Я расчесала волосы, отмечая, что сила вернулась в руки, да и вообще в тело. Аконит окончательно вышел из организма. Кали заглядывала ко мне с Лаваньей и Зарой, мы болтали о пустяках, рисовали хной на теле. Люкасса разрешила им приходить ко мне и в рабочее время, если большую часть работы они сделали. Видимо это преимущество друзей наложницы.

Шердиз и Тигриный Дом не давали о себе знать всю неделю, как мы покинули Эфирай. Меня это, признаться честно, пугало. И подстегивало торопиться. Уйти, пока не поздно.

Разие звала к себе в комнату. Кормила сладостями, рассказывала о приготовлении еды. Она много знала о выпечке и кофе. Скучала по готовке, но ее не пускали на кухню. Каждый раз, когда заходила об этом речь, она поджимала губы, а через секунду улыбалась. Словно все в порядке. Но я видела боль в ее глазах.

А еще я поняла, что Кали не ошибалась. Вчера я зашла к ней без предупреждения, она нервно отложила мазь и накинула сверху на платье халат с длинными рукавами. Но я успела увидеть синяки на ее запястьях, словно ее руки сжимали очень сильно. Шойдра или Солен это. Я не знала. Но она не говорила об этом. Отзывалась о царе и его жене исключительно доброжелательно. И лишь ее взгляд, не сочетающийся с очень широкой улыбкой говорил мне о многом.

Я перебрала браслеты для щиколоток, выбрала один для завтрашнего вечера. Около двери раздались странные звуки. Не стук, но кто-то в комнату хотел попасть. Я открыла.

На пороге стояла золотистая рысь, спутник Разие.

– Привет, Сиранзи! Разие зовет меня к ней посидеть?

Рысь лишь мяукнула и отошла от меня, затем оглянулась. Я последовала за ней, затем подошла к двери в комнату наложницы царя. Рысь зашипела.

– Что такое?

Она снова зашипела и пошла в другую сторону.

– Ты хочешь, чтоб я пошла за тобой? Ладно.

Рысь жалобно мяукнула и повела меня куда-то. Она вела меня долго, к южному крылу. Я не понимала, что происходит. Но вид спутника Разие меня напряг. Казалось, кошка жутко нервничает.

– Что происходит?

Рысь лишь еще раз мякнула и продолжила меня вести. Кажется, здесь еще одна лестница. Сиранзи замедлилась, и я вместе с ней. Я напрягла свой слух и услышала явно то, что не предназначалось для моих ушей.

– Сколько можно, дрянь! – Я никогда не слышала, чтоб Шойдра так разговаривала. Эти интонации мне напомнили ее брата Шердиза, когда я была у него в подвале.

– Прошу, госпожа, – жалобный голос Разие я сразу узнала. – Я не виновата.

– Тогда прекрати к нему ходить, раз не можешь понести от него!

Я медленно приблизилась, выглянула из-за угла. Они стояли у начала лестницы, ведущей вниз. Шойдра сжимала наложницу за волосы, из ее пальцев были выпущены самые настоящие когти. Она взмахнула второй рукой и расцарапала щеку девушке, та закричала. Я хотела выскочить, но перед этим оглянулась на золотистую рысь, та убежала куда-то.

– Он сам меня зовет, госпожа.

– Уходи из Дома!

– Я не могу, это же запрещено!

– Мне плевать. Если не перестанешь к нему ходить – я сделаю так, что он сам больше тебя не позовет. Либо роди уже.

– Я не могу… я не виновата.

– Гадкая девчонка! Красивая снаружи, но пустая внутри. В тебе нет жизни, ты не породишь новую.

– Может дело не во мне? – Разие уже стояла на коленях, а по ее щекам текли слезы.

Удар! Разие пошатнулась, прикладывая руку ко второе щеке. По ней тоже потекла кровь.

– Пожалуйста, госпожа Шойдра. Я ни в чем не виновата.

Шойдра замахнулась для очередного удара.

– Нет! – я услышала, как мой голос прервал это издевательство над бедной девушкой.

Они резко оглянулись на меня. Разие покачала головой, одними губами беззвучно прошептала «Не надо». Но было поздно. Я вышла из тени, Шойдра заметила меня.

– Эстер, – ее голос стал суше и спокойнее. – Иди куда шла и забудь то, что видела. Будь хорошей девочкой.

Это что-то надломило во мне. Я почти два месяца была хорошей девочкой. Покладистой, послушной, кланялась, кому нужно и уважительно обращалась. Правда была в том, что я – не хорошая девочка.

