Истинного виновного в сложившейся ситуации определить было не сложно, ведь не заметить уши Талмора за всей этой ситуацией не мог только ленивый. Эльфы, примерно представляя мой склад характера, и изучив нравы и традиции нордов, грамотно воспользовались имеющейся информацией. Одним слухом, они попытались убить целую стаю зайцев, ведь поступи я на поводу у эмоций, то или погиб сам, или убил влиятельного и уважаемого ярла, чем рассорил бы владения Истмарк и Вайтран. Далее, из тюрьмы, как единственного наследника, выпустили бы Ульфрика, а уже он, ведомый жаждой мести, устроил бы небольшую войну, в ходе которой пострадала бы не только торговля, но и в целом благосостояние всего региона, ведь на моей стороне выступили бы кланы Огневолосов и Чёрный Вереск, которые вместе с моим кланом обеспечивали примерно треть прибыли от порта Виндхельма. Так что следуя на восток, мне было не до рассматривания красот Скайрима.

Добравшись до Истмарка за две недели, мой караван был встречен всадниками в доспехах городской стражи Виндхельма, которых отправил для сопровождения ярл Хог, готовый принять меня и ответить на все мои претензии. И пусть дополнительная охрана мне в целом была не нужна, но сам жест уважения позволял предположить, что вопрос всё же удастся решить мирно.

Прибыв в город ближе к середине дня, меня и нескольких моих сопровождающих, тут же сопроводили во дворец. В главном зале для приёмов всё было уже готово, собрались представители всех кланов владения, представители городских цехов и даже несколько вольных капитанов, единственные, чьё присутствие меня удивило, так это группы из пары десятков человек, что стояли отдельно от всех, облачённые в какие-то нелепые доспехи с черепами медведей вместо шлемов. Во главе всего этого, на троне Исграмора, сидел старик, чьи лучшие годы давно прошли, но он продолжал не только излучать ауру власти, но был ещё достаточно крепок физически.

— Приветствую тебя в своём доме, Эрик Титанорожденный, также известный как Багряный, — громко и чётко спросил меня ярл, — что привело тебя ко мне?

— И я приветствую тебя, Хог Буревестник, также известный как Старый Медведь, — ответил ему я, полностью отзеркалив его приветствие, — привела меня к тебе моя честь, которую порочат слухи, ходящие по нашей земле.

— Что за слухи смогли опорочить норда, что первым вошёл в Имперский город во время его штурма? — этим вопросом, ярл Хог поднял целую волну перешёптывания в зале.

— Слухи мерзкие и лживые, что будто именно твой сын Ульфрик первым ворвался ворота столицы Империи, что именно он своим голосом выбил ворота, а я лишь присвоил его славу.

— Твоё обвинение серьёзно, и может быть смыто только кровью…

— Ярл! — выкрикнул из зала человек с медвежьей головой вместо шлема, — Как вы можете говорить с этой подстилкой Императора!? Только прикажите и мы, Братья Бури призовём его к ответу!

— Помолчи Галмар, — жёстко прервал говорящего Старый Медведь.

— Но ярл, ведь именно Ульфрик…

— Я сказал замолчи! В отличие от тебя и остальных почитателей моего сына, я прекрасно знаю, как всё происходило на самом деле, и тан Эрик в своём праве. Так что зачем же ты пришёл сюда, Багряный, уж не для того, чтобы пролить кровь старика?

— Нет, — спокойно ответил я, вновь подняв небольшой гул в зале, — немного подумав, мне стало понятно, что слухи эти распускают эльфы, желающие расколоть единство Империи и Скайрима, и их пособники, — последнюю часть фразы, я произнёс, переведя взгляд на стоящих в стороне ото всех Братьев Бури, отчего они все как один налились краской. — И оттого вина за это лежит полностью на них. От тебя же, ярл, я требую только одного, рассказать народу Скайрима правду, чтобы ни твой, ни мой клан не были запятнаны ложью.

— Требование твоё справедливо, я готов…

— Я вызываю тебя, ублюдок! — Прокричал самый молодой на вид из Братьев Бури, — Никто не смеет оскорблять Ульфрика! Тем более мерзкая подстилка всех, кто побольше заплатит.

