— До меня доходили слухи, что они давно охладели друг к другу. — Киндаль перевела взгляд на Зефира. — Что думаешь об этом?

— Боюсь, мне нечего сказать, Ваше Величество. Но я так же наслышан о разладе в княжечьей семье. Возможно, князь Каламондин действительно не знает, что затевает княгиня, но подтвердить это, увы, я не могу.

А как бы Зефиру хотелось знать об этом хоть что-то.

Он попытался вспомнить, каким было поведение цитронийских супругов, когда они оказывались рядом. Но ничего запоминающегося не отложилось в его памяти. Князь Каламондин и княгиня Юдзу в чужих глазах казались идеальной парой — оба по-царски сдержанные и величественные, передвигались они неспешно с прямо выпрямленными спинами, будто оба проглотили длинные шпаги. Вряд ли они говорили друг с другом на повышенных тонах. Даже если ссорились то, скорее всего, просто метали друг в дружку надменные и холодные взгляды.

Такими вот представлялись Зефиру их отношения.

— Неважно знает он или нет, — вмешался Пекан, — доказать мы все равно ничего не сможем. А все наши обвинения будут звучать, как попытка отыграться на княгине из-за ее обвинений в адрес Лидии. Все-таки герцог Джелато не поддержал ее и теперь у нас развязаны руки. Но я бы не стал говорить о нашей победе так поспешно.

С этим Зефиру тоже пришлось согласиться.

А вот Безе, до этого молчавший, не смог сдержать удивленного возгласа.

— Ч-что? С Лидии сняты все обвинения?

Он впервые об этом слышал. И пока обида на родителей за их молчание не стала расползаться по его сердцу, Безе убедил себя в том, что отец и матушка об этом узнали совсем недавно. Возможно буквально только что, от того самого гостя, от которого Безе прятался в покоях.

Радость от этой новости заставила его сердце учащенно забиться, ведь это означало, что Лиде больше ничего не угрожало. Но раз так, то почему это они не могли рассказать всему Конфитюру о том, что планировала сделать княгиня Юдзу? У них не было доказательств? Только слова Зефира? Но ведь у княгини тоже не было никаких доказательств того, что Лида сделала что-то плохое, и, тем не менее, цитронийку это не остановило. Она даже способствовала созыву суда аристократов!

К тому же против княгини сейчас могут выступить сразу две правящие семьи! А это уже что-то да значило.

Об этом Безе не постеснялся сообщить, но его предложение было встречено прохладно.

— Безе, мы не можем бросать слова на ветер, — покачав головой, произнесла Ваниль. — Даже если мы правы — нам нужны доказательства.

— К сожалению, — добавил Зефир, — мои слова не имею веса, мой принц. И за доказательства они не сойдут.

— Нам нужно найти истинных виновников случившегося на маскараде. — Король Пекан вновь повернул разговор в другое русло. — Тогда мы сможем окончательно очистить репутацию Лидии, и уже никто и никогда не посмеет сомневаться в ее честности и преданности. Но…

— Было бы лучше, — вторила за мужем Киндаль, — если бы Лидия сейчас была здесь. Ваниль, от тех двоих не было никаких вестей?

— Еще нет.

На этот раз задавать вопросы пришлось Зефиру, ведь он понятия не имел, о ком шла речь.

Королева Ваниль рассказала ему о Максиме и Трюфеле, об их намерении найти Лиду в цитронийском городе Кинкан и вернуть ее либо в Баттенберг, либо в Козинак. Это уже как им удастся ее уговорить. Вот только Зефир был уверен, что подопечную вернуть с намеченного ею самой пути никакими уговорами ни у Максима, ни у Трюфеля не получится. Не тот у Лиды был характер.

— Ваше Величество, у Вас есть предположение, куда Лида может направляться?

— К царю Кизилу, — ответил за Ваниль Пекан. — Таково мое предположение.

Поразмыслив над его словами, Зефир кивнул. Лида вполне могла искать помощи у такого же, как и она сама лживо обвиненного царя Ирги. В этом была вся человеческая натура: «враг моего врага — мой друг».

«Один в поле не воин», — вспомнилось ему.

И Лида наверняка решила объединиться с царем против княгини Юдзу. Ведь обороняться вместе лучше, чем по-отдельности.

— Тогда, позвольте мне присоединиться к поискам.

