— Фашисты, как только село взяли, так сразу с арестов начали. По каждому двору прошлись, каждый амбар проверили. А я в свои неполные пятнадцать был уже высоким и крепким, и на лето остриженным, так что показался им, наверное, переодетым красноармейцем. Вот и схватили меня до кучи. Сначала арестованных в церкви разместили. И там рядом со мной один из цирковых оказался. Их труппа накануне представление в селе давала, ну и застряла… Он в бедро был тяжело ранен, крови много вытекло, сознание терял часто. А как в себя приходил, так меня старался ободрить и других пленных поддержать, фокусы нам показывал…

Василий Егорович замолчал, вспомнив, что гости приехали с конкретным вопросом о собаках.

— Это я к чему рассказываю. Собаки нам помогли выбраться. И коты эти цирковые. Они охранников отвлекли….

Старик с некоторым раскаянием посмотрел на своих слушателей.

— Опять меня в сторону унесло… Я к чему про цирковых-то. Командир наш поручил их дрессировщице Виолетте выучить собак для диверсий. Красавица и Мухтар показали себя в этом деле самыми смышлёными. А ещё они спасли того самого фокусника. Если бы не они, лишился бы он ноги, а скорее всего, и жизни…

***

В помощь Валентине старший лейтенант выделил трёх красноармейцев. Юв, Гал, Альф и Рол ревниво наблюдали, как любимая хозяйка пытается наладить контакт со служебными овчарками и выяснить, что они умеют. Казалось, что собаки умеют всё… И ползать по-пластунски, и через барьеры прыгать. Вот только дисциплина у них хромала. И команды они выполняли через раз, а то и через два: не хотели подчиняться молоденькой незнакомой девушке. Тем более что они рвались в бой, а девушка заставляла их повторять упражнения, которые надоели им ещё в школе. Люди почему-то считают, что собаки такие же тугодумы, как они. Вот и не верят, что питомцы всё схватывают налету, а не выполняют команд только потому, что не видят в них смысла. Альма, быстро поняв проблему, намекнула новым товарищам: на дело их отправят не раньше, чем Люди поверят, что управляют ими. А потому следует немного потерпеть и подыграть. Собаки поворчали, но слушаться дрессировщицу и прикреплённых к ним бойцов стали чаще. Все, кроме… Мартина. Он во время тренировок откровенно зевал, пропуская мимо ушей то, к чему призывала Валентина (и, вероятно, укрепляя девушку во мнении, что дворняги уступают породистым собакам в умственном развитии).

На деле объяснение было гораздо проще — тренировки проходили днём, а ночи напролёт пёс был занят и сильно уставал. Его, как самого крепкого и сильного среди всех собак отряда, привлекли к добыванию оружия — винтовки и автоматы собирали рядом с шоссе, где после авианалёта и боя осталось много погибших: и красноармейцев, и гитлеровцев. Богатырь Леонид и здоровяк Мартин работали в паре, перетащив в лагерь сотни килограммов стреляющего железа.

Тамара кашеварила, готовя еду на весь отряд из продуктов, которыми делились с партизанами хуторяне. А ещё занималась ранеными. Делала перевязки и поила отварами из лечебных трав. Хуже всего дело обстояло с ногой Владимира. Несмотря на то что немецкий врач извлёк пулю, воспаление всё усиливалось, повергая Тамару в отчаяние. Что она только не придумывала. Даже солёным салом рану обкладывала — кто-то из отряда слышал о таком способе, а сало дал хуторянин, которому Аслан с лошадьми помогал (кстати, кобыла благополучно разрешилась чудесным жеребёнком, и хозяин позволил джигиту дать малышу имя — так в конюшне появился маленький Бахтарчик). Но и сало не помогало…

— Альма, как ты думаешь, — не выдержав стонов раненого, спросил однажды Мартин свою подругу, — наша слюна для Людей такая же лечебная, как для нас?

— Не знаю, — засомневалась Альма. Проверять лечебные свойства собачьей слюны на Людях ей никогда не доводилось. — Как бы не навредить…

— Я всё-таки попробую, — решил Мартин. Однако начать не успел, его отправили на задание. Разведчики наткнулись на разбомбленный склад одной из воинских частей, и опять потребовалась мощь богатыря Леонида и его напарника, чтобы притащить в лагерь уцелевшие боеприпасы.

