— В общем, нам скинули охрененный анекдот, — наконец, бодро сказал Волков. –  Не знаю, поймете ли вы юмор, но мы с Мишаней искренне поржали.

— Мы вообще тупицы, — съёрничали девочки. – Поэтому не комплексуй и рассказывай!

Волков хотел что-то ответить, но Зайцев осуждающе пихнул его в бок, и начал повествование сам:

— Итак, один мужчина прочитал объявление, весь смысл коего заключался в том! — и сам же и поставил паузу, ожидающе глядя на братика. До Леонтия дошло, что любой спор об анекдоте убивает собственно анекдот, и циник включился:

— В общем, мужик читает объявление: «Продам говорящую собаку…»

Звонит по телефону. Сиплый алкашеский голос подтверждает:

— Да, продаю. Сколько стоит?.. По телефону цену не разглашаю.

Мужик, естественно, едет. Звонит в дверь, открывает пропитый детина, грязный и вонючий. Тыкает пальцем:

— Заходь. Собака вон там…

Покупатель рисуется в кухне и видит собаку. Она и говорит:

— Привет! Могу тебе рассказать парочку секретов Пентагона. Также могу предсказать мощное землетрясение в Чили, а ещё я лично знаю пару членов Мирового правительства… ну, и умею вышивать крестиком и разгадывать кроссворды…

Покупатель в ахрене вылетает из кухни, спрашивает алкаша вновь:

— Эй, сколько стоит твоя собака?

— Забирай даром! – бурчит алкаш.

— Чё?!.. Как даром?!.. Дак она ведь… всё знает – от глобальных моментов до бытовых… Она – незаменима!

— Да врёт она всё! – с досадой отвечает алкаш.

Волков криво улыбнулся – никогда не угадаешь, попал ли анекдот в целевую аудиторию. Зайцев коротко хихикнул, на всякий случай, предупреждая тягостную паузу.

Однако девочки заливисто захохотали – анекдот, что называется, «вставил». Давая дорогу дальнейшей драматургии. Братцы довольно заулыбались: рассмешить девушку – это всё равно, что получить от неё знак внимания. Чаще всего танцует женщину тот, кто её смешит, и серьёзные мужчины имеют секс гораздо реже, нежели юморные.

* * *

Мордовороты наблюдали за парочками, сидя в соседней беседке. Видно было не очень, но слышно было отлично. Заливистый смех ударил прямо по яйцам, будто кувалда. Мужчина всегда ревнует, когда женщина смеётся не ему.

— Щас я намылю академиков! – в ярости вскочил Петя. – И девкам наподдам, шоб не кокэтничали!

— Погодь, шнурок завяжу, — наклонился к ботинку Федя. – И навалим драным песнопевам.

* * *

— Нам вы тоже врёте? – вдруг спросила Настя у братцев. Без переходов, просто и тупо отодвинув отголоски веселья. Как будто его и не случилось.

Мальчики подавились улыбками. Заставить это сделать способна только девушка!

— Эм, — закряхтел ботаник. – Вся правда о научном опыте, безусловно, не прозвучала, но это не значит, что вас обманывают.

Мы громко промолчали, и нас тихо обманули. Подружки решительно поднялись:

— Два варианта: либо академики рассказывают всё, либо они нас больше не увидят.

Всё-таки суперски, что иногда у антагонистов развязываются шнурки, давая время соперникам заявить о своих чувствах.

— Чё сразу уходить-то?! – в томлении вскричал циник. – Вы, млин, самые классные принцессы, которых я наблюдал!

— И я таких нимф не видел, — как эхо откликнулся ботаник.

Женский пол обычно слышит не слова, а эмоции. Братики произнесли свои фразочки, а подруженьки услышали протяжный тоскливый вой. Отлично! Девочки вновь уселись:

— Мы — внимание.

— И мы, — вступили в беседку громилы. Они, танцуя по-орагнутаньи, подступили к конкурентам, и легонько нацелили мощные кулачищи в ненавистные лица.

– Эй, задохлики, это наши девки, — ухарски молвил Петя. – И клеить чужих тёлок - чревато.

— Щас будете «сосаться» друг с дружкой, — защерился и Федя. – А потом подрочите друг дружке… А вот после и погутарим.

Жизнь – это постоянная (вечная) боязнь смерти. И посему пугаться каких-то там парней с дюжими кулаками – глупо. Перед глазами девушек – так и подавно.

