– Ее служанка недавно смешивала пудру с бальзамом, – Кали многозначительно подняла брови.
– И? – Мне это ни о чем не говорило.
– У Разие хорошая кожа, да и даже те девушки, которым нужны бальзамы с пудрой, чтоб замаскировать воспаления на лице не пользуется этим. Влажно и жарко. А тут они явно хотели что-то скрыть.
– Ты думаешь…
– Да. Они хотели наверняка скрыть синяки. Я не могу утверждать, я же не видела это своими глазами. Но подозреваю, что госпожа Шойдра могла ударить ее. Не по лицу, конечно же.
Я тяжело вздохнула, не веря, что мы обсуждаем такое.
– Люкасса-мири, навещает Разие. Я знаю, что она к ней относится с сочувствием. Но у Люкассы тоже много дел.
– Наверняка, Разие очень тяжело и одиноко, – сказала я.
– Мне бы тоже было, – сказала Кали. – Идем к тебе в комнату? Я досушу волосы.
– Господин Дарий распорядился, чтоб я пока пожила у него в комнате.
– У тебя же вот-вот начнется, – с возмущением прошипела она. – И ты очень слаба! Я была… лучшего мнения о нем.
– В смысле, он сам желает присмотреть за мной.
– Хорошо, – медленно сказала она. – Хоть это и странно. Но я бы хотела с тобой чаще видеться.
– Ты можешь ко мне приходить.
– В комнату господина? – в ужасе спросила она. – Эстер, ты не можешь меня приглашать не в свою комнату.
– Он мне разрешил.
Кали открыла рот, чтоб еще что-то сказать, затем закрыла. Несколько раз моргнула, а затем на ее лице появилось какое-то озарение.
– Он… предлагал тебе стать его женой?
– Что? – воскликнула я. – Что за глупости?
– Он… так относится к тебе. К наложницам обычно мало проявляют столько внимания. Даже к женам. У высокопоставленных людей браки обычно династические, и выдерживаются все традиции и правила. Господина они не волнуют, если он так печется о тебе. Это означает…
– Он просто переживает, что не смог меня уберечь. Наверное, чувствуют вину свою.
Кали посмотрела на меня как на несмышлёного ребенка.
– Ладно, идем. Приведу тебе в порядок волосы там.
Когда мы вернулись в комнату из зала доносились мужские вскрики. Кали с опаской глянула на открытую дверь, а затем высушила полотенцем мне волосы и заплела их. Мы еще поболтали с ней о всяких пустяках. Она рассказывала, что было в Доме, пока нас не было, а перед уходом принесла мне травяной отвар.
– Это поможет снять боль.
– Спасибо.
Она покинула комнату. А я забралась с ногами на кровать и легла. Вскоре принесли ужин и поставили передо мной. Я снова была осторожна, чтоб не напрягать желудок.
Из зала вышли мужчины, Дарий быстро вытолкал Раджа и ушел вслед за ним. Когда он вернулся, его волосы были влажные, а по груди стекали капли воды. Я отставила столик на его половину и повернулась на бок.
– Ты спать уже? – спросил он.
– Да, живот болит.
Кровать подо мной прогнулась, а мое сердце застучало как бешеное. То, что было между нами. Я не могла подобрать слов. Я осознала, что люблю его. А что он ко мне испытывает? Симпатию? Он был храбрым, благородным и очень чутким. И я не хотела, чтоб непонятные чувства между нами осложняли ситуацию. Я знала, как я поступлю. Так зачем делать больнее? Я не выдержу.
Он положил мне руку на плечо и погладил меня.
– Хочешь поговорить? – спросил он.
– Я устала.
Я услышала его тяжелый вздох и почувствовала, как он лег рядом, его рука скользнула по одеялу и прижала меня к его груди. Его дыхание опалило мне кожу. Чего я боялась? Близости. Не физической, но душевной. Потому что такой как мне нельзя доверять, и я ставлю под угрозу, все, что у них тут происходит. Зачем усложнять ситуацию?
Его губы прижались к обнаженному участку моей шеи, я судорожно вздохнула. Его рука нашла мою руку и переплелась с моими пальцами. Я лежала неподвижно, лишь мое дыхание начало сбоить, а сердце пустилось вскачь.
