Настроение у Паши чуть улучшилось.

— Молодец, Фраппе, — сказал он, хмыкнув и поднимаясь с трона. — Ты сделал это даже быстрее, чем обещал.

— Рад стараться, господин, — не поднимая головы, ответил мужчина.

Паша подошел к нему и забрал ключи. Разглядывая каждый из них, он не переставал улыбаться.

— Какая искусная работа, — сказал он, не скрывая своего восхищения. — Все же твой народ был недооценен в свое время.

— Благодарю, господин…

— Сделаешь еще с десяток.

Услышав это, Фраппе впервые с тех пор, как попал в тронный зал, поднял на внушавшего ему страх юношу взгляд.

— Господин?..

— Сделай столько, сколько сможешь из оставшихся внизу материалов.

— Но… Господин?.. Зачем Вам столько ключей?

— Зачем? — переспросил Паша, удивленно изогнув обе брови. — А зачем нужны ключи, Фраппе? Для того, — сразу же ответил он на свой же вопрос, — чтобы открывать и закрывать двери.

Лицо Фраппе исказилось от испытываемого им в этот момент ужаса.

— Но господин не может не знать, к каким последствиям… К какой катастрофе приведет… если бездумно и безответственно…

Паша взмахнул рукой, приказывая мужчину немедленно замолчать.

— Можешь идти, Фраппе.

Фраппе поджал трясущиеся губы и сжал кулаки, словно был готов сказать что-то еще, воспротивиться решению молодого человека. Но страх в его сердце был слишком силен. Осознавая собственную беспомощность, Фраппе оставалось только повиноваться.

Он поклонился и засеменил к выходу мелкими шажками, не замечая ничего вокруг себя. И у самых дверей чуть не налетел на вбежавшего в зал Вольфбери.

— Господин Паша!.. — прокричал мальчик.

Нос и щеки у него были раскрасневшимися. Видимо, он только что вернулся с прогулки.

— Господин! Вы должны это увидеть! Только посмотрите, какая на улице красота!

Взяв Пашу за руку, Вольфбери потянул того к окну.

— Смотрите! Только посмотрите на это!

За окном мела настоящая пурга. Крупные снежинки кружили в воздухе, и снежный покров во дворе нарастал буквально на глазах.

— Какая красота! В Ирге редко выпадает столько снега!

Глаза у мальчика искрились от радости. Вид снега и в самом деле заставлял его сердце трепетно биться.

— Тебе нравится такая погода?

Вольфбери, зажмурившись, кивнул.

— А что насчет балов и праздников? Тебе ведь понравилось веселиться с другими детьми на маскараде?

— Еще как!

— Тогда, не хочешь ли посетить еще один бал? — Паша обернулся к выходу, в дверях стояла Рибес. — Нас приглашают на свадьбу.

— Свадьбу?.. — Лицо у Рибес тоже было красным от мороза. — На чью, господин?

Паша невольно скривил губы. Даже думать об этом ему было противно. Чего уж говорить о том, чтобы произнести ответ на заданный ему вопрос вслух?

День свадьбы настал.

Лида считала, что в этот день ей будет положено нервничать, как и любой другой невесте, но отчего-то на сердце у нее было спокойно. Из зеркала на нее смотрела не Лидия Воздушная, пятнадцатилетняя девчонка, мечтавшая всем и всегда утирать носы, а Ее Величество, королева Лидия, победительница второго турнира Великих правителей.

От белизны ее платья слепило глаза, но оно было столь красиво, что Лида уже минут двадцать разглядывала себя в отражении. Ее взгляд скользил от одной жемчужной нити к другой, те создавали иллюзию, что вся юбка платья была сшита из жемчуга. Корсет, как и предполагалось, госпожа Арахис сшила из белого атласа, но широкие в плечах и сужающиеся к запястьям рукава были сделаны из мягкого ажура, напоминавшего нити сахарной ваты.

Прическа у Лиды была простой, не акцентирующей на себе внимание. Ее пепельно-русые волосы собрали в тугой пучок, тем самым обнажив длинную шею девушки. А к самому пучку с помощью шпилек прицепили длинную фату из такого же, что и рукава платья, ажура.

— Госпожа Арахис создала шедевр, — приобнимая дочь за плечи, произнесла Татьяна. — Ты такая красивая.