Я дикая дочь Луны, сестра волков. И пусть их царство называется Диким, кровь у меня горячее и необузданнее. Пусть мой меч закопан в земле, а тотем прячется в лесах. Меня воспитывали как воина, способного дать отпор. Я была близка к тому, чтоб разорвать глотку этой женщине.

– Нет, – ответила я. – Прекратите над ней издеваться.

– Ты думаешь, Дарий защитит тебя? Я тебе даю последний шанс развернуться и уйти без последствий.

Она вздернула Разие за волосы, я кинулась к ней. Но было поздно.

Шойдра швырнула ее по лестнице, и девушка покатилась. Я с жалостью подумала, сколько у нее будет синяков. Хоть бы она ничего не сломала! О помоги, Судьба, ей. Я услышала жалобные крики боли и побежала вниз за ней, чтоб убедиться, что все в порядке.

Разие лежала в самом низу. Из обеих ее щек текла кровь, порезы были глубокие. Останутся шрамы. Я услышала тихие шаги. Шойдра спускалась, сверкая черными глазами, когти на ее руке угрожающе поблескивали, а еще с них капала кровь, впитываясь в ковер.

Я ощутила, как у меня удлиняются клыки, стоит только раскрыть рот и зарычать…

– Шойдра! – раздалось очень страшное рычание.

Между нами в один прыжок оказался Элерин, с которого слез Дарий.

– Что ты творишь? – прорычал он.

– Твоя наложница вмешалась в то, что ее не касается. Она должна понести наказание.

– Ты ее и пальцем не тронешь. Что она сделала? Побежала за бедной девушкой. Эстер тебя оскорбила, ударила, напала?

– Нет, потому я и не буду настаивать, чтоб ее выгнали. Всего лишь хочу, чтоб высекли. По праву ее господина можешь сделать это сам.

– Я не буду наказывать Эстер, – глухо, но угрожающе сказал Дарий.

– Тогда я велю другим.

– Ее никто не посмеет и пальцем тронуть. Если хоть кто-то в это Доме, в этой стране, во всем мире причинит ей боль, то он будет иметь дело со мной.

– Дарий…

– Ты не династия! – вдруг надменно сказал Дарий. – Если хочешь поговорить о правилах и традициях, то кровь Прайда течет в моих жилах, а не твоих. И ты не смеешь мне говорить, как мне поступать. Ты поняла?! Хочешь обсудить это с Соленом?

В глазах Шойдры что-то мелькнуло.

– Уноси свою… – она выплюнула слово, граничащее по смыслу с «блудницей» – и пусть она мне не показывается на глаза.

– Разие оставь в покое.

– Это мое дело!

– Нет, мое! Я приказываю тебе. Если хочешь оспорить приказ – иди к Солену.

Шойдра фыркнула раздраженно, но развернулась и ушла. Дарий после этого повернулся к нам, встревоженно осмотрел.

– Как вы?

– Я в порядке, – кивнула я.

– Разие? – воскликнул Радж, подбегающий к нам. – О Судьба, что случилось?

– Шойдра, – прорычал Дарий.

– Вся в своих братьев, – сплюнул Радж.

Он опустился на колени, убрал волосы с лица Разие и шумно выдохнул.

– Это исцеляется? – спросила я.

– Когти от призыва звериной сути… не всегда. Нужно иметь сильный организм и большой запас праны. Исцелять такие раны могут воины и то не серьезные.

– Это же царапины на лице, это ничего серьезного. Она сможет.

– У нее не развиты способности к самоисцелению, – сказал Радж, осматривая лицо девушки. – Боюсь, что шрамы останутся.

– О, нет! Она… так беспокоится о внешности. Она же такая красивая!

– Она и останется красивой, – рыкнул он на меня, за что получил рычание от Дария. – Это ничуть ее не испортит.

– Она все равно будет переживать.

– Зато к царю ходить больше не будет! Так лучше.

– Ты еще скажи, что Шойдра правильно сделала, – закричала я на него.

– Нет! Тысячу раз нет! Я сам хочу разорвать ей лицо. Я лишь говорю, что Разие останется красивой даже несмотря на это. Она такая прекрасная, что какие-то царапины ее не испортят.

Я ошарашенно уставилась на Раджа.

– Вы общались?

– Нет, – покачал головой Радж. – Я только смотрел на нее. Так, несем ее в комнату. Зовите лекарей.