— Наивные, — поэтично вздохнул Зайцев.

— Свои угрозы засуньте себе, — проще выразился Волков. – Куда именно, думаю, сообразите.

Сломать академиков не проблема, а проблема за это отвечать, по той самой строгости закона. Чай не разборка между картелями, не та страна и не те люди… Мордовороты в бессилии перекривили гневные хари. Но: помимо опасного унижения есть и безопасное. Дружбаны сие не столько понимали, сколько ощущали.

— Ну чё, поссым на них? – предложил Петя.

— Не, отшлёпаем как шалав, — выдвинул контрпредложение Федя. – По голому заду, ёк?

Академики вяло дёргались в могутных руко-клещах, однако громилы держали крепко, недавний опыт общения с интеллектуалами научил. Девчонки насуплено наблюдали… и наблюдали. Молча.

Петя сел на скамейку, при этом ловко перехватив ботаника, кладя его себе на колени животом вниз. Федя скопировал действия по отношению к цинику.

— Ток не кусаться, — предостерегли мордовороты. – Если зубы дороги.

— Хватит! – не выдержали девчонки, вскакивая во второй раз. – Чё фигнёй занимаетесь?! Нам надо узнать у дрищей про «странные духи», и вопрос будет исчерпан. Если не умеете правильно спросить, то давайте мы спросим!..

У Них ножки в кожаных башмачках — в тон прелестным глазкам! Братцы оторвали понурые взгляды от пола беседки и уставились на подруг.

— Чё? – удивился циник. – Мишаня, по ходу девки нас с тобой ни черта не любят.

— Классическая подставная ситуация, — горько покивал ботаник. Насколько можно кивать, лёжа на чужих коленях в неудобной позе. – Учёных выманили на якобы свидание, чтобы узнать рецептуру Гениального препарата, призванного поменять мир!

— Дураки вы, братцы, — горько ответили девочки. Не развивая и не уточняя. Правда, лирично бровками всё-таки повели.

Однако исследователи уже «слили» подружек, не разбираясь в деталях и в нюансах.

— Короче, мы делаем Возбудитель, — зелье, от которого любая девка выпрыгивает из трусов! – отчаянно возопил циник, ворочаясь на громильских коленях. – И если б перекачанные индюки не мешали, то мы бы с братцем сначала вылюбили Олесию с Настей, а после б оттрахали весь девчачий мир!

— Дружеские, эм… поцелуйчики в кафе – это всего лишь производная опыта, который пошёл чуть не так, — застенчиво пробубнил ботаник. – Но через пару дней мы усовершенствуем препарат, и тогда…

— Ч-что?! – простонали девоньки. И совсем не сладострастно.

— Спокуха! – рыкнули громилы, сбрасывая братиков с колен. Поставили изобретателей на ноги, отряхнули им штанишки и ободряюще охлопали. Льстиво улыбнулись: – Не серчайте, чувачки! Поехали, добросим вас до дома на своей тачке. С ветерком!

— Млин, — прошептали девочки, провожая уходящую четвёрку растерянными глазками. Мордовороты дружески обнимали академиков, о чем-то трещали и явно весело гылились. Никто не оглянулся.

Как правило, мальчики хотят засадить девочкам, при этом искренне веря, что любят. Четверо парней это признавали, и посему о подружках разговоры тактично не вели. Каждый строил свои планы в отношении девонек, однако пока молчал.

— Мы поможем, чем можем, — пообещали мордовороты, добросив братьев до их дома. И умчались. Однако ровно в шесть утра уже снова были на улице Гарибальди, д. №6.

Сводные братики оказались в сложной ситуации: делить деньги и славу они ни с кем не собирались; но и ссориться с атлетами ни к чему. Решили пока их использовать как респондентов, а дальше будет дальше.

— Вот вам по ма-аленькой мензурке, — братцы всучили громилам бутыльки. – Подёргайте половые члены в интересах науки!

У громил ситуация была ещё сложней: они толком не понимали, чего хотят от братьев. Поэтому с радостью уцепились за встречное предложение, — онанизм – знакомое и глубоко изученное явление для почти любого парня, и грех стесняться, когда в обществе «все свои». А дальше дружбаны не думали, мозг на стратегии у мордоворотов не запрограммирован, как известно. Громилы полулежали на диванчике, в спальне-лаборатории, и отчаянно пыхтели, когда в окне нарисовался дымчатый котик, и весело проорал своим скрипучим голосом: