— А ты хороша, — ухмыльнулся пират, заткнув больше пальцы за пояс. — Эй, Джонни, может ещё передумаешь? — бросил он в сторону каюты. — Можем поторговаться…

Команда корабля выстроилась по всей палубе, хотя часть из них продолжила работу на мачтах, поглядывая на приближайщиеся облака и порывы, но оттуда, пожалуй, глядеть было ещё удобнее — точно в театре!

Из капитанской каюты на палубу вышел Орхан аль Гаффар. Он одернул задравшийся камзол и поправил широкий пояс, разглядывая Агату с плохо скрываемым любопытством. Но сейчас его взглядов можно было не бояться.

Ветер портил торжественность момента, нещадно кидал в лицо волосы и портил прическу, не было ни музыки, ни сотни гостей, как когда-то представляла себе это событие Агата. Они посреди моря, буквально нигде, а вокруг самая странная компания, которую только можно представить: пиратский капитан, наглец и негодяй, восточный богач с темными планами, служительница монастыря, целая команда матросов… и даже ни одного цветочка! А еще будущий муж куда-то запропастился, но здесь неоткуда влезть в окно.

Взгляд Вильхельма стал задорней, и Агата вздрогнула, когда кто-то обхватил сзади за талию. Джонотан ди Арс! Тоже еще любитель эффектно появляться! Но стоило взглянуть в его смеющиеся тёплые глаза, как захотелось сразу всё простить… Потому что тот взгляд, который она узнала в доме Орхана, под чёрной маской тени, взгляд, обещающий месть… — он до сих пор заставлял вздрагивать. Но то в прошлом.

— Украл бы тебя отсюда, ото всех подальше, — прошептал Джонотан ей на ухо так, что по коже пробежали мурашки.

— Я ещё не сказала тебе “Да”, — отбилась Агата.

— Хочешь ещё подумать? — вскинул бровь Джонотан и кивнул: — Понимаю, у тебя богатый выбор… — он обвел взглядом стоящих перед ними Вильхельма и Орхана.

— Смотря, что ты мне предложишь. Надеюсь, что-нибудь кроме мести и твоего темного прошлого, Джонотан ди Арс.

— Властью, данной мне… — громко бахнул Вильхельм, откашлявшись и привлекая к себе всё внимание, — хм, ну, скажем, правительством Ануара? — Пират подмигнул Орхану так, что тот закатил глаза. — В общем, на правах действующего капитана соединяю брачным союзом вот этих двух прекрасных людей, которые уже заждались, правда?

— Вильхельм ди Морен! — повелительно одёрнул его отец.

— Капитан, шторм приближается!

— Вот и я говорю, надо поторопиться, — быстро поддакнул Вильхельм и едва ли не силком притащил Агату и Джонотана к высокой бочке, на которую выложил лист.

Агата удерживая равновесие только благодаря Джонотану, который обнимал ее за талию, поставила подпись, стараясь не закапать весь лист чернилами, и протянула перо Джонотану,

— Кажется, мы кое-что забыли, — неожиданно сказал он, опускаясь на колено, скользнул руками по ее ноге от щиколотки и немного выше.

— Джонни, хотя бы до каюты дойдите! — хохотнул Вильхельм.

— Что ты… — начала было Агата, ее бросило в жар, и даже холодный ветер перестал казаться таковым.

Джонотан поставил ее ногу себе на колено, ловкие пальцы огладили косточку, пощекотали щиколотку, и он распрямился, глядя ей в глаза и улыбаясь своей невозможной счастливой улыбкой, от которой захватывало дух:

— Мне нужна только ты, Агата. И чтобы не было никаких сомнений… — Джонотан размахнулся и бросил что-то за борт. — Для ровного счёта, так сказать.

Тонкая золотая цепочка блеснула в последних лучах солнца, почти скрывшегося за тяжелыми штормовыми тучами, и пропала в пенящихся волнах.

— Да ты охренел! — хором воскликнул Вильхельм и выругался по-ануарски Орхан, бросаясь к борту и рискуя оказаться смытыми за борт.

Они оба застыли на какое-то время у борта, вглядываясь, как тонет в пенистых убегающих волнах зачарованное золото, по вине которого случилось уже немало бед и трагедий.

А Агата поняла, что впервые за долгое время вздохнула полной грудью с каким-то… облегчением. Словно Джонотан снял с неё не золотую цепочку, изящно обхватывающую щиколотку — а настоящие пудовые кандалы, что она таскала на себе всё это время.

