– Красавица, – крикнул мимо проходящий торговец с подносом. – Не желаешь медовых сот? Три медных.

Я застыла как вкопанная, поморгала. Еще полгода назад я бы с радостью кинула ему монет, а сама бы уже пробовала янтарный сладкий кусок, чувствуя, как мед стекает по челюсти. Я любила с братом забраться к диким пчелам и угоститься, осторожно, чтоб не покусали. Но сейчас… я понимала, что деньги, взятые с собой нужно беречь. Три медных не сильно обеднят меня, но, если так рассуждать все время… можно потратить все, что есть.

Бережливость не была моей сильной чертой. Напротив, я тратила все деньги, что родители давали на праздники и ярмарки. Но мне приходилось быть бережливой. Как бы сложно мне это не давалось.

– Благодарю, – ответила я на их языке. – Но нет.

Уличный торговец пожал плечами и пошел дальше. А я побрела по улицам. В нос забрался запах корицы и чего-то терпкого. Запах, который я слышала только пару раз в жизни. Мои глаза пробежались по вывеске «Кофейная». Точно, помню была маленькой, послы приезжали с диковинными товарами из южных земель. Кофе пахло тайной и чем-то незнакомым.

В детстве этот запах казался символом неизведанного. Я хотела поехать на родину этого терпкого напитка, увидеть, как живут те люди, что изобрели кофеварение. У нас на севере в почете чаи с красными ягодами: клюква, малина, брусника.

Через пару поворотов я увидела рынок, люди за прилавком окликали меня, подзывали посмотреть мешки со специями, попробовать сушеный инжир, выпить гранатового вина. Но мне нужна была одежда. Я прошла продовольственные ряды и с облегчением выдохнула, когда перед глазами запестрелись яркие ткани. Блестящие, переливчатые.

– Чего желает беленькая красавица? – спросила девушка, расправляя подола платьев.

– Одежду, – скромно ответила я.

Девушка с темно-медными волосами поправила волосы рукой, ее золотые браслеты забренчали. Она оглядела меня.

– Платье? Или туника с шароварами?

– И то, и другое.

Она цокнула, глядя на меня. Не знаю, почему она назвала меня беленькой. Хотя я, действительно, была светлее местных. Кожа еще не успела окраситься в более темные тона от солнца. А волосы и правда были светлее большинства многих. Хотя, я где-то видела, как мелькали головы с оттенком пшеницы или молодого меда. Мои волосы светлые, с оттенками бежевого и пепельного. Бабушка называла мой цвет, поцелованный луной.

– Вот, подойдет к глазам, – торговка достала среди вороха тканей юбку и топ оттенка талой воды. – Хотя, они у вас ярче, синие, точно море. Вместе со светлыми волосами… это редкое сочетание для наших краев.

– Мать не говорила, мне, кто мой отец, – пожала я плечами, когда произнесла заготовленную ложь.

Девушка сочувственно закивала, а затем потащила меня за руку в ее шатер.

– Переодевайся, меряй. Тут никто не увидит из мужчин, я послежу, – кивнула она.

Я молча нацепила на себя протянутую мне одежду и посмотрелась в зеркало. Ткань была мягкой, податливой, не сковывала движений. Видно, что торговка знает свое дело, на глаз сразу с размером угадала. Шаровары и блузка темно-синие тоже подошли.

– Сколько? – спросила я.

– Нравится?

– Очень, – я слегка улыбнулась, за что сразу почувствовала вину. Мне правда понравилось, хоть было и непривычно. Но каждый раз, когда меня что-то радовало, я ощущала тяжесть того, что не имею права на эти чувства.

– Тридцать серебряных за все, – ответила она.

Я улыбнулась слегка. Я наслышана о традициях и уважении, а потому…

– Двадцать, – резко сказала я.

– Ну что вы! – запричитала торговка. – Тут такие швы, такие нитки. Смотрите, они на солнце переливаются, блестят. Дешевле чем за двадцать восемь не отдам.

– Двадцать три.

– Двадцать пять, это последнее слово.

– По рукам!

Она просияла, приняла деньги и отдала мне вещи.

– Носите с радостью! – улыбнулась девушка, и тут в тон ей полумякнул-полурыкнул сервал, который до этого времени спал.

