Теперь есть вполне определенная причина для ненависти, а не только навязанный долг и скотское отношение ко всем людям, даже к собственной дочери.

— Ana dhahib liqatlih, — произнес Джонотан во тьме одними губами на ануарском. — Я убью тебя, Сезар ди Эмери.

Больше ничего не удержит его от мести.

На миг Джонотан представил, что овладевает могуществом магов стихии — может уже не только проникать в чужую душу и связывать её с собой, но и стать больше, разломать к демонам и эту мрачную камеру, и решётку, удерживающую внутри.

И тьма будто услышала его и колыхнулась, оживая. Решётка поплыла перед глазами, отчасти скрытая сумраком и влажным колыханием воздуха.

— Hal 'ant huna? — прошелестело чужое дыхание.

— Наэм, — эхом отозвался Джонотан, одним движением поднимаясь и подходя к двери. — Я здесь.

Тень за решеткой ожила и проступила человеком в чёрной маске на всё лицо, из-под которой только едва заметно блестели тёмные глаза.

— Отдали приказ, что на рассвете тебя убьют, — произнесла тень.

Ключ повернулся в замке, раздался глухой скрежет и щелчок.

— Уходи, быстро, — проговорил теневой страж со знакомым говором.

— Десир, ты?

— Я, — ухмыльнулась тень и отступила, пропуская Джонотана в коридор.

— Как ты сюда прошел? — Джонотан бесшумно прошел за провожатым, и они оказались в маленькой, тускло освещенной чадящей масляной лампой комнатушке.

— Когда ищешь возможность отдать долг жизни, нет ничего невозможного.

Джонотан не мог увидеть кривую улыбку бывшего вора, но почувствовал ее, на ходу переодеваясь в предложенные им черные одежды, чтобы скрыть и свое лицо.

Мысленно поблагодарив богов и себя, что пару лет назад спас от казни за воровство тощего, как жердь, юношу, Джонотан проследовал за ним по петляющим каменным коридорам, уходящим то вниз, то вверх под землей. Здесь уже не было никакого освещения, теневой страж шёл в полном мраке и вёл за собой так уверенно, явно был здесь не раз.

Два года назад, когда Джонотан впервые оказался в самом Шарракуме, он ужаснулся жестокости законов Анура и не мог не заступиться за угловатого и злого воришку: тот хоть и дрожал от ужаса от неизбежного наказания, но скалился на стражей, которые примчались на крики торговца. Украденная золотая подвеска могла стоить Десиру жизни (или, как минимум, отрубленных рук).

Уже потом Джонотан узнал, что он украл ее, чтобы попасть на отбор в теневую стражу начальника береговой охраны, опаснейшего человека Ануара — Акрамаи али Асада: сбор был огромен для почти нищего парня, что ухаживал за больной сестрой.

Скрипнула тяжелая, обитая железом дверь, но этот звук поглотил гомон торговой площади: они вышли из подземелья одним из многих потайных ходов, известных только теням.

— На восходе отплывает торговое судно, “Амарелла”, идут к Энарии, это твой шанс. — Десир вложил ему в руку маленький звякнувший мешочек. — Теперь мой долг полностью уплачен.

Джонотан, сощурившись после полумрака подземелья, посмотрел вверх: на выцветшем, пылающим жаром небе практически в зените застыло солнце. Черная злость словно скрылась от яркого света, уступая место тревоге:

— Нет. Я должен увидеть Агату. Сможешь провести меня в дом Орхана?

Десир отрицательно замотал головой и отступил прочь.

— Я должен ее увидеть, — повторил Джонотан на ануарском, преследуя стража и чувствуя, как плещется внутри восстанавливающаяся магия, но ему не хотелось заставлять друга.

— Весь город словно растревоженный улей, — с трудом перевел мысленно Джонотан: голос тени, готовой слиться даже с крохотной тенью тканевого навеса у грязной стены дома, прозвучал глухо. А вот следующие слова были ясны как молния, разорвавшая полумрак: — …все только и говорят о том, что господин наконец выбрал себе первую жену. Обряд уже завтра.

Выбрал жену, значит?!

— Ты поможешь, — вместо убеждений прохрипел Джонотан, сжимая кулаки: он не отдаст Агату, не откажется от неё, как отказался кириос ди Эмери.

