— Вы понимаете, что это значит? — не разделил их радости Вайен.

— Что? — практически одновременно спросили студенты.

— Йенри — светлый.

На ребят напал столбняк. Они, наконец, сложили дважды два и некоторое время изумленно переглядывались.

— Но что отличает тёмного от светлого в таком случае? — спрашивал Руди. — Я догадался из-за пера...

— Мысли, поступки? — перечислял Жайни. — На мой взгляд, спасение мира от гибели должно перевешивать любой плохой поступок... Вам так не кажется?

— Но разве это не должно было сделать его серостью? — недоумевал Руди.

— А если взять метисов? — подбросил мячик в воздух Мейр. — У них света и тьмы в равных пропорциях. Одни их поступки ведут на дно, а другие тянут наверх. По этой причине на них не действует оружие света и адское оружие. Они по своей природе не всегда могут определиться.

— Точно... поэтому монолит окрасился в несколько цветов, — добавил Жайни. — Он показал это.

— Что тогда синий значит? — нахмурился Руди.

— Может, синий светлую сущность и показывает? — хмыкнул Мейр. — Белый — цвет власти, красный демоническую сущность показал...

— Тогда и остальных показало бы, — не согласился Вайен. — Но Йенри единственный у кого был синий, а светлых как вы поняли, у нас не меньше, чем тёмных. Ладно, с этим мы разобрались... как получить изначально светлую сущность?

Вайен взял перо и коснулся сферы, где находились его химеры. Перо обожгло их, хотя и не уничтожило полностью.

— Как исправить это? — вопрошал Вайен. — Как получить светлую базу, чтобы лисы рождались со светлой сущностью и могли переносить силу? Дыхание веронов использовать нельзя. Пером только проверять.

— Словами воздействовать, раз магией нельзя? — пожал плечами Руди. — Слова имеют силу, как разрушительную, так и созидательную. Записать что-то очень доброе и светлое и крутить это по кругу. Потому что для поступков они еще не сформированы, как и для мыслей, у них еще нет полноценной личности.

— Рождаться они будут со светлой сущностью, а там уже будет зависеть от окружения, в котором они будут расти, — кивнул Мейр.

— Вот и проверим, — согласился Вайен.

Воодушевленные студенты вернулись к работе.

День триста тридцать первый. Лисье посольство. Паучий город.

Процесс проверки оказался намного медленнее, чем Вайен ожидал, поэтому пришлось отвлечься на другие эксперименты. Да и назревала новая проблема.

— У нас закончились материалы, — сказал Руди.

— Так сходи к Циело... — проворчал Вайен.

— Уже сходил, он сказал, что пока финансирование не дали на покупку нового материала.

«Снова матушка темнит», — зло подумал Вайен, откидываясь на спинку стула. Она намеренно тормозила его исследования, старая лиса. Отвлечь пыталась?..

— Почему мы вообще используем человеческий материал? — поинтересовался Жайни, настраивая сферы. — Есть же масса других молодых рас, которые вполне нам подойдут.

— Человеческий достать проще, да и дешевле, — отвечал Вайен. — Они своими сородичами сами торгуют. Их женщины чаще других делают аборты или становятся донорами яйцеклеток. У нас даже самая паршивая лиса аборта не сделает, потому что в следующий раз сможет вообще не забеременеть лет сто.

— Для нас это хорошо... — протянул Руди, — но с другой стороны, понятно, почему мы светлого никак не можем получить. От таких-то беспечных родителей хорошего не жди.

— Слушайте, а я видел немало людей в клинике веронов, — заговорил Мейр. — Что если нам туда наведаться или на какое-то время устроиться волонтерами? Всё равно материала нет, и финансирование в ближайшее время могут не возобновить.

— Да пациенты разбегутся, едва нас увидят, — проворчал Вайен. — Забыли из какого мы клана?

— Но... мы же лисьи оборотни. Можем притвориться жёлтыми лисами. Никто и не заметит.

— Под боком у клана жизни и клана чистоты крови?! С ума сошел?! Да мне матушка все пять хвостов оторвет за то, что подставляю её любимого Йори!

— Йори? Семнадцатого главу клана жизни? — уточнил Руди.

— Да, а еще он — старший сын моей матушки от первого брака.

— Так... договориться с ним по-родственному?

Вайен серьезно задумался. С Йори он мало пересекался, так как брат уже давно был главой клана задолго до рождения Вайена. Чего ждать от белого лиса Вайен слабо себе представлял, хотя матушка всегда тепло о нём отзывалась. Старший, любимый сын от любимого мужа... Да и как его вызвать-то? Йори не Йенри, который приедет по первому требованию, да и принадлежал клану жизни.

— Я бы с ним поговорил, но не знаю, как его аккуратно вызвать сюда, — почесал лоб Вайен.

— Так он здесь вместе с женой Лиерой, — шевельнул ухом Мейр.

— Ты откуда знаешь? — нахмурился Вайен.

— Его супругу трудно не заметить, — Мейр руками невольно показал округлости грудей, но сразу спрятал шаловливые конечности за спину.

Вайен фыркнул. Оно понятно, жёлтые лисицы из клана жизни выгодно отличались от костлявых плоскодонок из клана чистоты крови. Бурые лисы перед желтыми прелестницами лужицами растекались. Поэтому клан смерти чаще перемешивался с кланом жизни, чем с другими кланами. По свету немало ходило половинчатых детей. Будучи в союзе кланы жизни, смерти и природы часто обменивались детьми. Так случилось с Йори: родился он в клане смерти, но был передан клану жизни из-за расцветки и типа магии.

— Можно попробовать, — сдался Вайен, направляясь к выходу. — Но сначала у Циело выпрошу разрешение... ненавижу бюрократию.

— Удачи! — хором отозвались студенты.

Брат очень хмуро выслушал ученого и не торопился давать разрешения на переход на территорию клана жизни.

— Ты инструкцию знаешь? — мрачно спросил Циело.

— Не говорить о моих проектах даже брату, если о них не говорили ему наши главы клана, — ворчливо отвечал Вайен. — Не просить финансирования в обход наших глав клана, как и о поддержке. Матушка мне все уши об этом прожужжала. Родство родством, а в политику не лезем.

— Зачем он тебе вообще нужен?

— Я хочу притвориться жёлтым лисом и поработать волонтером вместе со студентами в клинике веронов. Или я могу это сделать, не спрашивая разрешения у клана жизни?

— На кой чёрт вы туда пропретесь?! — подскочил на месте Циело.

— Все вопросы к матушке, которая не выдала мне финансирование! — Вайен показал на матушкин портрет, висящий среди других влиятельных родственников бурого лиса.

— Ты превысил лимит в этом году! Твои исследования и так очень дорого обходятся клану!

— Да?! Так что, ты мне предлагаешь плевать в потолок и ничего не делать?! Или может мне помочь тебе с бумажками и дипломатической миссией?! Так я могу!