— Прошу, Ваше Величество, — произнес левый стражник, вновь вытягиваясь по струнке. — Следуйте за мной, я отведу Вас и Ваших сопровождающих во дворец.

Они следовали за стражником, и Лида все никак не могла налюбоваться дворцовым садом.

Вся дворцовая территория была высажена краснолиственными растениями. Дорожки выложены розовато-белыми камушками-гальки. Они странно шуршали под ногами, издавая звук схожий с шумом морского прибоя на каменистом пляже.

— Как-то многовато красного, тебе не кажется? — шепотом спросила Марина, чтобы лишь Лида смогла услышать. — Агрессивно.

— Как по мне, так очень даже красиво, — так же тихо проговорила Лида. — Пылко.

Всякому в ее мире было известно, красный цвет — цвет опасности. Цвет злости и ярости. И все же Лиде, что всегда тяготела к холодным оттенкам, красный цвет этой части Птифура пришелся по сердцу.

Царившую тишину нарушил Трюфель, произнеся:

— Ее Величество желает узнать, готов ли царь Кизил немедленно принять ее?

Лида обернулась к покровителю Горького, одним лишь взглядом спрашивая у того: «Что ты делаешь?». Но Трюфель незаметным для повернувшего к нему голову стражника жестом попросил ее не встревать в разговор.

— Ее Величество понимает, как занят, должно быть, государь в это непростое время, и желает быть уверенной, что он примет ее.

Стражник остановился. Обернулся к ним и как-то по-глупому почесал затылок.

— Я не ведаю этохо, — произнес он с виноватым видом. — Приказано было, если Ее Величество королева Лидия ко двору явится, немедленно сопроводить Ее к старшим старейшинам.

— К старейшинам?

Лида посмотрела на Барбариса. На сердце у нее было неспокойно, и она припомнила, как иргиец уже несколько раз говорил о преследовавшем его нехорошем предчувствии. Может, это оно и было?

— Я не хочу говорить со старейшинами, — заявила Лида, придав голосу строгости. — Немедленно отведи меня к Кизилу.

— К Кизилу?..

Стражник озадаченно хлопал глазами, и Лиде подумалось: «А вдруг он не знает, как зовут царя?».

— К государю, — добавила она, припомнив, что Трюфель только что употреблял именно это слово. — Я хочу видеть царя Кизила.

— Тахого не приказывали…

— Так я приказываю. — Лида уперла руки в бока и чуть вздернула подбородок. — Я, королева Лидия, приказываю тебе немедленно отвести нас к царю Кизилу!

Она не знала, могла ли отдавать приказы подданным другого государства. Скорее всего, не могла. Кто она такая, чтобы этот иргиец беспрекословно исполнял ее прихоти? Королева другой страны. Какая-то девчонка! Даже не из этого мира. Но Лида надеялась, что ее наглость сможет убедить стражника не задумываться над этими мелочами.

— Как долго я должна ждать? — спросила Лида, оглядываясь по сторонам. — Мне что, самой его искать?

— Н-нет же, Ваше Величество… — Иргиец заметно нервничал. — Но старшие старейшины прихазали привести Вас к ним.

— А я не хочу к ним идти.

— Но как же?.. Они ведь старшие старейшины…

— И что? — Лида повела плечами. — Кто такие эти твои старейшины? Знать их не знаю. И знать сейчас не хочу. Может, позже познакомлюсь. А сейчас отведи меня к царю. Сколько еще я должна повторить тебе свой приказ, раз тебе он так необходим?

Стражник понурил голову и исподлобья взглянул на Барбариса. Видимо решил, что иргиец в свите королевы сможет помочь ему убедить Лиду в невыполнимости ее приказа.

Но Барбарис и бровью не повел.

— Энто дело государственной важности, — сказал он стражнику. — Ее Величество желает побеседовать с царем с глазу на глаз.

— Но я не знаю, где он, — сдался мужчина. И обвел взглядом сад. — Сами посудите, Ваше Величество. Откудава мне ведать, где сейчас Государь?

— А где старшие старейшины, ты, значит, знаешь? — спросил Максим.

Ему несговорчивость стражника успела надоесть.

— А как же энтого не знать, — сказал иргиец. — Старшие старейшины на то и старшие, шобы всегда во дворце быть, в своих кабинетах. Нам главный наш сказал: «Когда Ее Величество явится, немедленно к ним!». Я приказ исполняю, не могу по-другому, поймите.

