С силой выдернув изрядно закопавшийся в землю щит, мне, наконец, удалось оглядеться, и если реакция зрителей меня мало интересовала, то вот выражение лица Ульфрика было для меня слаще любого мёда. Недоумение, неверие и где-то в глубине его глаз, зарождающееся отчаяние.

Первая попытка сблизиться с противником едва не закончилась моим падением, всё же ту’ум неплохо потрепал меня, и чтобы нормально двигаться, приходилось контролировать мельчайшее движение тела. Видя моё состояние, Ульфрик немного расслабился и сам пошёл на сближение.

Приближаясь ко мне неспешным шагом, мой противник, уверившись в своей победе, а я, чтобы не разочаровывать его, продолжал стоять, оперившись на щит, откровенно тянул время и красовался, и остановился только тогда, когда оказался в зоне поражения моей булавы. И вот, картина повторяется, полный бахвальства взгляд, открытая позиция и постепенно вздымающаяся грудь. Пора.

Немного придя в себя, и полностью сконцентрировавшись на своих движениях, я совершаю один единственный шаг в сторону противника. Шестопёр так же приходит в движение, постепенно набирая скорость. Теперь всё зависит от скорости, ни я, ни мой противник уже не успеваем уклониться, и чья атака окажется быстрее, тот и победит.

Немного помутнённое сознание слышит первую часть крика, но силовая волна пока не срывается с губ Ульфрика, давая мне шанс на победу. Второе слово крика произнесено, но уже поздно, и сверкающим метеором, боёк шестопёра врезается в бок Буревестника, сминая доспехи, кости и плоть. Мой удар вышел не таким сильным, как я рассчитывал, и потому сломанное тело отбрасывает в сторону всего на несколько метров.

Но, последнее слово крика срывается с губ Ульфрика, усиленное воздухом, буквально выбитым из его груди моим ударом, кажется, придавая ту’уму дополнительной мощи. Разрушительная волна чистой силы вновь является миру, но в этот раз пролетает мимо меня, раскидывая толпу зевак, собравшихся посмотреть на наш поединок.

Крики и стоны ворвались в мой до этого полностью беззвучный мир. Кто-то скандировал моё имя, кто посылал на мою голову проклятья, а кто-то, попавший под последнюю атаку Ульфрика, стонал от боли. Но главное, что всё было кончено. Я, пусть и слегка пошатываясь, твёрдо стоял на земле, а мой противник, захлёбываясь собственной кровью, валялся в центре круга сломанной куклой.

Шаг. Ещё шаг. С каждым пройденным метром мне становилось лучше, а до этого кружившийся мир возвращался в норму. Встав перед Ульфриком, я посмотрел в его затухающие глаза, где застыла по-настоящему детская обида и непонимание, как же так, ведь он не мог проиграть. Хотелось сплюнуть на труп этого идиота, который из-за своей гордыни и тупости чуть не погубил тысячи жизней, но сделать это мне мешало забрало.

— Кто-то из присутствующих считает, что победа в этом поединке мне досталась не честно? — подняв забрало, спросил я, когда остатки жизни покинули тело ярла Виндхельма.

Тишина была мне ответом, моё войско хотело услышать, рискнёт ли кто-то ещё бросить мне вызов, а враги ещё не пришли в себя от произошедшего. Прошли десять секунд, потом ещё двадцать, но никто так и не решился бросить мне вызов, а потому, я сделал то, ради чего пришёл в Виндхельм, а именно, отрубил голову Ульфрика его же топором, и неся её за волосы пошёл в сторону городских ворот. Никто не смел меня остановить и пришедшие за мной войска последовали за мной. Бывшие Братья Бури, а теперь просто толпа, потерявшая своего вдохновителя, безмолвно расступалась перед нами, не чиня никаких препятствий.

Дальнейшие события не стоили особого внимания: Ульф Огневолосый занял трон Исграмора и принял клятву верности от всех кланов Истмарка, официально став ярлом Виндхельма, офицеров Братьев Бури вязали и сажали в клетки, как и самых рьяных рядовых, чтобы доставить их на суд. Во всю эту кутерьму я особо не вмешивался, грозно сидя у подножья трона и одним своим видом делая придворных и прочих танов намного более сговорчивыми. В мелких стычках по всему городу и патрулях прошёл день, а за ним и ночь, Огневолосые быстро перехватили у людей Буревестника все основные рычаги власти и сейчас налаживали жизнь города под себя, заключая договора и союзы с теми, кто их поддерживал, и поражая в правах тех, кто с ними враждовал.

