– Есть! – Рада вскинула над головой пылающий факел.

Я покрутил головой по сторонам и полез по камням вверх по склону.

– За мной, живо!

Спалить всех упыриц мне не удалось, жужеры все так же носились над нами, пронзительно орали, но, к счастью, больше не нападали.

Куда мы лезем, я даже не представлял, прежде всего рассчитывал найти какую-нибудь пещерку или хотя бы щель, чтобы переждать время и сообразить, что делать дальше.

И даже не поверил своим глазам, когда наткнулся на скрытый в расщелине между глыбами вход в неизвестный узкий тоннель. Вполне рукотворный, вытесанный прямо в каменном монолите в виде грубой сводчатой арки, украшенной какими-то непонятными символами.

Жужеры уже совсем осмелели и кружили над нами, поэтому я не стал ломать голову, откуда здесь взялись люди, выставил перед собой заряженный самострел и нырнул внутрь. Подождал, пока войдет Псица с девочками, и закрыл на засов изнутри массивную кованую решетку.

Упыри тут же перестали орать и взмыли вверх, словно разом забыв о нашем существовании. Я пробежался на пару десятков шагов вглубь прохода, потом вернулся и подал знак делать привал.

Рада укрепила факел в трещине на стене и устало присела, ученицы, страдальчески попискивая, устроились рядом ней, а я с самострелом занял позицию чуть поодаль, на тот случай, если из прохода появится какая-нибудь тварь. Почему тварь? А кто здесь еще может обитать.

– Откуда здесь взялись люди? Ну не эти же… как их там, жужеры, пробили этот тоннель? – Я провел рукой по гладко обтесанному камню.

– Не знаю… – Рада пожала плечами. – Ни о чем подобном Фока не упоминал. О водовороте – тоже. А жужеры и прочие упыри в этой местности встречались всегда. Правда, не столь часто.

– Письмена на входе! – вдруг прошептала Фиса. – Я видела… мы видели уже такие…

– Где? – Мы с псицей разом на нее посмотрели.

– Трактат Альда Ефимия Мануция «Размышления о древнейшем упырином сословии с комментариями», – пояснила Йоля. – Преподобный Дэм Брут Кучера, декан факультета малефицистики, показывал на лекции. Но что они гласят, мы не знаем. Никто не знает. Якобы это древняя письменность высших упырей.

– Есть легенда, – у Псицы слегка дрогнул голос, – что где-то в этих местах находится древнее священное место упырей. Некая могила основателя упыриного племени. Но никаких подтверждений легенде нет. До сих пор не было… Причем упоминаний о случаях нападения высших упырей на людей в этих местах тоже крайне мало. Верней, почти совсем нет.

– Очень хорошо. – На этот раз мне удалось сдержать невольную улыбку.

Все складывается просто замечательно. Назад дороги по реке нет, вперед – тоже, единственный путь – по тоннелю, но там нас ждут обученные грамоте высшие вампиры. Впрочем, все в рамках обыденности для меня. Так что нечего скулить.

– Передохнули? Идем дальше.

Возражений не последовало. Я занял место в авангарде, девочки посередине, Псица нас прикрывала сзади.

Некоторое время тоннель шел горизонтально, но потом стал подниматься резко вверх. Неизвестные строители вытесали его в сплошном монолите, причем у меня создавалось впечатление, что он был предназначен для летучих существ, а не для людей. Очень просторный, с высоким сводом, но без всяких намеков на поручни и ступеньки, хотя подниматься приходилось по очень крутому серпантину.

Упырей по пути не встречалось, следов их обитания тоже, в тоннеле царила почти идеальная чистота, отсутствовала даже пыль. Стены практически полностью покрывали письмена и вырезанные по камню рисунки. Что они обозначали, я так и не понял, так как изображения были очень символичны.

Девочки не жаловались, вели себя, как всегда, спокойно. Мой внутренний амулет молчал, ограничиваясь слабой постоянной фоновой тревогой. А вот Псица… Рада едва шла, она сильно побледнела, тяжело дышала и выглядела очень уставшей.

– Что с тобой? – Объявив очередной привал, я присел рядом с ней. – Тебя не ранили?