Она даже задумчиво собрала руками подол и рассмотрела, не остался ли на ноге след после этого: но нет, гладкая кожа была чиста.

— Джонни, мой мальчик, — с тяжелым вздохом обернулся к ним Вильхельм, облокотившись о борт и неодобрительно глядя на ди Арса, — это было очень, очень плохо с твоей стороны. Так плохо, что мне даже не хватает слов, когда ты такое видел, а?

— Я так не думаю, — пожал плечами Джонотан, взяв ладонь Агаты в свою и осторожно сжимая пальцы.

Вильхельм какое-то время буравил Джонотана своим тяжелым пиратским взглядом, но Агата уже чувствовала, что новой схватки сейчас не будет, и где-то в глубине души Вильхельм ди Морен с ними согласен.

— Прекрасно! Ладно! — резко махнул он рукой, — прах с вами! Черкайте уже, что там надо, и проваливайте в каюту, чтобы до утра вас глаза мои не видели. Ну ты, конечно, негодяй, — Вильхельм чуть было не слюнул от досады, но глаза его смеялись. — Настоящий пират.

Джонотан подмигнул Агате и быстро поставил размашистый росчерк. Корабль снова шатнуло изо всех сил, Агата не удержалась от легкого вскрика, и капитан “Дикарки” не мог не обратить свое внимание на рулевого, бросив сощуренный взгляд на бегущие за кораблем штормовые тучи.

— Подожди пару минут, любимая, я сейчас, — оставив едва ощутимый поцелуй на губах Агаты, он поднялся к рулевому у штурвала, приказывая выровнять “Госпожу дикарку”, которую уже ощутимо кренило и подбрасывало на волнах.

— Джонотан ди Арс! — перекрикивать крепчающий ветер было сложно, но ей удалось, потому что Джонотан обернулся, не прекращая отдавать указания команде, и махнул ей рукой.

Рискуя растянуться на палубе и путаясь в полах платья, хлопающих на ветру и облепляющих ноги, Агата рештельно поднялась по ступеням на каптанский мостик, подошла к Джонотану, но ее опередил Вильхельм, который ворвался первее:

— Джонни, мальчик мой, — оттесняя его от штурвала, заявил он, — мне конечно, очень хочется обсудить тот факт, что ты пустил на дно морское мой трофей, но … если ты сейчас же не отправишься в каюту и не дашь этой маленькой воинственной рыбке все, что она хочет, то, клянусь, отправлю тебя следом за ним. А мне сегодня понадобится ром. Много рома. Да, кириос ди Эмери? Чую, нам надо будет выпить. Заодно и этого… научим, — ухмыльнулся он в сторону Орхана, забирая руль на себя.

И только команда корабля ещё не до конца понимала, почему же их капитан выкинул за борт что-то ценное и что именно было обещано злому и кровожадному пирату, грозе этих морей, Вильхельму ди Морену …

Но брак был заключен — по всем морским традициям и со свидетелями, положенными по такому поводу. Ром разлили по кружкам, и вся команда по очереди чокалась с капитаном и приносила клятвы верности и ему, и его новоиспеченной супруге, с которыми они разделили уже не один десяток миль, прожили шторм и пиратские бои…

А после Джонотан, которого выгнали с его капитанской роли в этот день, едва ли не упал в каюту вместе с ней, и Агата рассмеялась, когда внезапно оказалась у его груди. Снова, как только в начале плавания, когда море будто шутило над ней и вволю кидало в объятия самого желанного на свете мужчины.

И этот мужчина сейчас коварно улыбался, снова упираясь обеими руками в стороны, чтобы удержать ее на месте, и нежно провел ладонью по её щеке.

— Я ошибался. Прости, что втянул тебя во всё это, Агата. Я был так ослеплен своей местью, что думал, это путешествие расставит всё на свои места. Так и случилось, но… Прости за то, что пришлось пережить. А ещё я не думал, что ты осмелишься заключить с ним договор.

— О, ты ещё плохо знаешь меня, Джонотан. Я умею быть очень упрямой.

— Нет-нет, это я знаю прекрасно! — рассмеялся он.

— А теперь я прошу, Джонотан. Пожалуйста. Поцелуй меня, — потребовала Агата с затаенным смехом и предчувствием грозы.

— Как долго я мечтал это услышать, кирия ди Эмери…

— Теперь кирия ди Арс.