Вцепившись в плечи Лиды, Марина следовала за подругой, чуть ли не наступая ей на пятки, пока старая цитронийка, согнувшись и потирая, наверное, больную спину, шла к странному столу. Тот стоял в глубине помещения, в которое они попали из коридора, и, по всей видимости, служил этой гостинице ресепшеном.

Зайдя за него, цитронийка зажгла лампу, согнулась пополам и наклонилась, вытаскивая откуда-то толстую книгу. Со шлепком опустив ее на столешницу, она с трудом перевернула корешок с десятком страниц, а после начала листать страницу за страницей, что-то выискивая в своих записях.

— Десять цитронов с каждой, — произнесла цитронийка, беря в руки ручку-перо. — Две кровати в комнате на пятерых.

Она опустила наконечник в стеклянную, граненую чернильницу, готовясь внести какие-то записи в книгу.

— Да это хостел какой-то, а не гостиница, — зашептала Маня, чем привлекла к себе внимание старушки.

— Что-то не так?

— Нет-нет, — закачала головой Марина, отступив на шаг назад.

Цитронийка сощурила подслеповатые глаза.

— Н-да?.. — Ее рука так и замерла над книгой. — Может, считаешь, что цена высока?

Марина вновь закачала головой, а Лида, нащупав в кармане мешочек с монетами, заверила цитронийку в том, что цена их вполне устраивала. Правда Лида не знала — двадцать цитронов за ночь это много или мало? В Цедре Бергамот отсыпал ей ровно пятьдесят монет. Наверное, считал, что этого для их путешествия вполне достаточно. А раз так, то и Лиде с Мариной переживать было не о чем. И все же…

«Почти половина нашего бюджета», — подумала Лида, пряча мешочек с тридцатью цитронами обратно в карман.

Цитронийка протянула руку, и Лида опустила на раскрытую ладонь горстку монет. Пересчитав их, старушка спрятала плату в ящик стола и вновь макнула кончик пера в чернильницу.

— Имена.

— Чьи? — удивленно спросила Лида, но тут же спохватившись, добавила: — Наши?

— А чьи же?

Девушки переглянулись.

— Меренга, — первой представилась Марина.

— Ме-рен-га, — произносила по слогам цитронийка, аккуратным почерком выводя имя на расчерченном листе гостевой книги. — Из королевства Марципан, н-да?

— Да.

— А ты? — подняв глаза на Лиду, спросила старушка. — Твое имя.

У Лиды от страха под юбкой платья затряслись колени.

«Черт!» — чертыхнулась она про себя.

Ей давным-давно нужно было придумать для себя имя.

— Я… Я…

Взгляд Лиды лихорадочно загулял по потолку и стенам, даже по полу. Как назло никаких картин, никаких нужных узоров на пожелтевших обоях, ничто не помогало ее фантазии. Ни одна сладость не приходила на ум.

— Ну так что? — с подозрительностью спросила цитронийка. — Есть у тебя имя или нет?

Она чуть выглянула из-за стола и, кажется, только сейчас обратила внимание на то, что у девушек с собой не было вещей.

— Говорите, только приехали в Кинкан? — спросила цитронийка. — А где же ваши чемоданы? Или сумки? Куда направляетесь, раз селитесь у меня на ночь?

— Мы… — Марина косо взглянула на Лиду, продолжавшую молчать, — мы направляемся в царство Ирга. Погостить.

— Погостить? В Иргу? — с еще большим подозрением спросила старушка. — Из Марципана?

От ее тона сердце Лиды болезненно ухнуло, и она произнесла первое, что пришло в голову, запоздало понадеявшись на то, что в ее ложь поверят.

— Я возвращаюсь домой.

— Домой? — оглядев Лиду с ног до головы, произнесла цитронийка уже с удивлением. — В Иргу? Ты иргийка?..

— Да. Меня зовут… Лабруска.

— Лабруска.

— Да. Я гостила у Меренги в Баттенберге, потом мы немного попутешествовали… Цедра великолепный город, Вы так не считаете? А вот теперь она будет гостить у меня. — Лида подхватила под руку Марину, дернув подругу ближе к себе. — Завтра утром моя семья заберет нас, а сейчас… Что насчет двух кроватей в комнате на пятерых?

Цитронийка оглядела улыбавшихся девушек и, в конце концов, пожав плечами, внесла имя Лиды в книгу. Закрыв ее, старушка убрала книгу под стол, вздохнула, разогнув спину и, погасив лампу, махнула девушкам следовать за ней.

