— Наполовину, по маме. А отец — ямаец.

— А чего в Африку занесло? Потянуло на историческую родину?

— Я враг холода, — усмехнулся наполовину ямаец и показал вперед. — Джунгли.

Джип легко въехал в зеленые заросли, пару раз повернул, и оказался на маленькой полянке.

— Отсюда двинемся пешком. Здесь близко, мили полторы. Выйдем к реке, у меня там пирога. – Негр выключил мотор и стал возиться с вещами.

— А моя машинка? – обеспокоился турист.

— Оставим так, — хмыкнул африканец. — Ты не беспокойся, Эндрюс, здесь нет людей и зверей. Только змеи, правда, в огромном количестве.

Доктор с опаской взглянул под ноги. Спросил жалобно:

— Может, рядом есть парковка? Я согласен оплатить по любому тарифу!

…Спустя шесть часов изрядно понервничавший турист и его гид, наконец, вышли из тропического леса. Солнце как раз почти упало за горизонт. На большой вытоптанной поляне стояло два десятка соломенных хижин. Между ними мелькали тёмные фигуры людей в набедренных повязках.

— Ура! — с облегчением вымолвил Бутербродов.

Утречком турист проснулся в хижине, отведённой ему на пару с гидом. Сбросил с лица москитную сетку, сел на циновке, служившей постелью*. Циновка гида была пуста.

— Круто! – Андрюха поднял с земляного пола набедренную повязку.

Через минуту доктор вышел из хижины, щеголяя в дикарском платье. Осмотрелся.

Увидел старика, который выстругивал ножом длинную палку. Чуть поодаль двое мальчишек тащили куда-то хворост. Вот мимо прошествовали двое девушек с козой. Они хихикали, кивая на белого человека. Грудки свободно болтались в открытом доступе, без всяких маечек и прочих атрибутов цивилизации.

А прямо перед доктором… стояла женщина, наклонившись к нему спинкой, мешала что-то в глиняном тазике. Набедренная повязка задралась, открыв похотливому взгляду нижнюю часть спинки.

— Ах! – томно пробормотал Бутербродов, пялясь на чёрный пирожок.

Мужчин, кстати, не наблюдалось.

— Как спалось, Эндрюс? – появился рядом проводник. Африканец был в своей обычной одежде – шорты и майка.

— Так сладко давно не дрых, — блаженно улыбнулся Бутербродов.

— Тебе идёт новый наряд, – поощрил Уинстон. – Пойдём-ка со мной, белый брат, вождь приглашает на завтрак.

— Подарки ему понравились?

— Вождь в восторге.

Экскурсовод и экскурсант неспешно двинулись по селению.

— Уинстон, а почему мужчин не видно?

— Мужчины на охоте.

— А почему меня не взяли!?

— Потому что они охотятся на змей.

* * *

Жилище местного босса было в два раза больше всех других хижин. У потухшего очага из камней, на циновке сидел собственно вождь – сильно курчавый негр лет сорока. На шее — ожерелье из крокодильих зубов, в ушах – кольца, руки и ноги в цветных браслетах, на волосатой груди – какие-то узоры. Рядом чинно располагала юные булочки девушка, в меховом нижнем белье.

— ТАНТА БОНДА ТИ! – сказал главарь племени и церемонно нагнул голову, прижав руку к сердцу. Девушка молча скопировала церемониал.

— Вождь рад видеть нас у своего очага, — перевёл гид. – И приглашает разделить с ним трапезу.

— Передай вождю, я тоже рад и с удовольствием принимаю приглашение.

— ТАНТА ТИ МДЕНДА! – экскурсовод прижал руку к груди, показал на врача.

Двое гостей опустили телеса на циновки.

— БАНТА! – крикнул шеф тепетаев, повернув голову к хижине.

Из жилища появилась женщина с подносом в руках. На бедрах кокетливый кружевной передник, из европейской ткани. Горничная расставила миски с завтраком, и ретировалась. Ни вилок, ни ножей не подали.

Девушка в меховом белье исподтишка поглядывала на белого гостя. Черный пальчик во рту, а во взгляде – любопытство.

— Что за девка? – спросил турист у гида. – И почему она так одета? Местная мода?