Я посмотрела в серо-зеленые глаза небольшого хищника, на какую-то долю секунды меня сковал страх. Что он унюхает… поймет, что я не просто девушка, пришедшая из близлежащих земель, чей отец был с севера.

– Пшшш! Спи дальше, дуралей! – помахала ему рукой торговка. – Не обращайте внимания на моего спутника. Она иногда ведет себя странно, впрочем, зверь же. Что с ними сделаешь?

– И то верно.

– А ваш… я не вижу рядом.

– У меня нет, – ответила я.

Она удивилась, но не стала задавать вопросов. Спутника у меня действительно не было. Так назвали связанное с тобой на уровне души животное здесь, в Диком царстве. Их звери – представители кошачьего класса. Гепарды, ягуары, рыси, тигры и, конечно же, львы. Последние были связаны с правящей семьей, которую мне только предстояло увидеть.

Мы связывали себя только с волками и звали их тотемы. Белая волчица пришла в наш дом на мой пятый день рождения, приведя с собой маленького Лалону. Мы посмотрели друг другу в глаза, испили по капле крови друг друга и с тех пор были неразлучны. До сегодняшнего дня.

Я выходила с рынка, бережно неся одежду в небольшой дорожной сумке. Осталось перекусить и найти комнату для ночлега. Я внимательно прислушивалась к окружающим, смотрела внимательно на дорогу. Но как бывает часто, в скоплениях большого количества людей за всем не уследишь.

В меня со всего лету врезался мальчик лет шести, я замахала руками в воздухе и устояла. А вот он полетел назад по инерции. Я ухватила его за маленькие ручки, удерживая его на ногах. Устоял. Он поднял на меня ярко-зеленые глаза, в которых легкий испуг сливался со шкодливостью.

– Простите, пожалуйста, – пролепетал он. – Я бежал к сахарным леденцам. Когда вижу их – ни о чем больше думать не могу.

– Все в порядке! Просто будь осторожнее, – я потрепала его по темно-каштановым волосам.

Он внимательно посмотрел на меня, вдруг развернул мою ладонь в своей руке и стал водить своими маленькими пальчиками по линиям, нахмурился так не по-детски.

– Озеро печалей не вечно, и в твоем сердце расцветет весна, – вдруг весело он сказал. – Следуй за тем, кто украл нечто с Севера.

– Недавно был поход на Север, тут много воров.

– И то верно, значит тебе должно быть проще. Или нет.

Он захихикал, вырвался и убежал. Я посмотрела ему вслед, глупо улыбаясь. Вот ему торговец дает леденец на палочке, поливает дополнительно сиропом и посыпает орехами. Какой кошмар! Столько сладкого нельзя есть детям. Я повернулась обратно, намереваясь продолжить путь, и поняла, что стою по середине дороги, а на меня несется повозка, запряженная лошадьми. Слишком быстро!

Как я не услышала? Я повернулась влево, собираясь отойти в сторону, но там сноровали люди туда-сюда, стояли мешки со специями. Некуда! Надо было двигаться вправо, но с другой стороны тоже ехали люди. Назад? Я сделала пару шагов, но повозка неумолимо мчалась, настигая меня. Я резко стала бегать глазами ища место отступления, оставалась пара секунд до столкновения с лошадьми.

Я сделала вдох, задержала дыхание. В глаза попал ветер, и я прикрыла их. В следующий раз, когда открыла глаза и сделала выдох, я обнаружила, что больше не стою на дороге. Я… на крыше! Какого?...

Я ощущала, как моему телу стало жарче, словно прислонилась к печке. Подняла голову и обнаружила, что нахожусь на руках молодого мужчины. Он подхватил меня под колени и спину и каким-то образом перенес с дороги, а теперь мы стоим на крыше.

– Вот тебе загадка: почему у девушки со светлыми волосами и запахом снега такая заторможенная реакция? Возможно ответ в том, что она сама ледяная? – Его голос глубокий, спокойный.

– Снег не пахнет, – резко ответила я. – Отпусти меня.

– Это твоя благодарность? – иронично спросил незнакомец, оставаясь при этом невозмутимым и спокойным. Но поставил меня на землю, точнее на крышу. – Не очень-то ты воспитана.

– Я за манерами не скрываю свои умыслы.