— Мой вождь, но причем тут чужеземец, о котором ты упоминал? — поинтересовался Филлат.

Рууман, до этого меривший ногами пол, остановился и облокотился о стену.

— Хоть мы на самом деле не являемся магами и не восприимчивы к волшбе, мы невольно оказываемся замешаны в этом противостоянии. И чужеземец захотел помочь нам. Он прибыл сюда с другого континента: пересек море и часть суши и теперь обосновался неподалеку от гор Куубер.

— Далеко, — присвистнула Тайра. — Это же рядом с землями ведьм, много дней пути без сна. Неужели пришлось собирать совет в клане Нибе?

— Совет Пяти так решил, — отозвался Маар со своего места.

Рууман прикрыл глаза, дожидаясь тишины, и когда разговоры смолкли, продолжил:

— Мы с главами кланов решили, что надо дать чужеземцу шанс. С людьми есть проблемы у всех. Даже котолюдов это коснулось, но не клан Кира-Талун, а клан Норула, что живет на границе с ведовскими землями. Люди устроили на них охоту. Я уж молчу про нас.

— Клан Сангай тоже? — поинтересовался Лик. — Олени всегда были самыми миролюбивыми.

— Им пришлось уйти в глубь лесов. Люди посходили с ума из-за страха перед магами.

— И как чужеземец хотел помочь нам найти решение? — снова подал голос Филлат.

Рууман бросил холодный взгляд на первого охотника, и тот мгновенно затих.

— Для начала расскажу, кто он такой. Его имя — Антамис Калма. На землях, откуда он родом, не живут зверолюды, но магов там рождается немало. Он и сам маг, могущественный. Настолько, что я не уверен, найдется ли на нашем континенте кто-то равный ему. Он называет себя драялдом. Полукровкой, наполовину человеком, наполовину драконом.

— Драконом? — впервые подала голос Кама. — Разве они существуют? Я слышала о них только из древних легенд, где их называли посланниками первых богов.

— Возможно, это не так далеко от правды, но не о драконах речь. Меня заинтересовал он сам. В каком-то смысле он похож на нас: в нем есть что-то звериное, первобытное, но человеческого больше. Полагаю, сами драконы больше походят на зверолюдов.

— А он не врал насчет драконов? — уточнил Филлат и под очередным взглядом Руумана поспешил объясниться: — Просто он говорит о существах, которых мы никогда не видели и считали мифом. Ты сам сказал, мой вождь, что в нем больше человеческого, а люди склонны лгать.

— Хочешь сказать, я не смог бы отличить правду от лжи? — прохладно поинтересовался глава.

Филлат подавился ответом и замолк.

— Он не походил на сказочника, — заговорил ворон в углу. — Его сила, его взгляд — буквально все в нем внушает уважение. Я бы не стал переходить дорогу такому существу, тем более, если он маг.

Филлат склонил голову, показывая, что уважает решение вождя.

— Его настоящая цель прибытия на континент нам до сих пор не известна, — продолжил Рууман. — Нам он сказал, что магия — не проклятие богов и не повод к насилию, а часть нашего мира, и ему больно видеть, какой хаос творится здесь. Столкнувшись с искажением правды и гонениями на магов, он захотел это исправить. Для него единственным правильным решением кажется объединить эти земли: запад, центральные уделы и королевство на востоке.

— А ведьмы? — встряла Тайра.

— С ними он уже говорил, они не согласятся быть под чьим-то правлением. Слишком закрытые у них общины. Но отношения с ними, по его словам, он уже наладил. Теперь ему осталось только заключить союзы с другими расами и людьми, а затем пойти к королю Артейлеса.

— Слишком смелые планы, — пробурчал Ирмар. — Неужели он и правда думает, что преуспеет?

— Маги могут жить столетиями. Силы богов поддерживают их жизнь и не дают стареть их телам. Они не умрут, если сами не захотят или если их не принудят отправиться к первым богам.

Рууман отошел от стены и снова принялся мерить шагами пол. Остальные не сводили с него глаз и ждали, когда он снова заговорит.