— Это дочь вождя – Мапута, ей шестнадцать лет. По поверью, никто не должен видеть её голой, кроме мужа и родителей. Иначе Дух племени накажет её бесплодием.

Андрюха проводил глазами свободно висящие сиськи Банты и гмыкнул.

— АПЛА ПУТВА ТЕПА! — вскричал вождь, задирая голову вверх. Дочь же, наоборот, смиренно опустила глазки.

— Тепал славит Духа племени, — пояснил проводник.

Вождь и его дочь приступили к трапезе, голыми руками, громко чавкая и облизывая пальцы.

Турист холеными ручками осторожно вытащил из миски немного белого мяса. Понюхал, бросил пару кусочков в рот. Пожевал.

— Вкусно, — доктор отправил в желудок мясную горсть. – Да, суперски, точно!

Завтрак продолжался минут пять.

— А кофемашина у них тут есть? – спросил турист, выскребая ногтями миску.

— Нет, — усмехнулся Уинстон. — Но могут предложить стаканчик отличного местного самогона. Будешь?

— Не пью, — отказался Бутербродов. Отодвинул пустую миску, погладил надутый живот. — Передай вождю моё восхищение его завтраком.

— МАДВПА ИЛА ТЕ! – возгласил гид. Он коснулся пальцами правой руки лба, плавно опустил её на землю перед собой.

Вернулась Банта и собрала грязную посуду. Вождь одобрительно наблюдал, изредка лукаво посматривая на туриста.

— Что за мясо? Змея, да? – спросил доктор. — Надо выведать рецепт. Буду сам готовить дома…

— Вряд ли получится, — остудил пыл Уинстон.

— Почему?

— Во-первых. Блюдо готовится только на костре, и в отдельной посуде. В условиях города технологию соблюсти трудно.

— А во-вторых?

— Вагину бегемотихи нелегко купить, даже богачу.

— Ч-что?.. Вагину бегемотихи!?

— Да. Местный деликатес. Им питается только семья вождя, — произнёс афроангличанин, как ни в чём не бывало. — Честно скажу, Эндрюс, что тебе повезло. Поверь, не каждый раз вождь угощает вагиной…

Примечание: Циновка — это коврик, сплетенный из лиан.

Туристическая неделя пролетела незаметно! Каждый день был строго регламентирован гидом и переводчиком.

Вторник – стрельба из лука (успешно). Среда – добыча огня с помощью двух палочек (кровавые мозоли). Четверг – тряска кокосовой пальмы (помощь аборигена). Пятница – охота на змей (наблюдение). Суббота – освежевание дикого кабана (турист сбежал из-за запаха). Воскресенье – церковная служба в честь Духа племени (турист отрубил голову фазану).

Понедельник – купание и съемка окрестностей. Андрюха с разбега окунулся в местный полноводный ручей. Вволю наплавался и вылез из воды. Натянул американские шортики и услышал шорох за спиной. Оборот назад породил в глазах доктора ужас. Семеня на коротких лапах, к нему деловито приближался крокодил, полутора метров длиной.

— Мля! – побледнел турист. Страх делает из засранцев героев, а из людей — обезьян или крыс. Иногда эпитеты меняются местами, что собственно ситуации не меняет ни черта. Бутербродов отбросил видеокамеру, и быстренько вскарабкался на пальму, разодрав шорты. (В повязке было ходить экзотично, но совсем неудобно).

— Эндрюс, где ты? – на тропинке показался переводчик.

— Уинстон, убегай быстрее! Я здесь! – зашипел сверху турист.

Африканец поднял глаза и увидел на дереве подопечного. Несказанно удивился:

— Ты зачем залез на пальму, белый брат?

— Спасайся, мать твою! – завопил Бутербродов, тыкая рукой вниз. – Крокодил!

Если тебе жмут ботинки, это не значит, что надо менять ноги. Негр лишь улыбнулся при виде рептилии.

— Крокодилёнок. Лет десяти. Он не опасен.

— Ты уверен?! Десять лет – это мало, да?

— Certainly. Крокодилы живут до двухсот лет. На тебя напал младенец.

— Зубы у него не младенческие… — спускаться с пальмы доктор не спешил. Африканец поднял камешек и кинул в крокодила. С поджатым хвостиком рептилия забежала в речку.