— У нас катастрофа! — с порога заявил ворон, за один миг обернувшись из птицы в человека.

Смысл сказанных слов дошел до Лика не сразу. Он перевел взгляд на друга и долгое время не мог понять, что он делает в дверях дома охотника. Тайра вместо приветствия зарычала, стянула с брата покрывало и швырнула им в ворона.

— Пр-рикрой зад, дурень! — зарычала она. — Ты даже не у нас дома!

— А то я не знаю, — Тир хитро подмигнул и закутался в колючую шерстяную ткань. — Но я был уверен, что ты подберешь мне одежду, достойную визита к людям.

— Засранец!

— Опять ты налегке? — нахмурился Лик.

Улыбка сползла с лица вранолюда.

— Я тайком от Маара слинял. Если бы улетел с одеждой, он догадался бы, что я в деревню.

— Маар тебе нянька, что ли? — буркнула Тайра.

— Он представляет Совет Пяти, и его слово — закон для воронов Нибе.

Тир сказал это таким тоном, что Лик сильно усомнился в том, что друг чтит законы своего клана.

— Что там происходит? — перебил он вранолюда.

Тир огляделся и с размаху плюхнулся на лавку, подобрав под себя худые ноги.

— Катастрофа, — повторил он после небольшой паузы.

— А точнее сказать не можешь?

— Могу. Но вам это сильно не понравится.

Вранолюд выдержал небольшую паузу и заломил брови.

— Филлат.

— Что — Филлат? — насторожилась Тайра.

Тир вздохнул.

— Он рассказал всем про нашу красавицу Митьяну.

В доме повисла тишина. Тайра поджала губы и приложила к ним пальцы. Лик не мигая уставился в пол, переваривая услышанное.

— Рассказал? Что именно?

— Лик, не прикидывайся дураком! — рассердился ворон. — Ты прекрасно меня понял. Весь клан теперь знает, что ты укусил Миту и она стала волколюдкой!

Что-то разбилось о пол, и все трое вскинули головы. На пороге стояла Мита, а у ее ног валялись черепки от глиняных кружек.

— Что?.. — севшим голосом переспросила она.

Лик глухо зарычал и пробормотал себе под нос ругательства.

— Но… подожди, Филлат же… — растерялась Тайра. — Отец ведь запретил рассказывать. Что изменилось? Лик…

— Запретил, — подтвердил сын главы и глухо застонал.

— Тогда почему?..

— Откуда мне знать, почему? — Он подскочил и зашипел, схватившись за бедро. — Котолюд его раздери…

— Сядь, — скомандовал Тир. — Мита, милая, присядь тоже.

Травница немедленно осела на пол. Вранолюд всплеснул руками и помог ей перебраться на лавку.

— Успокойся, это еще не конец света, — посоветовал он девушке. — Дыши глубоко и медленно. Разберемся.

— Чего Филлат добивается? — Тайра потерла подбородок. — Не помню, чтобы он когда-то шел наперекор отцу.

— Я тебе скажу, чего он добивается, — прорычал Лик. — Раскола. Дамнарово отродье… Стоило мне пропасть на пару дней, и он тут как тут. Мало ему места первого охотника. Он в главы метит.

— Не горячись, — осадил его Тир. — Ты, может, и прав, мне и самому так кажется. Но доказательств тому никаких нет. В конце концов, ты все еще здесь. А клан там, и ему теперь внушают, что ты всех бросил ради девчушки, которая ни человек, ни волколюд — вообще никто и звать ее никак.

— А ты говорила, что меня примут… — тихо обронила Митьяна.

Она подняла беспомощный взгляд на Тайру, и Лик заметил в ее глазах слезы. Ярость поднялась внутри волной.

— Ох, Многоликая, даруй мне терпение… — пробормотал Тир. — Может, вы все-таки дослушаете для начала?

Он поправил плед на плечах, скрестил руки на груди и зашлепал босыми ногами по дощатому полу, словно сам пытался успокоиться. Лик проследил за ним взглядом, затем прикрыл глаза. Представил свою злость как добычу, которую нужно загнать. Как только зубы Зверя сомкнулись на шее выдуманного зайца, ярость поутихла и волколюд с облегчением подумал, что Зверь все-таки дал о себе знать.

