— Тряпку какую-то принесла, — удивлённо протянул он.

Юв, Гал, Альф и Рол опомнились, что за радостью встречи с любимыми хозяевами чуть не забыли про истекающего кровью дядю Вольдемара. Пудели принялись наперебой объяснять, что никакая это не тряпка, а знак, что нужно срочно возвращаться, ведь нельзя бросать родного человека в беде. Поляна снова наполнилась их визгливым лаем, и Альма забеспокоилась, что в таком сумбурном изложении вряд ли кто-нибудь что-нибудь поймёт. Однако ошиблась. Видимо, симпатичная девушка действительно была хорошей дрессировщицей и умела определять, когда питомцы лают просто так, от радости или от нечего делать, а когда — по серьёзному поводу. Она взяла «тряпку» из Андрюшкиных рук и внимательно её осмотрела.

— Мама, папа, а это, случайно, не от дядиной рубашки? И не кровь ли это?

Удостоверившись, что мысли Людей потекли в правильном направлении, и считая свой долг исполненным, Альма поспешила обратно. Ей казалось, что в её отсутствие с Мартином непременно случится беда.

Чтобы не пробегать снова мимо мёртвого жеребца, она взяла правее, ближе к посёлку, и услышала многоголосый, чуть сдавленный лай, какой бывает у собак, если они в наморднике. «Наверное, что-то происходит в школе собаководства», — рассудила «сыщица». Крюк получался совсем небольшим, и Альма решила взглянуть — может, удастся принести Мартину, Дине и пограничникам добрые вести, вдруг для них готовится подкрепление…

Из центральных ворот один за другим выезжали крытые тентами грузовики, в которых сидели вожатые со своими питомцами, у каждого по две-три овчарки. Грузовики сворачивали в направлении, противоположном тому, где у реки шёл бой. Сначала Альма подумала, что водители делают это по ошибке, но потом вспомнила приказ, переданный Неделе младшим сержантом из пулемётного расчёта: как можно дольше сдерживать противника, чтобы дать возможность эвакуироваться комендатуре и школе собаководства. Так вот что тут происходит — эвакуация, проще говоря, отступление… Никто не придёт пограничникам на помощь. В голове у Альмы прозвучал торжественно-печальный голос с той самой злополучной плёнки: «…Первыми примут бой и погибнут смертью героев…»

— Ты так и бегаешь одна! — воскликнул вдруг кто-то прямо над ухом, и Альма, не успев сообразить, что к чему, услышала, как щёлкнул карабин — к её ошейнику пристегнули поводок. А дальше события развивались столь стремительно, что «сыщица» совсем растерялась: её подхватили чужие руки и впихнули в остановившийся специально для этого грузовик. Кто-то из сидящих там перехватил поводок, крепко удерживая её возле себя, и Альма лишь тогда узнала человека, запрыгнувшего следом, — военный с циркового представления, который встретился ей сразу после перемещения! Грузовик быстро набрал ход, встроившись в колонну, и повёз её в неизвестность…

Адрына — в некоторых районах Белоруссии так называется сарай для хранения необмолоченного хлеба, соломы и инвентаря.

Звонок ещё не закончил произносить своё первое «ди-линь», а Брысь уже сидел в прихожей, нетерпеливо переступая лапами и сердясь, что те, кто может открыть дверь, такие медлительные. Саша и родители действительно не спешили, словно предчувствуя, что их ждёт неприятное, а возможно, и непоправимо-страшное известие. Савельич с Рыжим, которых переполняли такие же мрачные мысли, вообще остались сидеть в коридоре.

Нерешительное поведение домашних ещё больше раздосадовало Брыся, и, поднявшись на задние лапы, он принялся яростно царапать обитую светлым дерматином дверь, рискуя вызвать недовольство мамы Лины (обили дверь совсем недавно, чтобы скрыть глубокие царапины от когтей Мартина, оставленные им в щенячьем возрасте, когда порча имущества являлась неотъемлемой частью его взросления).

Опытный искатель приключений и телепат тоже чувствовал, что Сергей Анатольевич, который стоял по ту сторону дверного полотна, принёс совсем не радостные вести, но: во-первых, не хотел вести себя как страус, прячущий голову в песок, а во-вторых — не собирался безоговорочно верить тому плохому, что сообщит следователь. Разве могут Люди с их несовершенством знать наверняка, что произошло в далёком прошлом!

