Дьявольская версия звучит вполне логично и убедительно. Однако. Априори виноват дьявол, а если не нравится такой подход, то давайте дьявола уволим. К хрену. И вот тогда и будем делать виноватыми карманников.

— Саня, конечно, грешник, — усмехнулся Иисус. – Но гнили в душе точно нет. Я вылеплю из него настоящего человека.

Дьявол хмуро смотрел на олицетворение добра, ноздри чувственно подрагивали.

— Ладно, бывай… — Божий Сын отошёл к порогу, там обернулся. Сказал с усмешкой: — Тебя стерегут неучи, которые даже не знают меня в лицо. Мастер-класс проведи, что ли…

Иисус прошёл мимо вампиров, всё также валяющихся без признаков жизни. И удалился прочь, не закрыв двери кабинета.

Дьявол в бессилии упал в кресло, достал из хьюмидора сигару… откусил кончик, выплюнул. Чиркнул ногтем по лацкану пиджака, прикурил. Выпустил клуб дыма, пробормотал, задумчиво глядя в потолок:

— Желаешь сделать из Сани высокоморальную личность? Пробуй, Иисус, — ухмылка исказила самодовольную харю. — Как бы не пожалеть, ёпт. Карманник хитрожоп, от него можно ожидать всё, что угодно…

Светлейший отвёл взгляд от потолка… и закашлялся, чуть не уронив сигару изо рта. Перед столом вновь стоял Сын Бога.

— Чуть не забыл, — сказал Иисус. – Сие касается монастыря в Сибири.

— Ик, — икнул герцог.

— Игумен Феофил, я не смогу этого сделать!

— Ты ни разу этого не делал?

— Нет.

Данный диалог происходил между настоятелем и братом Трифоном, в коровнике у стойла.

— Ничего, — успокоил игумен. – Научишься! Я первый раз осуществил ЭТО, когда мне было восемнадцать лет, и я только-только принял постриг.

Трифон дрожащей рукой трогал свою жидкую бородёнку:

— Но Бог учит: «Не убий»! Заповедь номер шесть, данная им Моисею на горе Синай, в Египте.

— Бог также говорит: «Питание плоти есть жизненная необходимость», — отпарировал Феофил. – Кроме того, у него нет ни слова об убийстве скотины… А Черныш – скотина! – Настоятель погладил чёрного быка между рогов. – Я дам в помощь брата Викентия и брата Бориса. Зарезать Черныша надо завтра утром, днём приедет покупатель и заберёт мясо.

— Но я не могу совершить хладнокровное убийство ради ублажения чьей-то плоти! – сопротивлялся бывший артист, глядя расширенными от ужаса глазищами на быка. – Всё моё естество протестует!

— Послушай меня, Трифон, — увещевательным тоном заговорил настоятель. – Когда Черныш родился, Господь поставил перед ним две задачи! – Феофил сунул под нос иноку два пальца здоровой руки. – Первая! — он согнул один палец. – Оплодотворить Пеструшку, Бурёнку, Маришку, Малютку, Рыжуху, Марусю и Зорьку! Пеструшку – три раза, Бурёнку – четыре раза, Маришку – пять раз, Малютку – шесть раз, Рыжуху – три раза, Марусю – три раза и Зорьку семь раз... А вторая задача! — игумен согнул другой палец, — стать говядиной после того, как он изольёт своё семя указанное число раз в указанных тёлок!

Глас Феофила стал решительней и жёстче, он ткнул указательным пальцем в бычью морду.

— Поэтому, Трифон, ты сделаешь Черныша говядиной, иначе мы будем голодать! Подлый Сергий украл все наши сбережения! Необходимо купить муку, горох, соль, туалетную бумагу и ранитидин для брата Дормидонта, страдающего хроническим расстройством желудка!

Монах внимал наставнику с полуоткрытым ртом, длинное лицо шло красными пятнами. Смирение не имеет опции хаять начальственные приказы. А их отрицание считается ересью. Видимо, придётся всё же стать убийцей во славу Божью…

Игумен повернулся, бросил через плечо:

— Зайдёшь ко мне в кабинет после вечерней службы, я дам острый нож и толстую верёвку.

— А верёвку-то зачем? – удивился Трифон.

Настоятель развернулся назад к иноку, заговорил зловещим голосом, активно жестикулируя, наглядно показывая свои действия:

— Обмотаете верёвкой Чернышу рога! Брат Борис и брат Викентий будут держать быка с помощью верёвки, а ты перережешь ему горло!