Стоило этому идиоту закончить говорить, как в зале настала гробовая тишина, прерываемая только шумным дыханием молодого недоумка. Сам ярл, поняв к чему идёт дело, лишь устало скрыл лицо за ладонью.

— Я принимаю вызов, — спокойно ответил я, выходя на свободное пространство перед троном, — здесь и сейчас, до смерти.

— Готовься к смерти! — потеряв контроль над собой, молодой парень чуть ли не вылетел в образовавшийся собравшимися круг, попутно доставая из-за спины двуручный топор.

И пусть он сам был в полном доспехе, и с уже обнажённым оружием, сам я ни доставать шестопёр, ни надевать дополнительную защиту не собирался, хоть и был облачён в одну только длинную кольчугу. Ведь стоило только взглянуть на позу и как держит оружие мой противник, как сразу стало понятно, что мне он не соперник.

Когда мы оба встали друг напротив друг друга, ярл Хог дал команду к началу поединка. Противник, обуреваемый праведной яростью, с криком бросился на меня, занося секиру для мощного удара, который должен был развалить меня на две половины. Однако, такой медленный и неуклюжий удар был бесполезен, и пусть я немного постарел и расслабился, но форму поддерживать не забывал и потому бой закончился за несколько секунд. Резким выпадом левой руки, перехватив секиру за древко, правой я ударил оппонента в голову, и пусть удар получился несколько смазанным, но ему хватило. Потеряв равновесие, противник не только упал на пол, но и выпустил из рук своё оружие, которое осталось у меня в левой руке. На этом бой можно было и заканчивать, но условия поединка были заранее обозначены — до смерти. Потому, подойдя к ещё дезориентированному парню, я поудобней ухватил его за голову, и одним взмахом отделил голову от тела, его же топором. Когда всё было кончено, голова парня, вместе с медвежьим шлемом, полетела в сторону остальных Братьев Бури.

— Ещё кто-то желает усомниться в моей чести? — спокойно спросил я, глядя на готовых броситься на меня остальных представителей будущих бунтовщиков.

— Нет, они не хотят, — веско сказал ярл, пригвоздив своим взглядом оставшихся.

— Тогда вопрос исчерпан, но раз ты, ярл, не можешь держать в узде своих людей, — с небольшой угрозой произнёс я, — то простого извинения уже не достаточно, я требую виру за оскорбление.

Зал в очередной раз загомонил, и если Братья Бури и их поддерживающие требовали от ярла, чтобы он с позором выкинул меня из города, то те кто поумнее, тихо переговаривались между собой.

— Я согласен, — устало сказал ярл Хог, — завтра же я выступлю перед людьми Виндхельма и расскажу правду о своём сыне, а тебе, тан Эрик, будет выплачена вира. Надеюсь произошедшее здесь не сделает нас врагами.

— Нет не сделает, но впредь, ярл, лучше контролируй своих собак, а то они без твёрдой руки уже стали бросаться на людей, — сказав последнюю фразу, я спокойно развернулся и пошёл на выход из дворца, оставляя за собой гомонящую толпу и труп молодого парня, с запудренными мозгами.

На следующий день, как и обещал, ярл Хог Буревестник выступил перед людьми Виндхельма и чётко пояснил, что его сын, пусть и участвовал в Великой Войне, но не совершил и половины тех подвигов, которые ему предписывают. Рассказал он и том, что ложь про его сына, пусть и превозносящая его, всё ещё остаётся ложью, что не делает чести никому. Было ещё много правильных и важных слов, но главное, что теперь, рассказывающие небылицы об Ульфрике как минимум поумерят свой пыл. Виру от ярла мне принесли в тот же день, и состояла она из украшенного топора и пары сотен золотом, что являлось непрозрачным намёком, что видеть меня в Виндхельме теперь не рады, но от моих денег не откажутся. В ответ мною был послан небольшой ящичек с несколькими зельями, которые должны были помочь молодой супруге ярла наконец забеременеть и произвести на свет нормального наследника, всё же по-настоящему ссориться с Буревестником я не собирался.

Собрались в обратный путь мы не долго, закупив провиантом в дорогу, мы с моими людьми на следующий день после речи ярла Хога покинули город. В этот раз, чтобы совместить приятное с полезным, я решил возвращаться домой не по кратчайшему маршруту, а сделать небольшой крюк, и заглянуть к родителям, которых уже давненько не видел.