— Скажи, вот почему ты садовник? Зачем этим занимаешься?

— Потому что я должен этим заниматься. Или потому, что я могу это делать!.. А может потому, что лучше меня этого никто сделать не сможет... Выбирай, малыш, какой ответ тебе сейчас по плечу?..

Детской непосредственности под силу свернуть горы. В отличие от взрослого прагматизма. А умение разговаривать с ребёнком, как со своим ровесником, на равных – это искусство! В общем, можно сказать, что «они друг друга нашли».

— Скажи, садовник… — задумался малыш. — Вот я хочу уйти в театральную школу… Как же определить – должен я или могу? А быть может, никто лучше меня не сможет театр творить!

— Для того чтобы успешно заниматься каким-либо делом, нужно запомнить три главных фундамента — Знание, Умение и Желание!..

— А как понять, есть ли у меня эти фундаменты? – с удивлением спросил малыш.

— Эти фундаменты – основа Силы, которая даётся Господом. Господь даёт Силу каждому человеку. И имя ей – Любовь. Если ты делаешь что-то с Любовью, оно обязательно даст свой плод!

Живая вода. Является частью фольклора многих народов. Теперь нет сомнений, что прообразом такой воды было и есть Слово! И будет!

— А как научиться любить? – недоумённо спросил малыш. На его плечо приземлилась баттерфляй. Можно butterfly. Бабочка дивного сада, внезапно выпорхнувшая из сияющего разноцветья!

***

— Он сказал, что Любовь состоит из добра и зла, и у каждого свой путь в понимании этих сущностей… Свой путь… И нужно отделять зёрна от плевел… — ответил за садовника мистер Фэйс. Его лицо наполнилось светом – так бывает всегда, когда мы вспоминаем Детство.

— И как правильно отделить – немногим дано понять… — кукловод выщелкнул окурок. И в момент щелчка понял, что окурка в пальцах нет. Есть бабочка на плече: мистеру Фэйсу есть, что вспомнить. Баттерфляй из Дивного Сада. Между прочим. Она как печать души – невидимая, но осязаемая. Forever. Навсегда.

«Так-так-так! — вчера случился блиц-опрос на тему «Что такое Счастье». На вопросы отвечал не кто-то-там, а сам хранитель Дивного Сада!». Его Высочество мучительно задумался.

Баттерфляй улетела. Кукловод машинально взглянул на свои пальцы, измазанные пеплом. Вздрогнул! И очнулся! Увидел рядом с собой знакомого лорда. Синие глаза родили непомерное удивление. Мистер Фэйс в состоянии удивления – это надо видеть!

— Ваше Высочество… Мы расстались несколько часов назад, и я снова вас вижу! Какого чёрта вы здесь делаете!? На кладбище «Rosedale», а!

«Так-так-так! Пустое занятие – думать о том, чего не познал! Сорок лет – приличный срок. Твой поезд ушёл, мистер Принц! Или… нет?».

— А быть может, вы следили за мной? – в тоне кукловода зазвучала уже привычная ирония.

Его Высочество рассеянно улыбнулся. Когда не знаешь, что ответить – говори то, что сейчас на уме:

— Я люблю временами прогуливаться по кладбищу. Когда кругом нет людей, а вокруг мёртвая тишина…

— Конечно! Самое подходящее занятие для эксцентрика – гулять по кладбищу! — подмигнул кукловод. — Нормальные люди на предмет погулять идут в тенистую рощу, а эксцентрики… Впрочем, к чёрту! — Режиссёр потер в предвкушении ладони:

— Надеюсь, вы достаточно вкусили мёртвой тишины, Ваше Высочество?

Делает предложение тот, кому есть что предложить. В противном случае звучит просьба, а «королевский лимит» на просьбы исчерпан ночью… Его Высочество надменно вздёрнул верхнюю губу.

—Я тут подумал… — понимающе усмехнулся кукловод. — Раз уж мы снова встретились, то… почему бы вам не принять участие во втором акте моей чудной пьесы?

Кафе стояло в сотне футов от автомагистрали, между двумя многоэтажками. Архитектурно само здание было сделано в виде гитары. Как наиболее яркие детали – окна-скрипки и стеклянная дверь в виде русской балалайки. К кафе примыкала стоянка, на которой находились два авто: кабриолет с заморскими номерами и военный «Роллс» 1944 года выпуска.