Трифон чуть не упал в обморок, но вера помогла устоять. Немеющей рукой вцепился в подбородок с клочками растительности.

— Потом его освежуете, сдерёте шкуру, — заканчивал игумен. – Братья покажут, как это делается… и отрубите голову! Её мы сварим сами… пост прошёл и нужно разговляться.

Феофил ободряюще подмигнул и пошёл прочь.

Монах ошарашено поглядел на быка, тот флегматично рассматривал стену коровника красными глазами. Завтра ты станешь мясом, парень, такие дела.

Феофил открыл дверь своего кабинета и в недоумении завис на пороге.

За его собственным письменным столом сидел крупный лысый человек, листал первый выпуск журнала «Плэйбой» и курил сигару. На госте топорщился синий деловой костюм. Курильщик поднял зелёные очи и оскалился в усмешке, обнажив красные зубы:

— Как житуха, Феофил?

Непредвиденные гости – это те люди, которые вовсе не люди. А нелюди.

Настоятель сделал несколько суетливых шажков, и, стоя в метре от стола, грозно спросил:

— Кто ты такой, как сюда проник и как смеешь здесь курить, в обители Господа?!

— Игумен, игумен… — промурлыкал посетитель. – Ты задаёшь слишком много вопросов. По твоей постной роже не скажешь, что тебе свойственно любопытство.

Феофил тупо молчал, не понимая, чем дать отпор. Слова внезапно кончились.

— Я не так любопытен, поэтому хочу задать всего лишь один вопрос, — усмехался далее гость. – Можно? – Он затянулся и выпустил большой клуб дыма прямо в святое лицо.

— Прекрати курить! – визгливо прикрикнул настоятель. Он прокашлялся, приложив руку к спасительному кресту на груди.

— Спасибо, что разрешил спросить, — ухмыльнулся светлейший герцог. – А вопрос таков… Как монахи обходятся без женщин? Мастурбируют, сношаются друг с другом, или то и другое вместе? Как, к примеру, поступаешь ты?

Монах – тот человек, у которого половых признаков не существует. Зато половые рефлексы в наличии, и эти рефлексы кладут фиолет на отсутствие признаков. Однако в чужих гостях поганый рот разевать неправильно. Феофил побледнел от гнева:

— Ты мне отвратителен, лысый греховодник! – убеждённо заявил он.

— «Молитесь за обижающих вас», — сказал Иисус, — широко осклабился герцог. – Чем читаешь Писание, жопой? – Он пыхнул сигарой, отложил её на край стола, вскинул журнал, повернув его к настоятелю внутренним разворотом. – Глянь-ка, какие грудки, передки… — дьявол поскрёб пальцами по фотографиям полуголых девушек. – У тебя ещё не встал?

Греховную плоть нельзя усмирить. Её можно только отрезать. Ну или, скажем, вырезать из монашьей души. Святым ножиком выступает старая добрая молитва…

Игумен кратко взглянул на порочные картинки, страстно перекрестился, закатил глазки к потолку и старательно забормотал:

— Отче Наш, иже еси на небеси…

Дьявол усмехнулся, усмешка получилась почему-то грустной. Отложил журнальчик и серьёзно сказал:

— Феофил, а я тебе кое-что принёс.

— …и остави нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим, — вдумчиво бубнил настоятель, ни на что более не реагируя.

Гость вытащил из-под стола фирменный пакетик с большой буквой «Д» в качестве логотипа. Потом встал и высыпал содержимое прямо на эротический журнал.

— Аминь! – игумен перекрестился, затем осторожно скосил блаженные глазки вниз. На журнале лежала кучка многострадального праха.

— Вот кости преподобного Алексия! — скривился хозяин преисподней. Он стряхнул сигарный пепел прямо на мощи, и подошёл к монаху вплотную.

Феофил не отвлекался, вылупившись на святые останки. Сухая ручка машинально трогала нагрудной крест. Сильные чувства парализуют нервную систему и она перестаёт реагировать на внешние импульсы, варясь сама в себе.

— Эй, чувак! – герцог небрежно махнул сигаркой перед игуменским носом. Дьявольская энергетика легко сломала праведное оцепенение, игумен вздрогнул и посмотрел в зелёные дьявольские глаза.