Дарий провел носом от шеи к виску, опаляя меня своим дыханием. Что он делает? Для чего? Он не тот человек, который сейчас стал бы соблазнять меня. У него было много моментов, когда он мог потребовать от меня то, что требовалось от наложницы. Зачем держит меня за руку и так прижимается ко мне?
Я прикрыла глаза, стараясь расслабиться и не обращать внимания, что было очень сложно, потому что все мое тело и душа отзывалась на его прикосновения. Я хотела повернуться и уткнуть ему нос в ямку под шеей. Но я не могла. Не имела права.
Я заснула, ощущая себя в теплых объятиях. А когда проснулась следующий утром, то поняла, что кровать пустая.
Еще четыре дня я соблюдала постельный режим. Дарий не расспрашивал меня лишний раз. Но приносил мне вкусных напитков, а между приемами пищи постоянно заносил малину в сахаре или еще какие-нибудь вкусности.
Разговаривали мы тепло, но аккуратно. Его разговоры начали сворачивать иногда в сторону моего прошлого. Я сначала даже напряглась, вдруг он что-то заподозрил. Но потом расслабилась. Его вопросы в основном были о том, как я любила проводить свой день, что делала в детстве, какие у меня были подружки, и конечно же, в один прекрасный момент, он спросил о юношах
– Так, что? – испытующие смотрел на меня Дарий.
– А? Я не расслышала, повтори вопрос.
– Как ты праздновала день солнцестояния?
– Бегала у костра, – пожала я плечами. Это было правдой.
– И с кем-нибудь целовалась? Что это был за мужчина.
– На дне солнцестояния я ни с кем не целовалась. Что же тебя так интересуют юноши? – с иронией спросила я.
– Просто интересовался твоей жизнью.
– Ничего особенного в ней не было. Я много работала и помогала матери, – соврала я.
– А какие ты любишь цветы?
Я резко оглянулась на него, он сидел рядом со мной на кровати. Это начинало переходить все границы. Надо было заканчивать… За ближайшие три дня все решить и… уйти.
Я осторожно подбирала слова, смешивая правду с ложью.
– Я видела на картине цветы, они мне очень понравились. Мама говорила, что они растут на Севере. Фиалка трехцветная, она говорила, что там она называется по-другому «Лунные глазки», кажется. Что? Почему у тебя такой вид? Ты думал, что я назову розы?
– Нет, я такого не ждал.
Его рука пододвинулась к моей, и он кончиками пальцев коснулся моих, едва заметно. Я откашлялась и на одном дыхании вымолвила:
– Я хочу вернуться к себе в комнату.
Его челюсть напряглась, он медленно поднял на меня взгляд. У него снова было лицо, полное равнодушия, по которому было невозможно прочесть, что он думает.
– К себе в комнату?
– Да.
– Я тебя не выгоняю, но, если тебе будет так комфортнее… – голос глубокий, низкий, но ровный, без малейших намеков на эмоции.
– Да, спасибо большое. И спасибо, что заботился обо мне.
– Нет проблем.
Я заставила себя улыбнуться и небрежно сжала его руку, как будто этот жест ничего не значил. Собрала вещи, которые успели скопиться на тумбе и вышла.
Я шла с легкой улыбкой, ощущая ноги ватными, а глаза стеклянными. Как будто я кукла и у меня фарфоровое лицо. Или вообще маска. Войдя в комнату, я стала расставлять вещи по местам, проверять украшения, перебирать одежду. Снова обживаться. Я чувствовала, что улыбка не сходит с моего лица, вот только, когда я наклонялась, то на поверхность мебели капали соленые слезы.
Глава 20
Швея мне принесла ткани, которые я просила. Я перебирала скользящий цветной шелк в руках и поражалась тому, что задумала. Я еще раз порепетировала перед зеркалом и решила, что вполне сносно. И будет нормально. Вообще, я уже дважды должна Дарию. Хотя вместе со случаем из детства и того трижды.
Завтра, наверное…
Я узнала у Люкассы, что Дарий пока будет в Доме, значит нужно успеть.
А что потом? А потом суп с котом, Эстер! Уйду, конечно. А что, если он не отпустит? Ну а кто мне мешает уйти ночью? Никто не заметит. И что даже не оставлю записки? Хотя… зачем? Будет еще искать. А может в записке раскрыть правду? О, Мать Луна! Или Судьба… что за ерунда опять пришла мне в голову?!