— Присоединиться? — Пекан задумчиво нахмурился. — Трюфель и Максим сейчас должны быть в Кинкане. Мы сможем отправить тебя туда, но искать их тебе придется самому. К тому же, возможно, что Лидия уже покинула город, и они направились следом за ней.

— Вы правы, Ваше Величество, я вряд ли найду Лиду в Кинкане. Но я туда и не хочу, мой путь должен лежать напрямик в Аронию.

— В столицу Ирги?

— Верно. Лида упорная и я бы даже сказал… упертая. Максим и Трюфель, если им удастся с ней встретиться, не смогут убедить ее вернуться, поэтому она дойдет до Аронии в любом случае. С ними или без них. Поэтому мне нужно сразу туда. Я смогу вернуть ее обратно.

— К тому же сейчас, когда с нее сняты все обвинения, — произнес Миндаль, — ей нельзя быть рядом с царем Кизилом. Суд аристократов в отношении него должен будет скоро состояться.

— Да, нельзя, чтобы ее заподозрили в сговоре с ним, — согласился с ним Пекан. — Хорошо. Мы сможем перенаправить тебя в Аронию…

— Но ты будешь там сам по себе, — сказала Киндаль, и в ее голосе отчетливо были слышны печальные нотки. — Мы не можем так рисковать и вовсеуслышанье заявить, что поддерживаем царя.

— Не волнуйтесь, Ваше Величество, никто не узнает, кто помог мне попасть в Иргу. — Зефир с благодарностью поклонился. — Никто не заподозрит Вас в помощи нам. И как только я найду Лиду, мы сразу же вернемся, потому что…

Зефир прикусил себе язык.

«Нельзя никому знать, что она привела в наш мир Марину. Это запрещено».

— Зефир?

— Мы вернемся сразу в Баттенберг, — проговори он, взглянув на королеву Ваниль. — И продолжим приготовления, чтобы трон снова вернулся к Вам.

«А Лида стала свободна от этого бремени».

Правда была ли хорошей идея устроить свадьбу Лиды и принца Безе в такое время, Зефир так и не смог сам себе ответить. В этот момент он лишь желал, чтобы Лида была в безопасности, и чтобы их встреча состоялась как можно быстрее.

Территория царства Ирга

деревушка Тисс

Как старый иргиец и обещал, в Тисс они прибыли еще до захода солнца. Находившаяся между землями княжества Цитрон и территориями королевства Марципан деревушка с незатейливым названием «Тисс» не впитала в себя ничего из других культур, оставаясь самобытным местом, окруженным высокими деревьями c одной стороны и бескрайними полями пшеницы с другой.

Дома в деревушке — хотя какие дома, скорее небольшие хижинки — были сделаны из материала, при беглом осмотре напоминавшего глину, крыши — соломенные, казалось, что подуй сильный ветер и от них ничего не останется. Вокруг каждого такого домика, а их Лида насчитала штук двадцать, в землю были вбиты переплетенные вертикально и горизонтально древесные прутья — своеобразные заборы. Никаких фонарей или других источников света в деревне не было, и Лида была уверена, что с заходом солнца, как и полагалось настоящим деревенским жителям, иргийцы ложились спать, а просыпались с первыми лучами солнца по кукареканью горластого петуха.

Интересно, а были ли здесь петухи?

Как только лошади пересекли границу деревни, местные, побросав свои дела, стали подтягиваться к ним, будто встречая героев, вернувшихся с войны. Дети с любопытством выглядывали из-за спин своих матерей, а взрослые, окружив телегу, молча разглядывали незнакомцев.

— Все ли будет в порядке? — прошептала Лида, никому конкретно этот вопрос не задавая. — Кажется, нам не рады.

— Ничего подобного, — успокоил ее Барбарис, спрыгивая на землю. — Просто чужаки здесь редкость, вот им всем и любопытно на вас поглазеть.

И словно в подтверждение его слов, толпа стала расступаться, пропуская вперед кого-то, кого, как подумала Лида, в деревне считали главным. Она была уверена, что главным в деревне был какой-нибудь старишка, повидавший столько, что все остальные прислушивались бы к его словам и беспрекословно ему бы подчинялись. И каково было ее удивление, когда вперед всех вышла высокая, крепко сложенная женщина с черными и вьющимися, спадающими на ее широкие плечи волосами. Она посмотрела на всех действительно с любопытством, как Барбарис и сказал. Словно ребенок, которого впервые привели в зоопарк посмотреть на обезьянок.