– Нет… – Псица извлекла из сумы маленькую скляницу, сорвала с нее притертую пробку и одним глотком выпила содержимое. – Просто такое чувство, что из меня… – Рада судорожно вздохнула и закрыла глаза. – Такое чувство, словно какая-то невидимая тварь высасывает из меня жизнь. Но ничего, не переживай, я справлюсь…

– Девочки, – я обернулся к ученицам, – можете помочь?

Юные чародейки без слов обступили кружком воительницу и протянули над ней руки. Никаких внешних проявлений чародейства я не заметил, но через пару минут на щеках Радославы появился румянец, а сама она задышала свободно и глубоко.

На вопрос, что случилось с воительницей, девочки не ответили, просто пожали плечами.

Время смазалось, мы шли, шли и шли, поднимаясь все выше и выше. Факелы давно закончились, но необходимости в них не было, так как по пути нам не встретилось ни одной живой или мертвой души.

Внутренняя тревога внутри меня все нарастала, я начал себя чувствовать, как будто находился в центре ледяного урагана. По телу волнами пробегал озноб, а голова болела так, словно в нее забивали раскаленные гвозди. Правда, я довольно легко переносил все это, а вот Раде через каждый час требовалась помощь девочек. Сами они выглядели совершенно неуставшими и, как обычно, спокойными. Но я уже давно перестал удивляться связанным со своими попутчицами странностям. Может, они, эти юные чародейки, все такие. Хотя никакой разницы нет. Бросить их я уже не смогу, а значит, придется смириться. А точнее, уже смирился.

Наконец серпантин вывел нас на довольно большую площадку. А на ней… на ней нас встретили.

Под украшенной все теми же непонятными символами аркой стоял высокий стройный человек в черном свободном плаще до пят с закрывающим лицо капюшоном.

Не говоря ни слова, он слегка поклонился, подал знак следовать за ним, после чего медленно пошел вглубь очередного коридора.

Таинственный встречающий оказался женщиной. Длинный свободный плащ с капюшоном полностью скрывал ее лицо и очертания фигуры, но легкая, словно танцующая походка все равно выдавала ее.

С каждым нашим шагом в причудливых кованых светильниках по обе стороны коридора вспыхивал зеленоватый призрачный огонь, освещавший резные фрески на стенах. Что на них было вырезано, я толком так и не понял, так как изображения были совершенно чужды человеческому сознанию и от них так и веяло ужасом и холодом.

Девочки с любопытством вертели головами по сторонам и не выказывали даже малейшего волнения.

Радослава шла последней, на первый взгляд тоже совершенно спокойная, но крепко сжатые побелевшие губы и мрачная решимость в глазах свидетельствовали, что воительница ничего хорошего не ждет от наших хозяев.

Я же был абсолютно невозмутим, хотя и чувствовал, что это место просто переполняет зло.

Где-то глубоко внутри брезжила уверенность, что нам здесь ничего плохого не грозит.

Наконец встречающая остановилась перед громадной железной двустворчатой дверью, сплошь покрытой изящными, но очень странными литыми узорами.

Через мгновение створки бесшумно отворились. Сопровождающая повернулась к нам, исполнила церемонный поклон и сделала приглашающий жест.

Я без колебаний шагнул через порог. Бояться пока нечего: хотели бы убить – давно бы напали.

Просторный круглый зал со сводчатым потолком заливал все тот же зеленоватый мертвенный свет. Пол был выложен плитами из темно-бордового, зеленого и черного камня в виде сложной сигиллы. По периметру зала через равные промежутки расположились массивные закрытые саркофаги. Совершенно простые, без малейших украшений, грубо вытесанные из камня, они выглядели очень древними и сильно диссонировали с вычурной эстетикой окружающего интерьера.

По центру зала стоял такой же старинный и очень простой каменный трон, единственным украшением которого был вмурованный в оголовье высокой спинки крупный череп какого-то странного существа, лишь отдаленно напоминающего человека. С небольшими рожками, сильно развитыми надбровными дугами, узкой выдающейся челюстью и громадными глазницами.