Альма и Мартин, для которых (после их печальных выводов) выступление артистов приобрело особый смысл, старались не выдать своей грусти, чтобы Юв, Гал, Альф и Рол ничего не заподозрили и не разнервничались. Себе же они дали клятву оберегать цирковых, пока это будет в их силах.

Перед началом представления с небольшой речью выступил заместитель командира. Утренние новости из радиоприёмника не внушали никакой радости, но он призвал не верить фашистам, а верить в скорую победу и наступление мирной жизни. Символом которой (он так и сказал — «символом») является цирк.

Все слушали его очень внимательно, а при слове «цирк» стали хлопать, сначала как-то застенчиво, потом смелее и смелее. Леонид легонько подтолкнул Ваську в спину: «Давай, твой выход».

Василий, смущаясь, вышел в центр поляны. Он переживал, что все станут хихикать над его бабочкой, но зрители лишь в ожидании уставились на его рот. Для них цирковое волшебство должно было начаться с его первым словом.

— На арене цирк Масличных! — крикнул Васька, забыв от волнения, что собирался потянуть звук «и» в слове «цирк», чтобы прозвучало торжественнее.

Однако непритязательной публике всё понравилось, и парад-алле прошёл под бурные аплодисменты. Особенно много их досталось Андрюшке, хрупкая фигурка которого подчёркивалась чёрным трико акробата (первым номером должна была следовать пирамида) и ещё более хрупким мальчик казался рядом с шествующей за ним по пятам кобылой (той уже стало привычным ходить по кругу, чтобы водить за собой жеребёнка, и, сама того не подозревая, кобыла стала частью Андрюшкиного номера, хотя юный дрессировщик считал столь сильную привязанность Бахтарчика к маме досадной помехой).

Впрочем, бурные овации сопровождали каждое отдельное выступление. Да и Василий осмелел и представлял номера всё более раскованным и даже игривым тоном.

— Уважаемая публика, вам предстоит увидеть захватывающее зрелище — силовой акробат Леонид Масличный удержит на своих плечах троих человек! Прошу обратить внимание на ловкость, с какой акробаты взбираются друг на друга!

И зрители ахали и восхищались, забывая, что перед ними те, с кем они уже давно знакомы. В цирковых нарядах эти люди казались им небожителями, а их мастерство — недосягаемым. И пусть не звучала музыка, её всё равно было бы неслышно из-за восторженных криков и хлопков.

Соскучившиеся по выступлениям Юв, Гал, Альф и Рол самозабвенно исполняли свои трюки. Их дрессировщицу Валентину-Виолетту осыпали букетами (наверное, красноармейцы оборвали все лесные цветы в округе). Служебные овчарки, наблюдавшие за представлением, наконец-то взглянули на пуделей другими глазами. Оказывается, не такие уж они никчёмные собаки. Вон как подняли всем настроение.

Аслан, не имея возможности поразить зрителей мастерством джигитовки, станцевал зажигательную лезгинку; Тамара показала искусство канатоходца, используя тонкое бревно, установленное в развилках двух мощных дубов; Вольдемар восхитил всех своей меткостью, метнув в ствол одного из этих дубов пять ножей так, что их рукоятки образовали вертикальную линию. При этом сам оставался сидеть, чтобы не нагружать больную ногу.

— И завершает программу начинающий дрессировщик Андрю-ю… — затянул Васька уже как профессиональный шпрехшталмейстер.

Андрюшка ахнул. Имя! Он же собирался придумать себе звучное цирковое имя! И забыл… Совсем забыл про такую важную часть своей карьеры! И теперь все, кто присутствует на его первом самостоятельном номере запомнят его как Андрюшку или не запомнят вовсе…

— Подождите! — воскликнул он, вдруг приняв решение.

Василий удивлённо замер с открытым ртом.

— Подождите, — Андрюшка вышел в центр поляны и встал рядом с ведущим. — У меня был дедушка, — начал он прерывающимся от волнения голосом. — Его звали Артур Бенедиктович. Он был замечательным артистом и погиб в первый день войны. Его расстрелял вражеский самолёт. В память о моём любимом дедушке я хочу взять себе его имя как сценический псевдоним.

