А вскоре стала догадываться, что и её саму не просто так тянет в тёмную полуземлянку.

Произошло это не сразу. Вначале она долго думала, что это у всех людей так: если кто-то обидит или разозлит, стоит лишь пожелать ему худого, да проводить вслед долгим взглядом, как обидчик заболеет или другая с ним беда случается. Но из разговоров с роднёй и сверстниками поняла, что другие даже не догадываются, что есть такой способ расквитаться с неугодившими. И стала Агния держать язык за зубами, а неприятности на головы обидчиков обрушивала часто и с удовольствием.

Другое дело сны. В них была особая атмосфера. И два существа. Вроде, как и люди, но что-то отличное в них было. И приходили они к ней во сне довольно часто. Иногда они Агнию пугали, она просыпалась, плакала, не хотела их больше видеть. Потом привыкла, стала ждать ночи. Те двое, Агния их называла про себя — тени, потому что никак не могла их рассмотреть подробнее, помогали девочке понять многие вещи. Правда, помогала не явно, а как-то тонко, намёками, и Агния не всегда догадывалась.

А тогда, в детстве, когда впервые ходила по бабкиной хате, с острым любопытством рассматривала, осторожно касалась тонкими пальчиками горшков, плошек и мисок, пыталась угадать назначение всех трав и порошков. А как тут угадаешь? Надо проверять.

И первое время немало соседских да своих собак и кошек нечаянно загубила. Но, не все бабкины снадобья действовали. Некоторые на животных никак не влияли.

На человеке попробовать Агния долго не решалась. Хотелось, конечно, испытать, но было боязно. Помогла злость. Мать прилюбила соседскую девчонку Хылю: ах, какие волосы; ох, какие глазки; ой, да до чего смышлёная. Вот и долюбилась. Агния решилась испытать Хылино счастье: повезёт ей или не повезёт. Как кошкам.

На одной из полок в самом углу стояла чарка, плотно прикрытая глиняной крышкой. В ней хранился порошок зеленовато-серого цвета. Агния долго задумчиво разглядывала его. Пока не проверишь на ком-нибудь, не поймёшь, на что он способен. Рискнула — понюхала. Ничем не пахнет. Вот только, руки и ноги словно маленькими иголками закололо. Случайно? Через какое-то время перестало колоть, вдохнула ещё, опять закололо. Уже ясно, что не случайно. Порошок действует. Надо попробовать угостить Хылю. Любопытно посмотреть, что получится.

И, когда Пыря в очередной раз вернулась от соседей с улыбкой на губах, до чего девчонка интересная эта Хыля, Агния и попотчевала девочку. Сделать это было нетрудно. Плетень между двумя хозяйствами — Пыриным и Кисея был общим, щели в нём не такие уж и маленькие, вот Агния и углядела, как трёхлетняя Хыля копалась неподалёку, а уж позвать и дать водицы вкусной попить — было делом несложным.

Результат тяжёлым ударом был не только для Хыли, но и для, тогда ещё, четырнадцатилетней Агнии. То, что дитя не встаёт на ноги, а причина этого — в том напитке, который она собственноручно протянула девочке, Агния не сомневалась. И совесть впервые вонзила острые шипы в сердце девушки. И лежала она несколько дней не вставая, отговариваясь хворобой.

Не хотела ни есть, ни пить и видеть никого не могла. Мать с братом уж и догадываться стали:

— Агния, доченька, слыхала ль, что с дочкой Кисея приключилось? Ноги отказали. Скажи правду, уж не ты ли что сделала?

Сжималась Агния от таких вопросов и молчала.

А потом во сне пришла прабабка. Впервые приснилась Агнии. Во сне она была высокой, красивой и язвительной. Зло смеялась над внучкой:

— Ты думала, ведьмой стать — лёгко? Здесь особое сердце нужно. И от слёз человечьих ему плесенью не годится покрываться.

Следующим утром Агния встала, хмурая, и с того дня искала случая испытать себя ещё раз. Вскоре он и представился. Играла Хыля у плетня с котёнком. Агния заметила. Подошла, стала наблюдать. Девочка слабая, котёнок маленький, полуслепой, мяукает. Хыля его гладит, пытается молоком напоить. Котёнок растопырил лапы в разные стороны, когти вытянутые, ещё втягивать не научился. Тьфу, смотреть не на то. А Хыля ласкает его, что-то нашёптывает, к щеке прижимает. Сама грязная, неухоженная. Посмотрела с презрением Агния: «и за кого я столько дней и ночей переживала». Потом воровато оглянулась — никого.