Он втянул её в это, хоть и не предполагал, что Сезар ди Эмери пораскинет мозгами и решит, что для надежности сделки с Орханом ему не хватит артефакта и надо присовокупить к договоренности собственную дочь!

И именно он теперь должен Агату из этого вызволить. Они ещё не закончили их спор. Он ещё ни разу по-настоящему не коснулся её губ. Джонотан мучительно остановил жаркие воспоминания их ночи в её каюте и то, чем едва не закончилось всё, если бы не шторм. Если бы не проклятый Вильхельм!

— Я не влезу в спор с Орханом, — бросил Десир, собираясь привычно смыться: он всегда предпочитал исчезнуть от опасности, и даже железный кулак али Асада не мог выбить из бывшего воришки застарелую привычку. — Это его невеста. Не твоя, — оскалился наглец напоследок.

Джонотан мысленно прорычал и же отбросил мрачное сомнение, которое шепнуло, что, может, Агате будет лучше и впрямь выйти замуж за Орхана? Он, проклятье, неприлично богат, хорош собой и держит в руках огромную власть. Он может защитить Агату и позаботиться о ней, возможно, даже лучше.

Джонотан схватил Десира за шкирку и упрямо повторил:

— Я должен ее найти. Ты знаешь, на что я способен. Помоги по-хорошему, и будешь жить. Я не желаю тебе зла, ты вытащил меня, но этого мало. Я не из тех, кто отступит. Мне нужна Агата и её отец, который убил моих родителей. Мне нужна месть, — последние слова вышли резким, пробирающим и злым шепотом, сковавшим теневого стража невидимой цепью: Джонотан из последних сил сдерживал себя.

Зато слова про кровную месть хорошо понимают на Востоке — здесь не прощают обид и предательств.

Десир медленно моргнул и наконец с трудом отозвался:

— Разговор с ней не обещаю… но ты сможешь ее увидеть.

Они прошли по пыльным, залитым жарким солнечным светом улицам, не скрываясь, — простые люди, встречающиеся им на пути, почтительно расступались: теней в Шарракуме боялись и уважали.

Джонотан и Десир только раз свернули на узкую улицу, где на веревках, натянутых прямо между домов сушилось белье: у патрулирующих улицы теней могли возникнуть ненужные вопросы.

— Тебе надо убраться из города до заката, — Десир огляделся и поманил Джонотана за собой, — раньше попадёшь на корабль, целее будешь. Охрану на улицах увеличат вдвое к обряду, а если тебя не поймают, Орхан назначит награду и за тобой начнут охотиться и наемники.

— Разберусь, — коротко ответил Джонотан, следом за Десиром хватаясь за едва заметный выступ на стене и подтягиваясь наверх.

— Быстрее, — поторопил тень, бесшумно спрыгивая в зелёную прохладу сада, — охрана тут ходит постоянно.

Десир вел его по тенистым, петляющим в зелени дорожкам. Они крались бесшумно, успешно избегая встречи с бдительной охраной. Мелькнула среди пышно цветущих кустов табака тонкая девичья фигурка, отчего Джонотан сбился на мгновение с шага и чуть не улетел в колючий розовый куст, потому что показалось, что это Агата. Но то была лишь одна из многочисленных служанок, которая торопилась на женскую половину.

Они обогнули дом и, не скрываясь, вошли в боковое помещение, служившее казармой для многочисленной охраны господина Орхана. Сейчас в прохладном, безликом помещении, не украшенном ни мрамором, ни тем более мозаиками, с голыми стенами из сероватого известняка, никого не было: только аккуратно свернутые тонкие матрасы намекали на то, что здесь бывают люди.

— Что бы ни случилось дальше и что бы ты ни увидел, молчи и держи свой дар в узде, — предупредил Десир, пошарив по стене и нажимая на определенную плитку, бесшумно открыв узкий лаз в стене. — На обеде точно будет Хайрат. Нельзя привлечь его внимание.

Предупреждение зародило неприятную волну тревоги, магия колыхнулась, словно хотела успокоить тревожно сжавшееся от нехорошего предчувствия сердце.

— Ты хорошо осведомлен, — Джонотан не стремился выведывать секреты тени, но то, как ловко он провел его по городу и в хорошо защищенный дом Орхана вызывало смутную тревогу.

— Приглядываю за сестрой, — коротко бросил Десир, и Джонотан не стал уточнять работает ли она в доме, или попала в гарем наложницей.