Алмазные рудники, принадлежащие двум частным, а по факту государственным британским компаниям, несут в этот мир львиную долю алмазов, а алмазы, в свою очередь, являются львиной долей экспорта Британии в остальные территориальные образования Асгарда. Микроскопическая доля этого экспорта уходит в Капитул, а все остальное идет в становление промышленности Асгарда. Все просто, алмазы применяются в основном в станкостроении, это уже местный ресурс, и, соответственно, в некоторой степени этот вид промышленности понемногу перестает быть зависимым от Капитула. Хотя до полной независимости еще куда как далеко. Пока еще, при всем своем желании, Капитул может пережать кислород любому из государственных образований на Асгарде. И они это понимают, даже прямые союзники Капитула, поэтому прикладывают просто гигантские усилия, чтобы от этой зависимости избавиться. Конечно, с разной степенью успеха. Впрочем, мне пока до этого никакого дела нет.
Местность оказалась относительно ровной, и мне удавалось держать стрелку спидометра на отметке пятьдесят километров в час, на особо благополучных участках дороги поднимая её до шестидесяти. Несмотря на обилие животных, в том числе больших гиен и гигантских сухопутных крокодилов, гревшихся на солнышке, они благоразумно решили с нами не связываться, дорожные банды не встретились, и мы через четыре часа благополучно докатили до точки встречи с вертолетом, очередной заброшенной фермы на берегу пересохшего соляного озера, превратившегося в зловонную лужу.
Вертолетом ожидаемо оказался старичок «Хьюи», он же «Ирокез», эксплуатирующийся здесь повсеместно. В категориях «надежность», «стоимость» и «простота обслуживания» этот заслуженный вояка являлся чуть ли не лидером среди летательных аппаратов, и именно благодаря этому стал самым популярным вертолетом на Асгарде. Наш был оснащён дополнительными баками на обеих сторонах подвески и сразу двумя американскими пулеметами М-60, ровесниками вертолета. А вот пилотами неожиданно оказались два китайца, Ван и Ван, соответственно в русской транскрипции обоих переименовали в Иванов. Низенькие, быстрые, с не сходившими с лиц улыбками ребята. Они быстро помогли перегрузить снаряжение, причем Ван Второй скрупулезно записывал в блокнотик вес каждого предмета, а потом, несколько конфузясь, даже зафиксировал наш вес. Потом пилоты все подсчитали, коротко переговорили между собой на китайском языке, довольно заулыбались и дали команду на посадку. Машину мы загнали в овражек и закидали перекати-полем. Теоретически она так и должна простоять до нашего прилета, а на практике уж как получится. Жалко будет, если угонят, впрочем, гиены и змеи, обитающие в этих местах, водить точно не умеют.
– Симпатичные ребята, ответственные. Где ты их нашла? – поинтересовался я у Мари, когда лопасти начали раскручиваться.
– Они вольные перевозчики, за деньги отвезут хоть во дворец к халифу… – сообщила она, перекрикивая шум вертолетного двигателя. – Постоянной базы не имеют, мне повезло, что их подрядили кое-что доставить в Кадиз и мне об этом сообщили. Я с ними уже работала. Ребята надежные. После операции они сразу улетают на родину в Бейджинг, цепляют запасные баки и запросто перелетают Залив…
Я молча ей кивнул и пристегнулся в сиденью. Вертолет поднялся в воздух, и разговаривать стало возможно только по внутренней связи. Летели со снятыми бортовыми дверями с обеих сторон, и поэтому шум двигателя перебивал все звуки.
Не разбираюсь в управлении вертолетами, но, кажется, пилоты вели машину виртуозно, плавно и очень низко над землей. Вскоре показалась величественная горная цепь, названная Капским хребтом. Вертолет поднялся очень высоко, мы перелетали хребет, стало довольно холодно. Правда, я едва успел зафиксировать на камеру величественные скалы, отблескивающие под ослепительным солнцем, как мы уже стали садиться.
В небольшом поселке у обратного подножия хребта к нам подрулил древний топливозаправщик на базе отечественного ГАЗ-66, и улыбающийся во весь рот марокканец в замасленном комбинезоне ловко помог китайцам заправить аппарат. Я из вертолета не выходил, но вполне смог рассмотреть посадочную площадку и кусок поселка. Скромно, бедно и пыльно – все конструкции из глиняного кирпича. Если бы не пара домиков из щитовых конструкций и мощная антенна, можно было бы подумать, что нас закинуло куда-то в прошлое.