«Нужно было сначала по телефону позвонить», — запоздало отругал себя капитан Петров, когда ему, наконец, открыли дверь и он встретился глазами с юным хозяином Мартина. Возможно, Сашины родители захотели бы как можно дольше скрывать от сынишки горькую правду. Брысь сверлил взглядом карман пиджака, где лежали фотографии найденных поисковиками собачьих жетонов, и Сергей Анатольевич в который раз поразился невероятной проницательности серо-белого кота.

— Э-э-э, тут такое дело… — неловко начал следователь.

— Мяу! — перебил его Брысь и опять поднялся на задние лапы, опершись передними о ноги капитана Петрова с явным намерением добраться до злополучного кармана.

— В общем, вот… — Сергей Анатольевич извлёк снимки и, не придумав, кому первому их вручить, аккуратно положил фотографии на тумбочку.

Все невольно отступили назад, оттягивая момент истины, и в тесной прихожей неожиданно образовалось свободное пространство. Брысь тут же его пересёк, запрыгнул на тумбочку и заглянул в принесённые следователем снимки.

Пафнутий, старавшийся не пропускать ничего из того, что происходило в квартире приятелей и давно и прочно настроившийся на одну «волну» со старшим компаньоном, ощутил толчок в области сердца, а потому нисколько не удивился, когда опилки, устилавшие пол его апартаментов, внезапно приблизились и приняли его упитанное тельце в мягкие объятия. «М.н.с.» даже успел мысленно поблагодарить свой трепетный организм за возможность уютно полежать в обмороке, пока обладатель более крепких нервов будет хмуро разглядывать буквы и цифры, выгравированные на латунных железках и запечатлённые на ярких цветных фотографиях.

— Я собираюсь поехать туда, может, остался кто-нибудь из местных жителей, кто вспомнит те давние события, — тихо сказал Сергей Анатольевич, обращаясь к Сашиным родителям.

— Мы с вами, — громко и решительно заявила Лина.

— Да, мы с вами, — поддержал жену Николай Павлович.

— И я, — пискнул Саша сорвавшимся от волнения голоском.

Лина прижала его к себе:

— Ну разумеется.

Брысь спрыгнул с тумбочки, заняв место рядом с Савельичем и Рыжим, и все трое уставились на хозяев. При этом они воинственно встопорщили усы в знак того, что не примут никаких иных решений, кроме единственно правильного, что их тоже возьмут в далёкое путешествие.

— Простите нас, но это совершенно исключено! — извиняющимся тоном произнесла Лина и, присев на корточки, попыталась обнять сразу всех котов. Обнять удалось только Рыжего, который не успел сообразить, как себя повести. Брысь и Савельич оскорблённо отстранились.

— Миленькие, послушайте, ну правда… ведь сейчас это территория другого государства. Существуют правила перевозки животных, нужны ветеринарные документы, а мы уже и забыли, когда в последний раз были с вами в клинике. И вы сами знаете, почему!* — увещевала мама Лина, просительно заглядывая в глаза каждому питомцу.

*Книга «Мифические эксперименты, или Новые невероятные приключения Брыся и его друзей».

Коты взглядов не отводили, выражая тем самым твёрдую решимость и непреклонную волю.

***

Чуткий собачий слух уловил рокот моторов: тяжёлый, мощный — от танков, стрекочущий, звонкий — от мотоциклов. Мартин и Дина тревожно переглянулись: неприятель прорвался через железнодорожный мост и захватывал новое пространство. Одновременно с этими звуками с противоположного берега раздался тонкий свист — начался миномётный обстрел их позиций. Противник, видимо, уже знал, что на соседнем участке его войскам удалось прорваться, а потому действовал более решительно, не жалея снарядов. Мины ложились кучно, от взрывов заложило уши, земля и песок набились в глаза и ноздри, так что и собаки, и люди какое-то время не могли ни слышать, ни видеть, ни дышать. Потом начался бой. Автоматные очереди, ружейные выстрелы, разрывы гранат и человеческие крики смешались в один протяжный отвратительный гул. Запах пороха, пота и крови наполнил голову Мартина дурманом и до предела натянул нервы.