Отчасти Лида страх стражника перед своим главным и старшими старейшинами понимала. Где он, а где они? Не исполнит приказ, и кто знает, уволят. В лучшем случае.

Но встречаться со старейшинами Лида не хотела. Она прекрасно помнила, что о них говорила королева Ваниль. Помнила она и сказанные ею слова о том, что бывшая царица Ирги — ее имени Лида не помнила — не успела распустить совет старейшин, но очень того хотела. Возможно, именно старейшины и были причиной скоропостижной кончины тетушки Кизила. А раз так, то велика вероятность, что такая судьба была уготована и самому Кизилу.

— Ваше Величество, смею просить Вас продолжить путь. — Стражник переминался с ноги на ногу. — Старшие старейшины обязательно сопроводят Вас к Государю.

— Хочется на это надеяться, — пробубнила себе под нос Лида.

А что ей было делать? Идти и самой искать Кизила? Что о ней подумают иргийские подданные, увидев, как она слоняется по дворцовой территории туда-сюда?

«Королева Марципана сошла с ума», — вот что решат те, кто станет свидетелем ее беспорядочных хождений.

В саду Кизила она точно не найдет. А сможет ли попасть во дворец? Пустят ли ее туда? На все вопросы, что роем крутились у Лиды в голове, ответ был один, однозначное «нет».

— Раз другого выбора нет, — произнес Трюфель, привлекая к себе всеобщее внимание, — стоит встретиться со старейшинами, Ваше Величество. А после уже будем требовать аудиенцию с царем Кизилом.

Лиде пришлось согласиться. И стражник, заметно воспрянув, засобирался продолжить путь в то место, куда ему было приказано привести королеву Лидию. Но сделав лишь несколько шагов вперед, он вновь остановился.

— Рад приветствовать вас!.. — воскликнул он в полный голос.

И уже привычно выпрямился по стойке смирно.

Лиду привели в совещательный зал. Одну.

Как бы Максим не возмущался, а Трюфель не пытался убедить иргийцев, что не позволит Ее Величеству остаться одной, старшие старейшины поступили по-своему. И с этим свите королевы Лидии пришлось смириться.

Теперь Лида была одна.

По-хозяйски усевшись на стул за круглым столом, она стала оглядываться, стойко игнорируя направленные на нее взгляды старших старейшин. Оставив друзей позади, Лида твердо решила, что никому не позволит себя запугать.

Особенно каким-то иргийским старикам.

Облаченный во все черное мужчина сказал, что его зовут Кассис. Его коротко остриженные черные волосы, местами выбеленные сединой, блестели под лучами проникающего через открытое окно солнца. На узком старческом лице, усеянном глубокими морщинами, застыло безразличие. Ярко-синие глаза были прищурены.

— Мы рады приветствовать Ваше Величество в землях Великой Ирги, — сказал он, занимая место напротив Лиды.

Лида же еле заметно усмехнулась, удивляясь собственному спокойствию. Слова иргийца были пропитаны ложью, которую мужчина пытался прикрыть приторностью своего голоса. Но выходило у него из рук вон плохо.

Приняв правила чужой игры, Лида, чуть поразмыслив, произнесла:

— Благодарю. Я была рада откликнуться на приглашение царя и посетить его дворец.

Отчасти это было ложью, отчасти правдой. Ведь Кизил действительно приглашал ее посетить свои владения в тот один-единственный их разговор на праздничном балу. Лида вспомнила об этом буквально только что, и план в ее голове созрел сам собой.

Брови иргийца выгнулись в удивленной дуге.

— Приглашение?

Лида, слегка улыбнувшись, кивнула.

— Разумеется. Неужели вы подумали, что я прибыла в земли царя Кизила не получив предварительно на это разрешения?

Кассис заметно занервничал и, слегка повернув голову, бросил взгляд на стоявшую позади него женщину.

Она так же была уже немолода и в отличие от Кассиса, была облачена в длинное платье из белого шелка. Волосы у нее были длинные и густые, цвета высоких сугробов в середине января. Выбеленные брови и белесые ресницы, почти прозрачные глаза цвета горного ручейка не придавали женщине красоты. Она была бледной, почти прозрачной, и казалась в столь ярком иргийском мире не к месту.