— А говорят, не одежда людей красит, — усмехнулась Лида, накрывая ладонь матери своей.

— Не говори глупостей, ты у нас и так красавица.

Василий сидел в широком кресле, наблюдая за дочерью и женой со стороны. Отцовское сердце изнывало от нежелания выдавать Лиду замуж. Пусть свадьба и была фиктивной.

Лида улыбнулась, посмотрев на отца через зеркало.

— Надеюсь, эта свадьба поможет Их Величествам вернуться во дворец. — Лида вновь посмотрела на свое отражение. — Смогут ли они тогда помочь царю Кизилу?

Родители Лиды переглянулись.

— Это политические вопросы, Лида. Не лезь в них.

— Папа прав. Оставь разрешение этой ситуации тем, кто был в этом мире рожден. — Татьяна слегка сжала плечо дочери. — Это все-таки их мир.

С этим было не поспорить. И все же в сердце у Лиды уже накрепко поселилось чувство, что и ей этот мир давно не чужой.

«Пусть и не совсем настоящая, — думала Лида, — но я, все же, в нем королева».

С самого утра во дворец Баттенберга прибывали гости. И наблюдая через окно за каретами, останавливающимися у главного входа, Лида не могла избавиться от привкуса горечи во рту. Все это было так неправильно. Пока цитронийцы нападали на иргийцев, марципанцы устраивали праздник, готовились к балу, собирались пировать. Лида никак не могла заставить себя не думать об этом.

Свадебная церемония, как и было запланировано, должна состояться ближе к полудню. Это означало, что до ее начала оставалось всего пара часов. Лида уже была готова и по традициям Птифура приветствовала в отведенной ей комнате родных, близких друзей и тех, кому должна была оказать внимание по долгу королевского статуса.

Родители навестили ее первыми.

— Этот день принадлежит тебе, Лида, — отозвалась Пастила. Как фрейлина Лиды она была обязана сопровождать девушку на всех ее сегодняшних встречах. — Оставь мысли о завтрашнем дне на завтра. А сегодня… просто насладись моментом.

«Насладись моментом, — повторила про себя Лида. — Я замуж, вообще-то, выхожу, а не на вечеринку собираюсь».

— Мы получили извинения от герцога Джелато за его отсутствие на свадьбе, — продолжила говорить Пастила, словно отчитываясь перед Лидой и ее родителями. — Вместо него торжество посетит его доверенное лицо.

Лиде стало интересно, кто же теперь доверенное лицо герцога? И что по итогу стало с Сорбе и Пломбиром?

— Боюсь, у меня нет ответов на эти вопросы, — с некой горечью ответила Пастила, когда Лида озвучила свои мысли. — Но не волнуйся, за свитой герцога будут тщательно следить макадамийские рыцари.

— Король и королева прибудут на церемонию? — с неким сомнением поинтересовался Василий. — Мне казалось, что пока их дети не поправятся, они не покинут пределы дворца.

— В Баттенберг прибыла королева Киндаль. — Пастила убрала за ухо розоватую прядь. — Все-таки принц Безе — ее родной племянник, ее присутствие в данном случае обязательно. А король Пекан остался рядом с детьми. Так никто не усомнится в том, что Марципан и Макадамия по-прежнему тесно связаны.

— Разве может кто-то считать иначе, пока король Миндаль и королева Киндаль сидят на своих тронах? — удивилась Лида. — Глупо же.

— Зачастую чужие домыслы намного опаснее правды, — сказал Василий, хлопнув по коленям. — К тому же сейчас, Лида, это ты сидишь на троне Марципана, а не король Миндаль.

Он встал с кресла, подошел к Лиде и поцеловал ее в лоб.

— Но хватит разговоров о политике, сегодня все-тки праздник. У тебя запланировано еще много встреч, не будем отнимать время у других гостей.

— Мы будем рядом, поэтому ни о чем не беспокойся.

— В стенах дворца мне ничего не угрожает, — подставляя щеку для поцелуя матери, произнесла Лида. — Куда вы пойдете?

— Встретимся со старыми знакомыми, — чмокнув дочь, сказала Татьяна. — Мы еще зайдем, когда закончатся те, кто желает с тобой поздороваться.

— А они закончатся? — страдальчески прошептала Лида, вспоминая, сколько карет увидела в окне этим утром.