Если кто из зрителей и не понял, что означает «сценический псевдоним», то всё равно догадался, о чём говорит мальчик. Цирковые же смотрели на него, едва сдерживая слёзы.

— И завершает программу начинающий дрессировщик А-а-артур Масличный! Он представит свой номер, который называется «Коты-наездники»! — Василий ободряюще улыбнулся Андрюшке и отошёл в сторону.

Аслан, ассистируя юному коллеге, повёл по кругу кобылу, которой Валентина успела вплести в гриву яркие ленты, за кобылой потянулся жеребёнок Бахтарчик, и на втором круге под всеобщие аплодисменты ему на спину запрыгнули опытные Альф и Рол, тоже украшенные бантами.

Леонид прижал к себе жену и дочь:

— Ну вот, на арене снова и Артур, и Бахтар…

А после, когда семья поздравляла Андрюшку с удачным выступлением и началом самостоятельного циркового пути, отец торжественно вручил ему те самые «командирские» часы, о которых мальчик так мечтал. На широком кожаном ремешке, с блестящим стальным корпусом и секундной стрелкой. Дедушкины.

— Я знаю, он хотел, чтобы эти часы перешли к тебе по наследству, — сказал Леонид. — Носи их в память о нём.

***

Василий Егорович опять поднялся и прошаркал к шкафу. Вернулся он с небольшой деревянной шкатулкой, в которой, как успели заметить его гости и наблюдательный Брысь, лежало несколько медалей. Однако бывший партизан достал оттуда не боевые награды, а… галстук-бабочку.

— Вот она, моя первая бабочка.

— Ваша первая? — Лину вдруг осенило. — Так вы стали ведущим в цирке?!

Василий Егорович покивал головой:

— После войны закончил эстрадно-цирковое училище и работал потом долгие годы шпрехшталмейстером в цирке-шапито…

***

Старший лейтенант смотрел представление от штабной землянки. И если бы кто-то наблюдал за ним, то заметил бы, что на время циркового выступления страшные последствия контузии словно отступили, его лицо, не искажаемое гримасой, снова стало красивым, задумчивым и мягким. Руками он обнимал себя за плечи, наверное, в мыслях прижимая к груди свою маленькую дочурку. Однако командир на то и есть командир, чтобы ни на минуту не забывать о деле. И, глядя на цирковых, он придумывал, как бы ещё использовать их способности для борьбы с врагом…

Парад-алле — торжественное шествие всех участников циркового представления перед его началом.

— Ну что, Мухтар, — старшина потрепал Мартина по голове, — пойдёшь с нами в разведку? — Перед выходом на задание он был одет в немецкую форму, в своё время снятую с охранника возле церкви, где содержались арестованные.

Мартин в знак согласия поднял правую лапу. Семёныч пожал её и, довольный, обернулся на стоявшую рядом Валентину:

— Вот видишь, девонька, я же говорю, эти собаки всё понимают.

Валентина вздохнула:

— Так я и не спорю. Но собаки, особенно служебные, должны слушаться только своего хозяина, того, кто их всему научил, а мы для них кто?..

Старшина посмотрел Мартину в глаза и переадресовал ему вопрос дрессировщицы:

— Мы тебе кто?

Мартин вытащил из руки старшины свою правую лапу и подал левую, говоря тем самым, что военная обстановка обязывает его служить им, даже несмотря на то, что они ему не хозяева, и даже несмотря на то, что на Семёныче вражеская форма, которая неприятно резала глаза прямодушному псу.

Старшина понял его если и не «дословно», то почти правильно.

— И мы ему не чужие, — удовлетворённо констатировал он.

Альма встала рядом с Мартином.

— Я предупреждала, что эта парочка неразлучна, — сказала Валентина.

— Ну что ж, — Семёныч подмигнул Альме. — Что может быть лучше одной умной собаки? — спросил он, и сам же ответил: — Только две умные собаки.

К ним подошли Аслан и Гельмут. Последний тоже в немецкой форме. На джигите был его цирковой костюм наездника, разве что без папахи. Чёрная черкеска и чёрные, облегающие ногу сапоги без каблуков делали его совершенно незаметным и неслышным в темноте. Впрочем, если бы и для него нашлась немецкая форма, то он и в ней смотрелся бы джигитом.