Подавив печальный вздох, я окончательно позволила сну опутать меня своими успокоительными сетями.

Этим вечером я действительно засела за книги, благо, в доме Яги Милы была настоящая библиотека, хранящая в себе многие тайны древности. Дар, выданный мне во временное пользование, все реже капризничал и давал сбои. Любые заклинания получались с первого раза. Больше того, иногда вдруг я вспоминала то, чего знать не могла и не должна была. Как будто вместе с магией мне передалось наследие многих и многих предшественниц. Дар сам подсказывал нужные сведения. Стоило открыть зелье, и в памяти, словно пометки на страницах, проявлялись нужные сведения. Например, я знала, что мухоморы лучше собирать в полнолуние, а камыш срезать на закате. Теперь чтение стало еще более увлекательным и познавательным.

Я так увлеклась, что не услышала настойчивого стука в дверь. И опомнилась только, когда Василий, оторвавшись от созерцания стоявшей в углу Метлы, позвал:

— Гости к нам, Ягинюшка. — Он поводил носом и благоговейно добавил: — Да не с пустыми руками. Я открою?

Припозднившимся гостем оказался Добрыня Горыныч. Он же вручил Обережеку копченого зайца, которого тот тут же уволок на ледник.

— Доброй ночи, Милочка, — поздоровался Добрыня, стоя на пороге. Его огромная змеиная туша не могла поместиться в избе. Тогда он перекинулся тремя уже знакомыми мне широкоплечими кудрявыми физруками. И все трое смотрели так виновато, как будто извиняясь. — Пустишь нас в дом?

Я подавила вздох.

— Мы же договаривались, — напомнила о недавнем разговоре. — Никаких подарков, намеков и прочего излишнего проявления внимания.

— Так мы это… по-дружески, — хором молвили молодцы. — Поговорить только.

— Ну, если поговорить, проходите, — смилостивилась я. — Только ненадолго. Ночь на дворе, а завтра занятия. У вас, кстати, тоже.

— Помним мы, помним, а то как же, — добродушно отозвались все трое.

Раз уж гости явились с подарком (который вернуть не представлялось возможным, так как Васенька наверняка его наполовину умял. А то и целиком), решила тоже угостить Добрыней. Чем было: чаем с вареньем и щами из крапивы. От последнего Горыныч отказался, а чая выпил по три чашки.

— Спасибо, Мила, что ничего не рассказала Кощею, — заметил один из Добрынь.

— Ты про что? — удивилась я.

— Так про то зелье, — напомнил другой. — Стыдно: Горыныч и вдруг кудахчет, как ощипанная курица. Мы больше зелье без спроса никакое пить не будем. Особенно твоими учениками сваренное.

Все трое громогласно рассмеялись.

— Да, пустяки, — отмахнулась я. — Друзья на то и нужны, чтобы выручать друг друга из разных ситуаций. Но я рада, что вы запомнили этот урок. И все же заяц был лишним.

— Это ж от чистого сердца подарок. И не тебе, а котику, — сказал и тут же поправился Добрыня. Два других согласно покивали. — Мы, знаешь ли, тоже умеем быть добрым и щедрым. Не серчай на нас, но мы и дальше будем для твоего Оберега подарки приносить. Просто он нам нравится.

Васька, подслушивавший разговор, благодарно мяукнул. А после занял свой пост возле Метлы. Кажется, она для него была гораздо важнее любых подарков.

— Если для Оберега, то пожалуйста, — согласилась с улыбкой. — И против дружбы я не возражаю. А сейчас прости, но вам пора. Поздно уже.

Проводив гостя, я забралась на печку и крепко уснула.

А проснулась от непривычных звуков. До меня доносились обрывки разговора и чей-то смех. Один явно принадлежал Ваське, его голос я хорошо знала. Второй был заливистым, звенящим и явно принадлежал девушке.

— Быть того не может!.. — проговорила я.

Как оказалось, любопытство может пробудить не хуже чашки крепкого кофе. Я вышла в сени и застала сразу двух ранних пташек: Василия в его измененном виде и домашних холщовых штанах, болтавшихся на худощавом парнишке; и Метлу Агнию. Только ей могла быть эта худенькая девица лет шестнадцати в пестром сарафане, с огненно-рыжими волосами и задорными веснушками на курносом носу.