— Подай-ка мне котёнка, — приказала.

Хыля посмотрела на соседку долгим светлым взглядом.

«Глаза у неё и вправду красивые», — пришла в голову неприятная мысль.

— Ну, давай, что не слышишь?

Хыля ещё не знала, что людям можно отказывать в их просьбах, поэтому протянула котёнка. Не достать. Агния не шелохнулась навстречу. Ждала, когда девочка сама дотянется. Хыля подползла поближе, вытянула руку с котёнком изо всех сил. Агния взяла. Посмотрела на несчастное создание несколько мгновений и изо всех сил швырнула его в стену амбара.

Казалось, что в следующие мгновения мир застыл в неподвижности. Котёнок лежал у стены без движения, Хыля не совсем понимала, что произошло, но в глазах плескался ужас. Агния прислушалась к своему сердцу… Всё нормально. Она повернулась и пошла в бабкину хату.

С тех пор Агния уж не сомневалась в своём предназначении. Но сколько бы девушка не вынюхивала в бабкиной хате, этого было мало. Ей не хватало знаний, а знания ей кто-то должен передать. Размышляла недолго. Конечно, хорошо бы с волхвом связать своё обучение, но понимала, что не получится. Чувствовала, что разные у них пути, к тому же волхв с ней был холоден. Но однажды не выдержала, пошла к нему на поклон. Решила, что если и есть хоть какой-то шанс, она не должна его упустить.

Волхв жил недалеко от капища за густым еловым бором. Дорогу протопали к нему лишь до определённого места, где из одного корня росли две сосны. Далее редко кто проходил. Обычно здесь же у сосен ждали.

Агнии не пришлось ждать. Подходя, она издали заметила его фигуру в светлой одежде. По его виду поняла, что ничего у неё не получится. Не успела и слова молвить, как волхв указал пальцем вытянутой руки на дорогу назад и сказал лишь суровое: «Вон!».

Агния никогда не терпела к себе такого пренебрежительного отношения. Кому-либо другому пришлось бы несладко. Но не в случае с волхвом. Девушка понимала, что это практически единственный человек, который может её легко уничтожить. Поэтому, молча повернулась и ушла. Досада и гнев от унижения долго пылали в сердце, но тут уж она бессильна. Пока. Может, потом что-нибудь придумает.

Поэтому обратила свой взор немного в другую сторону, хотя направление было всё то же — лес. Туда, где жила бабка Власа.

Про эту бабку Агния слышала с самого раннего возраста. Неизвестно, что правда, а что ложь, но говорили, что бабка Власа поселилась в их лесу, в густой нехоженой его части, относительно недавно. Её якобы выгнали из далёкого селения за колдовство и вредительство. По другой версии — её хотели сжечь родные соплеменники, но она сумела отвести им глаза и сбежать. Разные слышала Агния про неё истории, и по дороге к ней вспоминала их, пытаясь понять, тот ли это человек, который ей нужен.

В селение Власа почти не заходила, но Агния её всё же видела однажды. Была она и впрямь страшная, лицо жёлтое, подбородок длинный, вытянутый вперёд, нос усыпан бородавками, тоже длинный и скрюченный. Агнии показалось, что нос и подбородок со временем встретятся, дорастут друг до друга. Брови густые, нависают над чёрными колючими глазами. Спина согнута, кисти рук коричневые, большие, достают чуть ли не до колен. Одета в чёрное.

Таким страшным пугалом зашла она в деревню, а впереди и вокруг неё бежал и распространялся тревожный шепот: «Власа идёт!» И, если её не всяк до этого момента видел, то имя знакомо было всем. Ребятишки, которыми только что полна была улица, торопливо укрывались за ближайшими заборами, и в данный момент было не важно, если забор оказывался чужой. И оттуда сквозь многочисленные щели сверкали живым интересом любопытные глаза. Несмышлёнышей торопливо уносили мамки или няньки, прятали надёжно в хате, чтобы недобрый взгляд не коснулся беззащитного дитя. Самые смекалистые и расторопные хозяйки успевали загнать в ворота жирных хрюшек, до этого беззаботно лежавших в грязных лужах или скликнуть кур во двор. Словом, ведьма шла, селение шуршало.