В итоге ее стараний Митьяна выглядела, как невеста на выданье, и она даже засомневалась, а не собираются ли ее сватать. Подозрения окрепли, когда под напором Радии отец проболтался об украшениях, привезенных с города, и Мите пришлось надеть подарок отца. Хотелось радоваться, что серьги и кулон пригодились так скоро, но травница чувствовала лишь досаду.

Помимо Зеры и Миты, в деревне было еще три незамужние девицы. Тарье, двоюродной сестре Пилара и Келара, было уже восемнадцать. Ее отец, мясник Норан не рвался искать ей жениха: Пилар, будучи на год старше, никак не мог найти себе невесту, и помощниц по хозяйству, кроме Тарьи, не было. У семьи кожевника тоже была дочка на выданье — Палаша. Полгода назад ее хотели отдать в жены городскому купцу, да только не срослось — он нашел себе другую. Третьей была Лина, дочка старосты, которой всего месяц назад исполнилось пятнадцать. Ривана пока не хотела отдавать ее в чужую семью, но Дирк настоял, чтобы Лина показалась людям.

Традиционно смотрины длились несколько дней. Первый день в доме старосты созывали обед, куда приглашали будущих невест вместе с отцами. Матерей на смотрины не пускали — считалось, что им было нечего делать за столом, где велись мужские разговоры. На званом обеде гости присматривались к девушкам, а те в свою очередь старались понравиться женихам. Если все срасталось, то в следующие дни семья жениха наведывалась в дом к невесте и оценивала, какая из нее хозяйка.

Но на этот раз все прекрасно понимали, что Милен будет пытаться понравиться Зере, которой замужество было не по душе.

Стол накрыли в большой гостевой комнате, и он ломился от яств — Радия, как и подобает хорошей хозяйке, постаралась на славу. Чего здесь только не было: соленья, варенья, мясо вареное и запеченное, домашний хлеб, свежие овощи — первые в этом году — и зелень. От обилия запахов у Миты еще с порога рот наполнился слюной. За столом уже сидели мужчины: Дирк во главе, Варлам и Милен по левую руку, на лавке вдоль стены. Едва завидев их, Зера вцепилась в руку подруги в поисках поддержки.

Далее пошли нескончаемые приветствия и обмен вежливостями.

По правую, женскую, сторону напротив столяров было место Радии и малышки Лины. Зеру посадили следующей, ближе всех к Милену. Митьяна тут же уселась рядом. Чуть позже к ней пристроилась Тарья, а последней усадили Палашу. Их отцы разместились вдоль стены, каждый напротив дочери.

Обед начался. И было у Миты предчувствие, что он будет не из приятных.

— В последнее время поменее заказов стало. Лето жаркое, крыши ни у кого не гниют, так и чинить нет надобности. — Варлам вытер рот полотенцем и усмехнулся. — А может, времена тяжелые. Кто разберет. Впрочем, если бы не это, я бы не оставил дело на подмастерьев своих. Спасибо хозяюшке за вкусный обед.

Радия натянуто улыбнулась и забрала у гостей миски из-под супа. Лина поднялась было помочь, но мать одним взглядом усадила ее на место.

— Так и работу свою вы делаете хорошо, — заметил Дирк и постучал пальцем по столу. — Сколько лет этому дому, а почти как новый.

— Гляди, как нахваливает, — Варлам похлопал старосту по плечу.

Уголок рта старосты приподнялся в невеселой ухмылке.

— Дела у вас неважные, да? — вдруг поинтересовался столяр. — Зверье это ваше донимает? Двоедушники?

— Все как всегда, — уклончиво отозвался Дирк.

— Правда? А я вот слышал, что с лекарствами у вас беда. Вы даже хотели везти кого-то к нам в Кайсугу. Не справляется знахарка ваша?

— Знахарка у нас что надо, — встрял Норан. Митьяна тут же почувствовала на себе чужие взгляды и сжала под столом кулаки. — Если и заболеет кто, мигом на ноги поставит.

— Надо же! Славная девка. — Варлам теперь смотрел на травницу, и она мысленно обругала Норана за то, что привлек к ней внимание. Ей пришлось кротко улыбнуться и опустить глаза.

' Прикусил бы ты язык, Норан ', — думала Мита, тайком сверля мясника взглядом.

— Сейчас все хорошо, — оборвал Дирк. — У Митьяны достаточно трав, чтобы поддержать здоровье каждого в деревне.