— Привет, — слегка ошарашено поздоровалась я.

Сколько я перебрала литературы, и везде говорилось, что Метле на «созревание» требуется дня три, а то и больше. Моей понадобилось меньше суток. Вот что сила любви с людьми и нелюдьми делает.

— Доброго утречка, Яга Людмила! — Девица вскочила со ступеньки и, отряхнув подол, поклонилась в пояс. — Как вам спалось? Мы уже в школу пойдем? Сегодня? Сейчас?!

Судя по горящим глазам, ей не терпелось приступить к обязанностям.

— Да, можем и сегодня, если ты готова, — отозвалась я, улыбнувшись помощнице. — Пожалуйста, называй меня просто Мила и на «ты». Да, и обойдемся без поклонов, это лишнее.

— Как скажете, — довольно прощебетала Агния. — То есть, как скажешь. Я готова к встрече с детишками. А какие они? Их тринадцать, да? Больше девочек или мальчиков? А какие у них дары?

Град из вопросов заставил меня вспомнить себя саму перед первым рабочим днем. Ох, и волновалась я, когда впервые вошла в учебный класс.

— Детей двенадцать. Пока. Обо всех обязательно расскажу, со всеми познакомлю. Но все по порядку. Ты уже завтракала?

— Мне это не нужно, Мила. — Агния тряхнула головой и смешно наморщила носик. — Я солнечным светом питаюсь. Ты меня только почаще выноси на крылечко, вот и все. А пока я полна сил, столько времени простояла без дела. Ох, и истомилась я, пока была деревом, всегда знала, что меня ждет совсем другая судьба.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я тоже это понял, как только увидел, — мурлыкнул Василий. — Она не такая как все, правда?

— Правда, – легко согласилась я, но предупредила: — Ты пока не очень-то хвост распушай, видишь, девушка еще совсем юная. И о предупреждении Кощея Андрея помни.

— Да я чего, я ничего… — Вася пожал плечами и, задрав голову, сделал вид, что вообще оказался тут совершенно случайно. — Эх, мать моя кошка, а что это там, в небе?!

— Что там?!

Мы с Агнией одновременно задрали головы. На пару секунд солнце заслонило нечто, которое можно было бы принять за большую темную тучу, похожую на корабль… Точнее, корабль, напоминавший черную тучу. И летел он, определенно, в сторону школы.

— Нападение? — предположила я и сразу же, словно по мановению волшебной палочки, приняла боевую ипостась.

Агния тотчас перекинулась Метлой и зависла в полной боевой готовности — садись да лети. Так я, впрочем, и сделала. Конечно, в школе Кощей со своей охранной травой-муравой, Лесовик, Добрыня Горыныч, да и детки сами себе волшебники. Но, кто знает, что за нечисть на летучем корабле пожаловала.

— Ты летать-то еще не практиковалась, — напомнил Васенька.

Это верно, а что поделать? На метле всяко быстрее, чем пешком. А ступа — так она с выходных еще не отпыхалась, бедная. Летать на длинные расстояния ей привычно, а вот катать на себе дюжину проворных детей — нет.

Вопреки ожиданию, полет на Метле удался с первой попытки. Во-первых, потому, что Агния была не простым воздушным транспортом, а разумным. Ее не надо было заколдовывать, главное, указывать направление и вовремя предупреждать о поворотах. А во-вторых, с координацией у меня всегда все было в порядке. Главное, сохранить равновесие, особенно когда Метла, как ракета, взмывала в воздух или резко сворачивала, торопясь на выручку детям. Останавливать ее побаивалась, потому держалась крепче руками и ногами, чувствуя, как напрягаются при этом мышцы. Вот это тренировочка с утра пораньше. Пожалуй, если ввести в практику ежеутренние полеты, к возвращению Людмилы я стану настоящей акробаткой, гибкой и крепкой.

— Чтобы тонус поддержать, на Метле учись летать, — пропела я на ходу, но без тени веселости.

До смеха ли, когда в школу явился не пойми кто, не пойми на чем и, главное, не пойми зачем.

К тому моменту, как мы с Агнией добрались до главного терема, летучий корабль уже стоял припаркованным на центральной лужайке. Огромная ладья даже со спущенными парусами казалась весьма внушительной и слегка неуместной. Это как если бы возле сельской школы нежданно-негаданно приземлился Боинг последней модели.