Когда Тамара снова пришла с хутора в лагерь и заглянула в шалаш, где лежал младший брат, то увидела, что у неё появилась помощница — овчарка, которую они прозвали Красавицей, каким-то образом умудрилась стащить повязку и сосредоточенно лизала рану.

«А вдруг…» — подумала Тамара и не стала её прогонять…

— Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться! — Валентина немного ёрничала, прекрасно понимая, что может обращаться к командиру отряда запросто, по имени, так как не является военнообязанной. Но поскольку просьба о дрессировке собак была высказана ей почти что в приказной форме, то, как говорится, получите-распишитесь.

Старший лейтенант оторвался от карты, которую изучал вместе с ещё двумя членами отряда.

— Да, Валентина, — отозвался он, слегка покраснев и чувствуя, как предательская гримаса исказила лицо.

Сердце девушки наполнилось жалостью, и она, уже гораздо мягче, продолжила:

— Мои подопечные готовы к следующему этапу тренировок.

— Да-да, — немного рассеянно ответил старший лейтенант, любуясь хорошенькой дрессировщицей. Он, как и вся мужская часть отряда, находился в плену чар Валентины. Впрочем, ухаживать за ней открыто никто не решался, да и сама она не давала к подобным ухаживаниям никакого повода, относясь ко всем ровно, по-сестрински, и лишь в присутствии джигита её прекрасные карие глаза подёргивались дымкой мечтательности.

— Начните пока с этого, — старший лейтенант протянул девушке гранату. Валентина испуганно отступила и спрятала руки за спину.

— Не бойтесь, в ней нет пороха, — без тени улыбки над её реакцией успокоил командир. — Ваша задача научить собак выдёргивать чеку и убегать как можно быстрее.

— Как можно быстрее, — машинально повторила Валентина, осторожно принимая гранату из рук старшего лейтенанта. Так же осторожно она вынесла её из командирского шалаша, провожаемая тремя парами восхищённых глаз.

Население лагеря значительно увеличилось за последние дни, и на территории кипела работа: красноармейцы рыли землянки, строили блиндажи и переходы, готовясь и к долгому пребыванию в лесу, и к обороне, если вдруг противник обнаружит их местоположение. Когда Валентина проходила мимо, все они прерывали работу, так что шлейф обожания тянулся за дрессировщицей до самой тренировочной площадки, где она занималась с собаками.

Усилия Альмы и Мартина (он иногда подменял подругу) приносили плоды: нога раненого постепенно приобретала нормальный цвет, опухоль спадала, у Владимира наконец-то проснулся аппетит — явный признак того, что он идёт на поправку. Все цирковые навещали его по очереди, принося маленькие подарочки: Тамара и Валентина — лесные ягоды, Леонид и Аслан — картофельный спирт, которым снабжал их хуторянин в обмен на хозяйственные услуги: джигит по-прежнему помогал ему на конюшне, и начищенные ухоженные крестьянские лошади сияли красотой, так что хоть на выставку их отправляй, а богатырь Леонид помог достроить баню из кругляка, легко управляясь с брёвнами, с которыми и трое крепких мужчин бы намучились. Но больше всех удивил Андрюшка. Он притащил… радиоприёмник.

— Где ты его взял?! — изумлению Владимира не было предела. Конечно, радиолюбительство было одним из самых повальных увлечений в Советском Союзе, соревнуясь разве что с парашютным спортом или авиамоделированием, но, во-первых, все приёмники подлежали регистрации, а во-вторых, за них нужно было платить абонентскую плату. Предположить, что в глухом белорусском местечке кто-то держал приёмник, было просто невозможно.

Андрюшка сиял от гордости и удовольствия:

— Мне его подарили, а я тебе дарю! Только чур будешь давать мне послушать!

— Да кто тебе его подарил?! — не мог прийти в себя от удивления Владимир.

— Дядька Мирон (так звали хуторянина).

— А у него он откуда?!