Гидер нахмурился, но промолчал. Дед Казир не вмешивался в разговор и задумчиво поглаживал бороду. Мита бросила взгляд на сидевшую рядом Тарью. Внешне дочь Норана была спокойна и собрана. Она казалась самой взрослой, однако к еде не притронулась. Палаша же, наоборот, сильно нервничала и пыталась заесть волнение, вот только руки ее дрожали и она то и дела расплескивала суп из ложки. Зера сидела ровно, словно палку проглотила. Она старалась не смотреть на Милена и молча жевала ватрушку. Сам Милен же не отрывал от нее взгляда, совершенно не обращая внимания на остальных девушек.

— Я одного не понимаю, Дирк, — вырвал ее из размышлений голос Варлама, — чего вы церемонитесь с этими дикарями? Они живут на вашей земле, жрут ваш скот и нападают на ваших людей. Выгоните их из этого леса!

— Это мы на их земле, — поправил Гидер. — Они жили здесь задолго до нас.

— Откуда ты знаешь? — фыркнул столяр. — Они сказали? Даже если так, что с того? Пора признать, что люди давно превзошли этих дикарей. Они понимают только язык силы — значит, эту силу надо направить на них. Убрать их подальше от ваших детей.

' Тебя самого бы убрать отсюда подальше ', — проворчала про себя Мита. Чем больше он говорил, тем меньше ей нравился. Сын у него такой же, что ли? Не приведи матерь Иина, Зеру за него отдадут — ей же с ними жить потом…

Как вообще вышло, что смотрины превратились в обсуждение зверолюдов?

Мита переглянулась с отцом и снова уткнулась в тарелку. В груди заклокотала ярость: ей захотелось встать, опрокинув лавку, широкими шагами дойти до двери и как можно сильнее ей хлопнуть; захотелось настолько сильно, что перед глазами потемнело, а руки зачесались. Раньше она никогда так не злилась, тем более от такой мелочи.

Неужели… Зверь?

Мита прикрыла веки и стала мысленно напевать старую колыбельную. Может, удастся его усыпить…

Палаша тоже была на грани. Ее руки тряслись так, что оставалось гадать, как ложка, зажатая между пальцами, не оказалась еще на полу. На лице Тарьи впервые появились какие-то эмоции, правда, травница не могла разобрать, была ли то скука или же раздражение. Все с самого начала знали, что смотрины были лишь для виду, как и приглашенные невесты. Напрасная трата времени. Правда, как вырваться отсюда, было пока неясно.

Серьги внезапно показались Митьяне тяжелыми, как будто в них были не маленькие кусочки скварца, а целые булыжники. До ужаса захотелось снять их и спрятать обратно в корневатку1.

— Зачем ты вообще ведешь с ними переговоры? — продолжал Варлам. — Как придут в следующий раз — гони их взашей.

На этих словах вошедшая в комнату Радия побледнела.

— Все не так просто… — попытался остановить его Гидер.

— Тебе меньше всего стоит бояться, — оборвал его столяр. — Ты же охотник! Перестреляй их к дамнарам!

— Не успею я взвести арбалет, как меня прикончат. Да и в чем проблема просто жить бок о бок, не мешая друг другу?

— В чем проблема? В том, что волки эти никогда не будут жить с вами мирно.

— Довольно, Варлам, — устало произнес Дирк. — Не за этим мы здесь собрались. Оставь наши проблемы нам, мы сами разберемся.

— Сами… — передразнил гость и вздохнул. — Дело твое. Девчушке повезет, что мы увезем ее к себе, подальше отсюда…

Зера побелела как мел и поднялась с места.

— Я пока… — она сглотнула, — помогу прибрать со стола. Негоже, хозяйка нас кормит, а мы на месте сидим, правда, девочки?

— И то верно! — поддержала ее Мита и тоже подскочила с места.

Следом встала Лина и с благодарностью взглянула на подруг. Тарья выпрямилась, кивнула всем сидящим за столом и заявила:

— Прошу прощения, но мне пора идти. Не могу дом надолго оставить. — Она уронила взгляд на отца, и Норан подавился возражением. — Спасибо большое за вкусный обед.

Норан залился краской, встал и поспешно извинился перед остальными. Палаша подскочила со скамьи, ударившись о стол коленкой, и выпустила Тарью к двери. Дочь мясника уходила с достоинством, и Мита ей даже восхитилась. Отец последовал за ней; на пороге он еще раз принес извинения всем и вышел.