— Драялд предложил нам помощь в обмен на мирный договор. Он помогает зверолюдам наладить отношения с людьми. Взамен мы соглашаемся стать частью объединенных земель и заключить мир между кланами зверолюдов, с людьми, полуночниками, магами…

— Это что, с кошками тоже придется заключать мир? — зашипела Тайра.

— С полуночниками мы в последнее время не пересекаемся вовсе, — заметил Ирмар. — Но не уверен, что будет, если мы встретимся.

Лик бросил быстрый взгляд на остальных. В Калсанганском уделе ныне не проживало ни одной общины полуночников, но те волколюды, кто постарше и сопровождал отца на советы кланов, должны были встречаться с ними. Сам Лик о полуночниках знал только то, что они почти все были магами, бодрствовали по ночам и днем прятались от солнца, а со зверолюдами у них отношения не складывались уже много веков.

— Этот вопрос я решу сам. А с Кареной буду вести переговоры. — Рууман скрестил руки на груди. — Возможно, придется пожертвовать плато.

— Да ты шутишь! — вскипела Тайра.

Взгляд главы клана заледенел. Волколюд остановился, и все присутствующие вжались в стулья, на которых сидели. Тайра, вскочившая на ноги, сверлила отца взглядом, но быстро сдалась и опустила голову.

— Похоже на то, что я шучу? — Голос Руумана был негромким, ровным, но таким холодным, что никто не смел открыть рта или поднять глаз.

Тайра поджала губы.

— Нет, мой вождь.

— Научись сдерживаться, Тайра, — осадил ее он. — Свои возражения можешь высказать мне лично после совета.

Волколюдка села на место и более не произнесла ни слова.

— У меня только один вопрос, — произнес Лик медленно, чтобы не разозлить отца еще больше. — Как этот драялд может ручаться, что люди не будут развязывать с нами войн?

Взгляд Руумана потеплел.

— Корень всех проблем таится в том, что люди считают нас порождениями богов, злых или добрых — не важно. Это значит, что они приписывают нас к магам, хотя на самом деле мы ими не является. Для них все чужое, непривычное, неизвестное — зло. Они презирают тех, кто отличается от них, потому что боятся. Драялд хочет избавить людей от этого страха. Он хочет обучить магов использовать свои силы на благо, а остальных — доверять этой силе. Я охотно верю в то, что, если у него получится, нам станет легче соседствовать с людьми.

— А не опасно ли нам самим связываться с магом? — спросила Кама. — Можем ли мы ему доверять и быть уверенными в том, что он не попытается подмять нас под себя или уничтожить? Не проще и надежнее ли просто бороться за свои земли?

— Мы ни в чем не можем быть уверенными, Кама, — отрезал Рууман. — Ни в том, что драялд действительно нам поможет, ни в том, что если мы развяжем войну с людьми, то победим.

— Кланы прислушались к нему, — добавил Маар, — и на то есть причины. Вы просто не были рядом с ним. Его хочется и бояться, и боготворить одновременно. Ему не страшно доверить жизнь. И это не внушение.

— И это говоришь ты, Маар? — оскалился Лик. — Неужели есть кто-то кроме Совета Пяти, кто заставит тебя благоговеть? Если так, то я готов поверить, что драялд предлагает что-то стоящее.

— Попридержи язык, юноша, — каркнул ворон презрительно.

— Хватит, — прервал их Рууман.

Лик открыл было рот, чтобы ответить вранолюду, но передумал. Маар хмыкнул, взъерошил перья и отвернулся.

— Он явится к нам? — спросил Ирмар. — Или снова назначит встречу на нейтральной территории?

— Пока он не знает, но изъявил желание посетить Калсанганские земли лично. Пообещал, что пришлет весточку, когда решит.

— В итоге мы принимаем его предложение, — констатировала Кама.

— Да. Посмотрим, что из этого выйдет.

Кама склонила голову в знак того, что принимает его решение. Но Лик успел заметить, как полыхнули гневом ее глаза. Она не забыла о детях на равнине. Никакая мать не забыла бы, а волколюды вдобавок отличались злопамятностью. Лик надеялся, что отец это понимал. Впрочем, он не был бы главой клана, если бы не прислушивался к своим сородичам.

— Есть ли какие-то возражения? — тем временем спросил Рууман. — Я готов их выслушать.