— Я всего не видел, — продолжил ворон. — Знаю только, что, когда эта ваша троица вернулась утром в поселение, оставив Тайру в деревне, клан заволновался. Отсутствие одного Лика еще можно было принять, но когда пропали оба ребенка вождя, возникли подозрения. Рууману и Ирмару стали задавать неудобные вопросы. Разумеется, это сыграло не в пользу хорошего настроения вождя.

— Он злится, что я нарушила его запрет… — Тайра поджала губы.

— Злится — очень мягко сказано, дорогая. — Тир остановился; его взгляд уперся в волколюдку, и у Лика невольно похолодело в груди. Ворон мог сколько угодно притворяться беззаботным весельчаком, но он был на голову выше всех здесь: старше, серьезнее, мудрее. Лик никогда не видел друга в гневе, но, честно говоря, предпочел бы никогда и не видеть.

— Предлагаю проступки Тайры обсудить позже, — вмешался он. — Я уверен, что отец обязательно уделит этому огромное внимание. Тир, продолжай.

— А продолжать уже и нечего, — пожал тот плечами. — Филлату надоело, что глава клана убегает от ответа. Он рассказал всем, что деревенская знахарка стала волколюдкой и теперь представляет угрозу клану… Не смотри на меня так, я говорю с его слов.

— Он, в общем-то, попал в точку… — пробормотала Тайра.

Лик зарычал.

— Ну, в глазах клана все так, — подтвердил ворон. — Ведь ты, Лик, пожертвовал собой, а следовательно, их безопасностью, пытаясь защитить Миту.

— Она одна из нас! — огрызнулся сын главы.

Ворон криво улыбнулся.

— Будь честен. Дело не в том, что она одна из вас. Просто ты хотел ее защитить и вмешался в дела людей, что, между прочим, неприемлемо.

— То есть, мне нужно было ее бросить!

— Если бы ты не зашел в деревню, а оставил этого охотника на равнине, до такого бы не дошло.

Лик и сам это прекрасно знал, и то, что друг лишний раз об этом говорил, вновь пробуждало в нем ярость. Митьяна теперь не сводила испуганного взгляда со зверолюдов и поджимала губы. Тир раздраженно выдохнул.

— Честное слово, Лик, у тебя порой совсем рассудок вышибает. Пойми, если ситуация ухудшится, Маар поднимет Совет Пяти, и те примут меры…

— С каких это пор Совет Пяти решает, что делать клану Лииш? — вскипел Лик.

— С таких. Совет Пяти — это не просто какое-то сборище вранолюдов. Изначально он решал судьбу всех вороньих кланов и, между прочим, весьма успешно с этим справлялся. Потому с некоторых пор Совет Пяти стал олицетворять главу всех вранолюдов, а позже зверолюды согласились, что он прекрасно справится с ролью блюстителей порядка между кланами. Ты будто сам не знаешь.

— Между кланами. Но не внутри!

— Забота Совета Пяти состоит и в том, чтобы кланы процветали, а не разрушали себя и друг друга.

— И почему же они тогда отсиживаются, когда мои ребята страдают от нападок котолюдов? — зарычала Тайра.

— К твоему сведению, Совет Пяти — единственное, что удерживает Карену от открытой войны с кланом Лииш, — хмыкнул Тир. — Хотя поводов было предостаточно.

— Хочешь сказать, то, что Кира-Талун ни разу не тронули нас в новолуние — это их заслуга? — пробурчал Лик.

— Не каркай… Тьфу, чтоб эту поговорку.

Со стороны двери раздался стук: Мита принялась собирать черепки от разбитых кружек.

— Да и не только в котолюдах дело, — через некоторое время вздохнул ворон. Он снова сел и подобрал ноги, мгновенно растеряв всю серьезность. — Маар беспокоится, что калсанганский князь все-таки выступит против клана Лииш, и когда остальные уделы возьмут с него пример — это лишь вопрос времени. Время будет играть против нас, если Лииш сейчас поднимется против князя. Первой попадет под удар Альрикан, а затем война пойдет по всем землям — боюсь, что князь горячей рукой устроит чистку в каждом уголке…

— Тоже думаешь, что не удержим лес? — поджал губы Лик.

Ворон покачал головой.

— А тот чужестранец с западного континента? — без особой надежды поинтересовалась Тайра. — Он, вроде как, помощь обещал.

— Он нам не враг, но до сих пор и не союзник. И он предлагал помощь в примирении с людьми. А с расколом в клане кто будет иметь дело?

— Это только моя вина и моя забота. — Лик оперся рукой о печь и поднялся на ноги. — Мне разгребать.