— Привет, — буднично поздоровалась она. — Меня зовут Альма. Я была вчера на вашем выступлении. Здорово! — немного покривила она душой, видя, как напуганы цирковые артисты, и желая их подбодрить.

Её спокойствие подействовало, правда не сразу. Четыре пары глаз, в которых плескался ужас, сначала просто смотрели на неё, никак не реагируя. Альма хотела повторить приветствие, но тут один из пуделей пришёл в себя и промямлил:

— Ювенталий. И Галентин. А котов зовут Альфред и Роланд.

«С ума сойти! Разве запомнишь?!» — мысленно возмутилась Альма. А может, и не мысленно, так как пудель добавил:

— Или кратко: Юв, Гал, Альф и Рол.

— Что-то её долго нет, — волновался Мартин. — Я туда и назад, только посмотрю, всё ли с ней в порядке.

Дина сердито шевельнула ушами.

— Что? — тут же отреагировал Неделя. — Кого-то почуяла? — И ещё более пристально уставился на вражеский берег, хотя глаза уже слезились от напряжения.

Альма вернулась так же осторожно и тихо, как и отлучалась.

— Там цирковые от своих отбились. Напуганы до смерти.

Мартин с облегчением выдохнул, увидев подругу, а Дина удивлённо округлила глаза, услышав про цирковых.

Неделя опять уловил изменение в «лице» помощницы и спросил:

— Да что случилось? Почему ты так странно себя ведёшь?

Все три собаки одновременно посмотрели в сторону поля, мол, причина кроется там. Но причина не страшная, а так себе…

— Коля, сгоняй незаметненько, глянь, что там… Альму с собой возьми. «Наши» вроде пока не собираются головы на плаху класть. Может, тоже патроны пересчитывают…

Николай по-пластунски, почти так же ловко, как Альма, скрылся в зарослях.

— Ну что там? — спросил Неделя, как только напарник занял своё прежнее место.

— Два белых королевских пуделя и два чёрных пушистых кота.

— Что-о?! — Неделя ожидал услышать что угодно, но этот ответ был слишком экзотичен. Коты — куда ни шло, но белые королевские пудели?!

— Я так думаю, они из цирковой труппы. Вчера ведь в посёлке цирк выступал. Туда ещё начальник заставы с политруком ходили, — высказал соображения Николай.

Неделя про цирк совершенно забыл. Само это слово было из той, мирной, жизни и никак не вязалось с разрывами снарядов и пулемётными очередями, всё ещё доносившимися со стороны их заставы; со вздыбленным, искорёженным берегом, со страшной ямой на том месте, где вели бой младший сержант и его второй номер, где вместе с ними встретил смерть пограничный пёс Верный… «Цирк» … это слово было как глоток свежего воздуха, не испорченного запахом гари и пороха… Неделя вдруг представил, какой ужас должны испытывать животные. Они ведь совсем не понимают, что происходит. Почему вдруг привычный мир так изменился. Животные, любые, — они ведь как дети… А эти ещё и цирковые. В жизни ничего громче аплодисментов не слышали, а тут такое…

— Альма, вот тебе боевое задание — отвести их к хозяевам, артистам, — Неделя говорил непререкаемым, командирским тоном, так что путешественнице во времени не оставалось ничего другого, как выполнять приказ.

«Я быстро», — одними глазами пообещала она Мартину и отправилась знакомым маршрутом.

Политрук, или комиссар (фр. commissaire — уполномоченный) в формировании войск (сил) — назначенный в подразделение, часть, соединение, объединение специальный представитель политического руководства государства (либо правящей партии), осуществляющий политическое наблюдение за военным командованием и личным составом, а также ведущий в формировании политико-просветительскую и воспитательную работу («политработник»). Офицерская должность политического наставника во всех формированиях РККА начиная с роты (батареи, сотни, эскадрильи, пограничной заставы). В ВС СССР имелось воинское звание как «политический руководитель» («политрук») или заместитель командира по политико-просветительской и воспитательной работе («замполит»), а в армиях и выше, как «Член Военного Совета».

