Тот, кто так отчаянно пытался не дать несправедливости свершиться никак не мог быть преступником.

— В общем, — продолжил Бергамот, — дела обстоят следующим образом: ты, Лидия, и царь Кизил обвиняетесь в измене всех народов Птифура. И за подобное вам обоим, безусловно, грозит смертная казнь.

Марина негромко ахнула, прикрыв ладонями рот.

— Лида, — взмолилась она, схватив подругу за руку, — давай вернёмся домой. Ты Зефиру сейчас ничем не поможешь, и кто знает что с тобой случится, если тебя схватят? Вдруг и суда-то никакого не будет? Тебя просто казнят, а всем вокруг расскажут, что ты сбежала.

— Не могу утверждать, что подобного не случится, — кивнув, поддакнул ей Бергамот. — И всё же вряд ли тебя или царя Кизила захотят судить без должной процедуры. Тот, кто решил обвинить вас в измене, преследует какую-то цель…

Лида кивнула, догадываясь об этой цели. Но заговорить о ней вслух, при Бергамоте, она так и не решилась.

— Лучшим для тебя вариантом, — продолжил Бергамот, — будет возвращение в твой мир. Знаешь, как попасть обратно?

На этот раз Лида покачала головой.

В Цитрон она попала благодаря Лайм, но дверь покровителя Кислых теперь была для неё и Марины закрыта. Возвращаться в ателье госпожи Арахис Лида не хотела. Боялась и за себя, и за макадамийку. В её преданности ей не хотелось сомневаться. Танжело был другом Лайм, но… Угли с Мандарином тоже были её друзьями.

Лида исподлобья взглянула на Бергамота и тут же стала корить себя за недоверчивость.

«Если буду во всех сомневаться, то никому не смогу доверять».

— К сожалению, я тоже ничем не смогу тебе помочь.

Бергамот выглядел напряжённым, Лида видела, как его взгляд в задумчивости потух.

— Значит, — зашептала Маня, — нам никак не вернуться домой?

Лиде пришлось утвердительно кивнуть.

— А как попасть в твоё королевство? Можно же как-то покинуть территорию Цитрона и отправиться в твой дворец? Уж там-то тебя точно защитят.

— Это было бы идеальным решением, — согласился с Мариной Бергамот. — Но на то, чтобы попасть из Цедры в Баттенберг уйдёт несколько дней. В дороге может произойти что угодно, да и в самом Баттенберге есть те, кто не желает твоего царствования. Ты же это понимаешь?

— Очень хорошо понимаю, — выдохнула Лида, нисколько не привирая.

О том, что не все марципанцы обрадовались её восхождению на трон, она прекрасно знала. Каждый день нет-нет, да кто-нибудь упоминал об этом. То Пастила, то Ириска. Даже придворные учителя просили её быть осторожнее.

— Помощи мне ждать неоткуда, — понурив плечи, произнесла Лида.

И ненадолго в комнате повисла неловкость.

— Слушай, — вдруг прошептала Маня, неуверенно переводя взгляд с Лиды на Бергамота и обратно на подругу, — на самом деле ведь есть кое-кто, кто сейчас в такой же, как и ты, ситуации, разве нет?

— Кое-кто?.. — повторила Лида и с радостью осознала, что и в самом деле есть в Птифуре один иргиец, которому сейчас должно быть так же несладко, как и ей. — Царь Кизил!

— Царь Кизил?.. — переспросил Бергамот, словно секундой ранее ослышался. — Нет, Лидия, это плохая идея.

— Почему? По-моему это замечательная идея — просить помощи у того, у кого такие же проблемы, как и у меня.

— «Такие же», вот именно, Лидия. Он в том же положении, что и ты. И если ты сейчас помчишься в Иргу просить помощи у царя Кизила то подозрения, касающиеся вашего некого содружества, только укрепятся. Тебе нужно держаться подальше и от царя Кизила и от любого другого иргийца.

— Но иргийцы чуть ли не единственные, кто поверит в нашу с ним невиновность, — настаивала на своём Лида. — И мне всё равно некуда больше податься. Бергамот, спасибо тебе за твоё гостеприимство, но долго укрываться в твоём доме мы с Мариной не сможем. Вдруг кто-то видел, как мы убегали вместе с тобой? Стражники могут ворваться сюда в любой момент, и тогда ты станешь таким же, как и я, изменником.