Хотя посадочная полоса довольно внушительная, во всяком случае, легкомоторные самолеты вполне могут садиться, не говоря уже о вертолетах. А если уже присутствует специальный топливозаправщик, то посадки происходят не так уж и редко.
После заправки мы опять взлетели, и ещё через два часа полета вертолет сел на небольшую поляну в предгорье. Пока мы выгружали вещи, китайцы переговорили с Мари, покивали головами и улетели.
Опять произошла разительная перемена климата – здесь все очень напоминало плато, на которое нас с Гердой перенесло. Холмистая саванна, перемежающаяся редкими рощами, и только у подножия хребта густо заросшая лесом. Природа совсем не похожа на джунгли Дагомеи, да и климат умеренный, гораздо ниже влажность и чуть ниже температура воздуха. Однако всяких ядовитых гадов и опасного зверья, согласно справочнику, привезенному Мари, здесь было не меньше.
Я огляделся. Сразу около поляны начиналось подножие горы, террасами вздымавшейся не на один километр вверх, точнее, по карте – на два с половиной километра. Полянку размером с баскетбольную площадку покрывала некрупная каменная осыпь, с редким невысоким кустарником, и со всех сторон ее окружал лес. Прямо посередине поляны протекал маленький ручеек, скрываясь в лесу. Очень симпатичное и удобное место.
– А это место ты как нашла? – опять поинтересовался я у Мари. – Лучше не придумаешь.
– А никак. По карте и аэрофотосъёмке ничего не видно. Я просто показала китайцам желательный квадрат посадки, они нас и приземлили. Почти наугад. Кстати, это немного дальше, чем я планировала, – Мари открыла планшет и показала на карте. – Отсюда до лаборатории где-то тринадцать километров.
– Тогда быстро устанавливаем палатку, укладываем снаряжение, маскируем все, обедаем и выдвигаемся к лаборатории. Надо добраться до темноты. Вперед, мои амазонки, нас ждут великие дела, – скомандовал я и начал переносить снаряжение к кромке леса, где и планировал поставить палатку.
– Если мы амазонки, то ты кто? Амазон? – ехидно поинтересовалась Герда, таская со мной вьюки.
– Разговорчики! Замечу разгильдяйство, стану Гераклом, побивающим амазонок. Видела картину такую? – грозно прорычал я и сразу получил здоровенной шишкой по спине от Инги.
– Наоборот будет! – заявила Рива. – Видел, сколько нас?
– А у тебя на нас рука не поднимется, – добавила Мари.
Что ни говори, а командовать женским отрядом здорово. Вспомните фильм «А зори здесь тихие» и поставьте меня на роль старшины Васкова, и все сразу поймете. Главное, чтобы история наша не так, как в фильме, закончилась, а остальное я перетерплю.
Палатку, сконструированную с учетом местных реалий, с поднимающимся и загибающимся наверх ворсистым дном, конструкция против проникновения всяких ползучих гадов, установили быстро. Над ней и ящиками со снаряжением натянули лохматую маскировочную сеть и забросали ветками. Теперь обнаружить нас можно было только натолкнувшись в упор. Затем мы плотно перекусили, взяли заранее распределенное оружие и выдвинулись по направлению к лаборатории.
Шли цепочкой, я – головной, Рива замыкающая. Я взял, кроме ВСК, автомат UMP и заряженный гранатомет М-777, Рива то же самое. Герда несла два термобарических выстрела к гранатометам и тоже стрелковое вооружение. Инга тащила – автомат UMP и снайперку G-28. Больше ее ничем не нагрузили, особыми физическими кондициями наш снайпер не отличается. Мари взяла свой FN SCAR с тремя заряда пластида и две мины М-86 «Пибоди», те самые, которые противопреследовательные. Это всё, не считая воды, пайков, пистолетов, боезапаса и гранат. В общем, загрузились до предела. Я планировал возвратиться в базовый лагерь только после окончания операции, а все тяжелое оружие сложить еще в одном промежуточном, поближе к лаборатории.
