Но публичные дома? Это вызывало у меня омерзение. Что кто-то за деньги занимается подобным… И пусть мне рассказывали, что это их выбор. И что это умные и образованные девушки, они умеют музицировать, вести интеллектуальные разговоры… Но, кости гнилые!

Ну вот, опять выругалась в мыслях!

Делать это за деньги – несвобода. Это я знала точно.

– Ты привел нас в публичный дом! – зло прошипела я.

– Это храм любви! Мне нужно поговорить с главной танридой.

– А?

– Это главная женщина храма любви, – пояснил Кори.

– Ты привел сюда ребенка!

– Он растет при дворце и знает, что девушки тут знают очень и очень много.

Я подавила внутри себя рычание, которое уже зарождалось в моей груди. Моя губа от злости начала дрожать, поэтому я сжала рот в нитку и повторяла самой себе «Молчи! Молчи!»

Дарий постучался в ворота, нам открыли две прелестные девушки, одетые… так-то очень прилично. На них было много переливчатых тканей, которые шелестели при малейшем движении, а передние пряди волосы были заплетены в косы, чтоб не мешаться. Девушки припали к ногам Дария, чтобы… СНЯТЬ ОБУВЬ! Да пусть сгниют они!

Ну и как тут не ругаться!?

Мать моя женщина, Луна моя прародительница, отец мой мужчина! Можно мне просто уйти?

– Я помогу ему, – рявкнула я на них и присела к Кори.

– Я сам, не переживай, – ответил мальчишка мне и резко скинул свою обувь, а затем сжал своей ладошкой мой палец и улыбнулся. – Не переживай, все в порядке. Я видел уже танрид.

– Даже не хочу знать при каких обстоятельствах, – процедила я.

– Волчонок, не робей, – послышался голос Дария. Я как обычно не смогла понять: это звучало спокойно и равнодушно, или иронично, и он насмехался надо мной.

Я сняла свои плетеные сандали, продолжая держать Кори за руку и постаралась вежливо улыбаться присутствующим. В конце концов, девушки тут не виноваты в моих эмоциях. Но я хотела на всех нарычать, так чтоб от нас сбежали, испугались. А потом довольно пощелкать челюстью.

– Так-так! – раздался пониженный женский голос, такой, про который говорят бархатный и обволакивающий. – Господин Дарий к нам пожаловал забрать долг.

В арке, занавешенной шторой из тоненьких шелковых лент показался силуэт. Сначала из-под завесы выглянула рука, загорелая с множеством узоров на кисти руки и пальцах, запястье странно изогнулось, а из глубины дома раздалась медленная музыка. Следом за рукой показалось бедро, обтянутое тканью насыщенно малинового оттенка. То есть она сначала ввалилась бедром, а затем поставила ногу, сверкнув щиколоткой. И уже после этого медленного появления по частям женщина полностью вышла из-за лент. Зачем выходить так долго? И для чего она столько одежды нацепила? На улице и то больше носят!

Темные волосы были убраны в высокую прическу, а с ушей свивали длинные серьги. Я не понимала сколько ей лет. Вроде не молода, но выглядит потрясающе.

– О, юный Кори и… – ее черные глаза мазнули по мне, задержались, оценивая меня с ног до головы. – Прелестное дитя. Хочешь еще что-нибудь получить потом с меня, а, Дарий?

– В каком смысле, Лакрита? – нахмурился он.

– А ты не мне ее привел? – она затянулась какой-то трубкой, идущей из занавески и испустила дым в мою сторону.

– Нет, и хватит дымить свой кальян. Я пришел лишь получить ответы.

– Как жаль… Ладно, тогда… девочки, напоите деток чаем пока мы будем общаться с господином.

Детки? Это мы дети, что ли?

Девушки аккуратно провели по моим рукам, едва прикасаясь, зовя в одну из комнат.

– Я сама пойду, – сказала я. – Меня трогать не надо!

– Как скажете, фисанья, – пролепетала одна из них.

– Как она меня назвала? – тихо спросила я у Кори.

– Фисанья или фисаний, – пожал он плечами. – Гости храма.

Нас проводили в маленькую комнату, усадили на подушки и подали чай с пастилой. Я настороженно смотрела в сторону выхода, но встать и убежать не могла. А хотелось ворваться туда, где сидит эта их Лакрита. Что они там обсуждают?