— Это моё кафе. Сегодня утром я его купил, — разъяснил мистер Фэйс, открывая входную дверь заведения и проникая внутрь. Уверенно пошел по залу, к барной стойке.

Его Высочество вошел следом, как тень. Встал на пороге и осмотрелся. Обеденный зал представлял собой уютное чистое помещение, площадью триста квадратных футов. Небольшая эстрада с парочкой микрофонов. Двадцатка столиков, каждый рассчитан на четыре персоны. Теоретически за столиком можно было б уместиться и шести гостям, при необходимости. Но в данное утро доказывать теорию на практике Лос-Анджелес не спешил: завтракали всего человек десять обывателей.

Каждый столик со стульями – это визуально барабанная установка. Посредине – главный барабан – стол, по бокам вспомогательные барабаны – стулья. Декор от прежнего владельца, явно! Или меломан, или покойник-меломан… Дурацкие мысли на пустом месте! Принц непроизвольно поморщился:

— Чёрт! – взгляд ухватил кукловода, подходящего к барной стойке. Его Высочество направился туда же.

У стойки, на барных табуретах, восседала парочка юных отморозков, и сосала пивко – Панк и Кид. За стойкой барменша протирала бокал. Среднего роста, рыжеволосая симпатяжка, с синими глазами, с упругим бюстом, лет 25-ти. The Sweetie – называют таких в LA! Позади стойки находилась дверь, ведущая во внутренние помещения кафе и (видимо) к «черному ходу». Дверь как дверь: обычной для двери формы, дубовая, покрытая лаком, с ручкой в форме шарика. И колпак Арлекина, приколоченный к дереву шестидюймовыми гвоздями, прямо за заячьи хвосты, что разведены в стороны. Распятый колпак, и никак иначе! Только воспаленному мозгу под силу такие ассоциации… Принц резво затормозил. Сколько себя не настраивай на игру, а перед собственно выходом на сцену всё равно мозг в смятении, а задница подрагивает! И нужен дополнительный настрой.

Мистер Фэйс, ни на кого не реагируя, миновал стойку и открыл дубовую дверь. Обернулся. Увидел принца, вставшего рядом со стойкой как статуй. Усмехнулся:

— Смелее, мистер Принц. Сегодня третьих лиц в костюмерной нет.

Барменша отставила бокал и мило улыбнулась. Две лукавые ямочки улыбку проиллюстрировали:

— Ваше Высочество… Принц… Мы никому не раскроем ваше инкогнито. Правда, ребята? – красотка подмигнула юнцам у стойки.

Любители пива покосились на эксцентрика. Не проявив ни капли любопытства, больше из вежливости перед очаровательной барменшей.

— Кто такой принц? – презрительно рыгнул Панк.

— Ну это типа президента, только по наследству, – угрюмо разъяснил Кид.

— И где же так попирают демократию?

— В Чуркистане, где ж ещё… Проклятые чурки!

Никто ничего не успел сказать или сделать. Панк… сорвался с места, подскочил к Высочеству и схватил его за «грудки». Приблизил к лицу эксцентрика своё лицо с тупыми яростными глазами:

— Эй, принц, мое имя – Панк, а это Кид! Ты купи-ка нам пива, а!

Аристократ непонимающе взглянул на юнца – сверху вниз. Что за детский сад, твою мать!

— Или принцу в падлу купить пивка? Таким крутым перцам, как мы!? – изумлялся Панк.

Как всегда… только настроишься на общение с вечностью, как тут же (откуда не возьмись) берется случайный чувак с какой-то просьбой, выдергивая тебя из твоего мира. Либо нахальный нищий на улице, либо понтовитый молокосос в баре, либо… Додумывать мистер Принц не стал ввиду банальности искомых мыслей… А снизу вылетела трость, зажатая в эксцентричной руке. Ручка трости точно ударила Панка в нос! Юнец мигом выпустил джентльменский пиджак, отступая назад. Из ноздрей брызнула кровь, заливая рубашку.

— Вот ссука!.. – ошеломленно пробормотал Панк, трогая нос. Увидел на пальцах кровь, поскорее закинул голову вверх.

— Крутой перец не станет хвалиться, что он крутой перец, — усмехнулся милорд, поправляя на груди костюм.