— Никто не ранен? — спросил отец каким-то чужим сиплым голосом, словно у него болело горло. Андрюшка покрутил головой, внимательно оглядывая своих родных. Кроме ссадин и царапин от колючих еловых ветвей, никаких других ран не было. Если не считать душевных… Сейчас, когда «мессер» улетел, а лес приглушил звуки начавшейся войны, можно было дать волю слезам. И сестра Валя, и мама зарыдали, не сдерживая себя, оплакивая дедушку, дядю Вову, Бахтара и, скорее всего погибших, Валиных питомцев — любимцев всей их цирковой семьи… Андрюшка не плакал, стараясь брать пример с папы и Аслана, но предательская солёная влага щипала глаза и заставляла их слезиться.

— Надо похоронить… — Андрюшкин папа поднялся с земли, на которой все они сидели, обессиленно прижимаясь спинами к стволу старой ели, рухнувшей то ли от преклонного возраста, то ли от сильного ветра и уже совершенно высохшей.

Аслан поднялся вслед за ним.

— Может, лучше дождаться ночи, Леонид? — спросила мужа Тамара, вытирая ладонью слёзы и щуря опухшие от рыданий глаза.

Тот отрицательно мотнул головой:

— Нужно похоронить отца. Отыскать Владимира. Собрать самые необходимые вещи и двигаться дальше, туда, где наши. Если будем сидеть тут до ночи, то неизвестно, где окажется линия фронта.

Последние слова вызвали новый взрыв слёз у Валентины и мамы, и Андрюшка представил себе, как эта невидимая линия ложится чёрной жирной чертой между вчерашней счастливой жизнью и тем ужасным, что их отныне ждёт… Перед глазами опять встала картина недавнего воздушного боя. Крошечный «ишачок» против могучего вражеского «Хейнкеля» … Нет, не может быть! Его страна — самая большая, Красная Армия — самая сильная, воины — самые храбрые! Скоро враг получит достойный отпор! Нужно просто чуть-чуть потерпеть, набраться мужества, а лучше всего — тоже стать воинами, им всем! Ну, пожалуй, кроме сестры и мамы. Но папа, он и Аслан обязательно должны добыть себе оружие и сражаться! Как там поётся в песне:

…Полетит самолёт, застрочит пулемёт,

Загрохочут могучие танки,

И линкоры пойдут, и пехота пойдёт,

И помчатся лихие тачанки…

— Андрюшка, ты остаёшься за старшего, — отец положил ему на голову тяжёлую руку. — Береги маму и сестру. Если до темноты мы не вернёмся…

— Нет-нет-нет, — перебила мужа Тамара. — Никаких «если»! Даже произносить не смей! — И опять судорожно всхлипнула: — Попрощайтесь за нас с Артуром Бенедиктовичем и Бахтаром. — Она перекрестила мужчин (как делала раньше только перед их выступлением, и то тайком) и с надеждой добавила: — Может, Володя в палатку вернулся?.. И дети?.. — «Детьми» в их труппе называли Юва, Гала, Альфа и Рола — так было короче и сразу понятно, о ком речь.

Леонид молча кивнул. Ему хотелось прижать жену и сына с дочкой к сердцу, обнять изо всех своих богатырских сил, защитить от пришедшего на их землю зла, но он боялся, что такое прощание будет очень похоже на последнее, а ему нужно вселять в своих родных уверенность и спокойствие.

Заплаканная Валентина ловила взгляд Аслана, однако джигит казался сейчас особенно неприступным, далёким, суровым… Видимо, сердцем и душой он был пока со своим четвероногим другом, лежащим там, в поле, среди срезанных пулемётными очередями и залитых его кровью ромашек…

***

Цирковые животные сидели, всё так же сбившись в чёрно-белую кучу, резко выделяясь на фоне зелёных стеблей и листьев подсолнухов. При виде знакомой овчарки они с облегчением перевели дух: их не бросили, им помогут вернуться к хозяевам!

Над рекой раздался свист, и Альма, уже натренированным ухом, определила, что противник возобновил миномётный обстрел берега, а значит, скоро начнётся бой и нужно быстрее выполнить приказ и занять своё место рядом с Мартином, Диной и пограничниками. Она рванулась вперёд по оставленному цирковыми артистами следу, недоумевая, как те умудрились заблудиться. Юв, Гал, Альф и Рол помчались за овчаркой, обгоняя друг друга, боясь отстать.