Для меня же, было важно другое — гражданская война в Скайриме закончилась, не успев начаться, а остальное не так уж и важно. Мне и всем поддержавшим Огневолосых из казны города были выделены подарки и налоговые скидки, а также вручено официальное приглашение на праздник по случаю возвращения клану Огневолосов титула ярлов Виндхельма. Пришедшие со мной войска были в небольшом недоумении, они рассчитывали на жаркий штурм и славную битву, а вместо этого просто немного попутешествовали, посмотрели на схватку и уже можно собираться домой. Единственные, кто были рады, так это наёмники, ведь деньги они получили как за военный поход, а вся война свелась к паре мелких стычек в пути, да паре дней осады — идеальная работа. Поэтому, когда я передал их контракт Ульфу, для поддержания порядка в Виндхельме, они не особо противились этому решению.

Всего понадобилось три дня, чтобы Виндхельм вновь вернулся к привычной жизни, из которой выбивались только группы наёмников, снующие тут и там, да остатки собранных мной войск, которые постепенно начали отправляться обратно домой. Покой в городе был достигнут не только грубой мощью, но и долей пропаганды, горожане, когда слышали рассказы моих людей, почему Ульфрик мудак и предатель, всё больше и больше признавали, что действия их предыдущего ярла слишком сильно походили не на попытку завоевать независимость Скайриму, а работу по ослаблению их родной земли в пользу Талмора.

На четвёртый день, после захвата города, моя клановая дружина всё же выдвинулась в обратный путь, в большей степени не из-за того, что Титанорожденные хотели подольше насладиться гостеприимством Огневолосов, а из-за моего состояния. Принятый в лоб ту’ум не добавил мне здоровья, и по словам Тимиса, не будь у меня столь сильной естественной регенерации, то через пару часов после боя, я вполне мог умереть от многочисленных внутренних кровотечений. Уже в дороге, нам навстречу попался гонец от генерала Туллия, который уведомил меня, как действующего легата Имперского легиона, что подкрепление на подходе. Узнав же, что всё уже кончено, гонец слегка стушевался и ускакал обратно со свежими новостями.

POV Александр Эриксон из клана Титанорожденных

В проклятом всеми богами кургане нашей группе суммарно пришлось прожить целых два дня, пока все раненные не восстановятся достаточно, чтобы самостоятельно осилить спуск с горы. И пусть ничего опасного в нём уже не было, находится в нём было по меньшей мере неприятно, особенно вспоминая ту орду мертвецов, с которой мы столкнулись сразу после гигантской паучихи. Такое отношение к этому месту было не только у меня, но и у остальных, так что как только раненные минимально пришли в себя, мы выдвинулись в обратный путь.

За дверями древней усыпальницы ничего не изменилось, всё тот же снег и ветер, правда из общей картины выбивался окоченевший труп орка, но ничего страшного. Сам обратный спуск был намного проще чем подъём, и я даже подумывал просто-напросто скатиться со склона на одном из щитов, как мы делали это в детстве, но присмотревшись и увидев множество торчащих из-под снега острых скал, всё же отказался от этой идеи. Достигнув предгорий, мы организовали небольшой привал, на котором просто отдыхали от вечного холода и пронизывающего ветра, который был нашим постоянным спутником последние несколько дней, но вспомнив о миссии, собрали пожитки и выдвинулись в сторону Вайтрана.

Дойдя до городских ворот на следующий день, в этот раз нас всех без проблем пропустили в город, и пока Лидия со своими людьми отправились отдыхать в дом клана, мне пришлось тащиться в дворец ярла, отчитываться о выполненном задании. Узнав о цели визита, стража дворца без проблем пустила меня внутрь, и я без промедления пошёл в сторону покоев придворного мага. Фаренгар Тайный Огонь, казалось, не поменял даже позы с момента моего ухода, всё также нависая над кипой графиков и диаграмм.