Но у меня были дела поважнее, около меня сидел Кори. Казалось, что его ситуация ничуть не напрягает.

– Может почитаем? – спросил он меня.

Отец говорил, что любые знания полезны. Даже если они не пригодятся. Если чему-то жизнь учит – нужно запоминать, а уже потом своей головой разберешься нужно тебе это или не нужно.

Я вот сразу могла сказать, что нам с Кори не нужно читать. Сразу как увидела книги, которые он взял с полок и принес ко мне.

– И зачем нам это читать?

– Чтобы быть умными, – гордо ответил он.

Я скептически посмотрела на книгу с названием «Познание лотоса» и, собственно, на само изображение цвета, очень похожего на те символы около входа в храм, и покачала головой.

– Я не хочу это читать.

– Тогда я сам почитаю, я же умею!

– Кори!

Он уже схватил книжку, открыл ее, и начал вслух:

– Истинный экстаз приходит к тем, кто находится большую часть времени в гармонии с душой и телом, чист помыслами и материальным. Обязательно нужно поддерживать чистоту дома…

Все следующее, что он зачитывал, было посвящено тому, как мыть пол, стирать постельное белье, мыть пальцы ног… Ладно. Ничего страшного.

Я напрягла свой слух, принимая самый беспечный вид, словно наслаждалась чтением Кори, чтоб услышать, о чем говорит Дарий с Лакритой. Вместе со слухом усилилось обоняние, в нос ударил запах подожжённой сандаловой палочки. Сначала я услышала звук наливающегося напитка, стук чашки об деревянный стол, ткань, шелестящую на подушках, а затем уже голос.

– Так, что? Он приходил к вам? – спросил Дарий.

– Да, захаживал неделю назад.

– К тебе?

– Нет, взял пару моих девочек, в этот раз на меня не раскошелился. Впрочем-м-м… – Лакрита растянула последнюю букву и перевела ее в мурчание. – Может я уже стара для таких важных господ.

– Нарываешь на лесть? Ты прекрасно выглядишь в свои пятьдесят, словно тебе тридцать восемь.

Я услышала шипение раздраженное и скрежет ногтей по столу.

– Дарий-Дарий… Обидеть меня хочешь? Мне и есть тридцать восемь!

– Не удержался, как и ты на входе, когда попросила девчонку себе.

– Шалить в разговорах. Это же… так чарующе.

– Тогда не возмущайся, а получай удовольствие, – ответил он, и я услышала, как он отпил чая. – Так, зачем он приходил?

– А сам как думаешь?

– То, что я думаю я и без тебя знаю.

– Ладно… Ты ведь знаешь, что, то, о чем здесь говорят почтенные фисании – тайна. В этом суть храма любви. То, что сказано здесь – дальше не выйдет.

– А ты – моя должница. И мы давно договорились, что я попрошу у тебя эту информацию в любой момент. О чем говорил он?

– О том, что корона ослабла. Нет смысла слушаться царя, если дни его крови закончены будут.

– Он намекал, что у Солена нет наследника?

– Да… Что потомков династии Прайд больше нет. Тебя в расчет он не берет. Ведь какой смысл в крови Прайда, установленных порядков, если царь не связан будет с солнечным львом?

– Им нужен потомок династии, связанный с царским зверем?

– Нет. Наоборот. Раз его нет… Значит и смысла в династии нет. Любой может стать царем. Тигровый Дом хочет… оспорить власть.

– Надо было полагать, если они до сих пор зовут свой род Домом и продолжают выбирать себе только тигров. Они…

– Подражают вам, следят… сколько вы еще потерпите это. Долго ли будет терпеть питон, пока обезьяна показывает ему рожи.

– Мы не змеи.

– Верно. Вы люди, и они тоже. Тем больше интриг, не правда ли?

– Разве брак Солена с Шойдрой уже не влияет на них? Она из Дома.

– Их сын погиб в Северных землях, а больше наследников у них нет.

Я услышала тяжелый вздох Дария, была тишина, затем Лакрита продолжила:

– Не сомневайся, его величество тоже будет скоро озадачено этим вопросом. Он заинтересован в том, чтоб посадить на трон своего сына. Но может ли Шойдра их дать? Шестнадцать лет было их сыну, когда тот погиб. Почему за эти шестнадцать лет они не нарожали еще?