— Лида…

— Не дрейфь, — дернув Марину за руку, произнесла Лида. — Веди себя как подобает марципанке.

— Но я не знаю, как ведут себя марципанки, — попыталась возмутиться Маня, но окликнувший их голос старушки заглушил рвущееся наружу недовольство.

Лида и Марина поспешили за цитронийкой.

Та провела их на третий этаж, и они вновь оказались в длинном коридоре, по обе стороны которого на расстоянии в три-четыре метра друг от друга располагались коричневатые двери.

— Все уже спят, так что не вздумайте шуметь, — произнесла старушка, останавливаясь у одной из дверей. — После восхода солнца вас накормят завтраком на первом этаже и на этом все.

Лида с Мариной кивнули.

— Добрых снов, барышни, — попрощалась с ними цитронийка и повторила: — Не шумите и ложитесь спать.

Оказавшись в комнате, Лида с Мариной некоторое время просто стояли у закрытой двери, пытаясь привыкнуть к темноте. Со стороны до них доносилось тихой посапывание. Одна из соседок, вероятнее всего, давно уже спала.

Когда Лида смогла различать очертания предметов в комнате, она взяла Марину за руку и повела подругу к свободным кроватям. Половицы под их ногами поскрипывали, и девушки, боясь разбудить спавших постояльцев, шагали очень аккуратно, опуская на пол лишь носки ступней.

— Так что мы будем делать завтра? — шепотом спросила Марина, садясь на край своей кровати. — Как пересечем границу? Нам для этого разве не нужны документы?

Лида знала, что у птифурцев никаких документов не было, поэтому проблем с пересечением границы не должно было быть. Но вот о том, как им до границы добраться и в самом деле следовало подумать.

— Давай завтра, — зевнув, сказала Лида, прикрыв ладонью рот. — Наверное, нужно найти иргийцев и попросить их довести нас до Ирги. Уверена, мы найдем тех, кто не откажет нам в помощи.

— Уверена? — подхватив зевоту, переспросила Маня. — А если нет?

— А если нет, — почувствовав, как глаза начали закрываться от усталости, произнесла Лида, — придумаем что-нибудь еще. Но давай завтра.

Лида еще раз зевнула и с горечью осознала, что снимать платье, это не джинсы с футболкой стянуть. Для этого хитрого дела требовалась сноровка и, к сожалению, ни у нее, ни у Марины ее не было. Поэтому прежде чем лечь, наконец, спать, они еще минут тридцать промучались со своими корсетами и шнурками. Возможно, даже разбудив своих соседок.

Почувствовав сквозь сон, что на нее смотрят, Лида тут же проснулась. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы прогнать остатки дремоты и еще столько же, чтобы ощутить тянущую вдоль всего позвоночника боль. Она перевернулась на бок и, несколько раз моргнув, потерла глаза кулаками. Пелена, затмевавшая взор, исчезла, и Лида смогла оглядеться.

Комната была дешево обставлена и Лида подумала о том, что десять цитронов за койку — явная обдираловка. Бумажные обои в мелкие голубые цветочки местами пожелтели и отклеились от стен. Сквозь грязное узкое окошко просачивался утренний свет, и были видны кружившие в воздухе песчинки пыли, сверкавшие на свету как блестки, распыляемые из баллончика с лаком для волос. На потолок Лида даже не взглянула, настолько он показался ей серым и унылым, что по углам наверху наверняка жили и плели свои паутины пауки.

Пауков Лида не боялась, но смотреть на них с утра пораньше желания не испытывала.

Она с трудом свесила с кровати ноги и села на краю невысокого матраса, пытаясь растянуть затекшие при сне мышцы. Кровать, как и обстановка в комнате, так же не стоила своих денег. Ее пружины всю ночь скрипели, мешая Лиде крепко заснуть.

— Хи-хи-хи…

— Смотри, как спит!..

Услышав смех, Лида вздрогнула и вспомнила, что в комнате помимо нее и Марины, должны были быть и другие постояльцы.

И в самом деле, взглянув в сторону распахнутой двери, Лида увидела двух девушек. Они жались друг к дружке и, пересмеиваясь между собой, беспардонно указывали друг другу на что-то пальцами. Лида проследила взглядом в том же направлении и поняла, что так веселило незнакомок.