От её слов Бергамот повёл плечами.

— Я не хочу втягивать тебя в неприятности. Ты и так достаточно для меня сделал.

Не успела Лида воспрянуть духом и набросать в голове план своих будущих действий, как перед её глазами всплыла карта Птифура, которую иногда на уроках разворачивал господин Эклер, чтобы рассказать ей о тех или иных соседях королевства. Прикрыв глаза, Лида одними лишь губами чертыхнулась, надеясь отыскать в памяти подтверждение тому, что эта самая память её подводила, и у неё ещё был шанс на побег из Цитрона.

Перемену в её настроении заметила Марина и поспешила поинтересоваться у подруги, о чём таком она вдруг подумала, что весь её боевой настрой лопнул как мыльный пузырь.

— Бергамот, я ведь правильно помню карту? Путь в Иргу из Цитрона лежит через весь Марципан, так?

Цитрониец задумался. Видимо вспоминал карту. Пройдя к шкафу, он прошёлся взглядом по корешкам стоявших на полке книг. Найдя ту, которую, по-видимому, искал, он вытащил её из стопки и, возвращаясь к девушкам, стал пролистывать страницу за страницей, внимательно вглядываясь в шуршавшие страницы.

— На самом деле сможешь, — опуская на стол раскрытую книгу, сказал Бергамот. — Цитрон и Ирга граничат друг с другом вот здесь.

Он ткнул пальцем на короткую линию, разделявшую зарисовку тёмно-зелёной земли от тускло-красной.

— Тебе не придётся пересекать границу Марципана, но… Я всё равно против твоей затеи. Суд аристократов…это серьёзное мероприятие, Лидия. Любое слово, сказанное тобой, любой жест…даже чих смогут использовать против тебя. Против вас обоих. Поэтому тебе нельзя встречаться с царём Кизилом.

— Встречусь я с ним или нет, — пробормотала Лида, разглядывая нарисованную на двух книжных страницах карту, — суд аристократов состоится. Ведь только на нём можно осудить правителя, так?

Бергамот кивнул, соглашаясь.

— Ты так и не сказал, кто будет нас защищать? Должны же быть адвокаты? Те, кто будет доказывать мою невиновность вместо меня.

— Обычно на суде аристократов помимо правителей участвуют две семьи. Одна обвиняет другую в чём-то, другая защищается. Возможно, вашими с царём Кизилом защитниками будут ваши же придворные, но… Может и не будут. Ведь всегда можно будет сказать, что они защищают вас по вашему же приказу.

— Верно, — согласилась с ним Лида.

— Тогда нужно найти того, кто устроил этот беспорядок на балу, — сказала Марина. — Разве не так ты поступила на турнире с этим… Как его там?..

— Сорбе, — за Лиду ответил Бергамот. — Но разница в том, что тогда я помог доказать правоту Лидии, никто её не слушал.

— Мне повезло. Ты вовремя очнулся.

Лида вспомнила ночь завершения турнира. То, что Бергамот пришёл в себя, было настоящим чудом.

«Что же тогда делать? — задумалась она, нервно сжав в кулаке ткань подола. — Бергамот прав, на этот раз найти свидетеля невозможно. Или практически невозможно?..»

— И всё же я считаю, что мне нужно встретиться с царём Кизилом, — в итоге произнесла Лида. — У нас говорят: один в поле не воин. Лучше нам обороняться вместе, чем по-отдельности.

Бергамоту оставалось лишь покачать головой, настоять на том, чтобы гостьи остались у него и надеяться, что утром Лида передумает и откажется от своей затеи направиться в Иргу.

Вставив ключ в замочную скважину, Максим невольно передёрнул плечами от внезапно подувшего ветра и воровато огляделся по сторонам, будто воришка, намеревавшийся влезть на чужую собственность. Ранним утром на улицах было безлюдно и тихо. Город озарялся нежным розовым светом, воздух, остывший за ночь, только начинал прогреваться под лучами выглядывающего из-за высоких зданий солнца. Поняв, что непонятный страх, зародившийся в груди, не имел под собой никакой почвы, Максим провернул ключ по часовой стрелке два раза и, толкнув от себя стеклянную дверь, вчитался в приклеенное с обратной стороны объявление.

«Приносим свои извинения, кофейня начнёт работать с 12:00», — гласило оно, и эта информация не стала для Максима неожиданностью.