Но Тиберий был Клавдий и не знавший компромиссов аристократ. Он не имел ни гибкости, ни терпения, ни скептицизма внука веллетрийского ростовщика. Молча перенося в течение некоторого времени оскорбления, наносимые ему противниками, он потерял терпение, когда Август, уступая, без сомнения, домогательствам Юлии и ее партии, в свою очередь, нанес ему эту обиду. Не желая бороться со столь недостойными врагами, не будучи в состоянии более жить с женщиной, заподозренной в прелюбодеянии, не желая быть принятым за одного из тех снисходительных мужей, которым угрожал столь тяжелыми наказаниями и позором lex de adulteriis, не будучи в состоянии более доверять Августу, который со своим обычным оппортунизмом не хотел, как казалось, более энергично поддержать его против его врагов, раздраженный и огорченный, он удалился от дел. Он не хотел ни отвечать обвинениями, ни примириться с положением, а высокомерно отказался от предложенного ему Августом удовлетворения. Вместо того чтобы отправиться в Армению, он отправился к своему тестю, объявил ему, что устал, и просил у него позволения вернуться в частную жизнь и удалиться в маленькую знаменитую республику родосцев. Он знал, что был единственным генералом, способным руководить германской политикой, и рассчитывал, что, не будучи в состоянии обойтись без него, скоро придут умолять его вернуться, и тогда он будет в состоянии поставить свои условия.

Отъезд Тиберия, его предлоги и причины. — Следствия отъезда Тиберия. — Гай Цезарь princeps iuventutis. — Победа Юлии. — Административный разлад. — Приписываемый Юлии позор. — Август и знатная молодежь. — Политика Августа в Германии. — Новые источники римских доходов. — Смерть Ирода. — Его завещание. — Популярность Гая и Луция Цезарей. — Завещание Ирода в Риме. — Восстание в Иудее. — Новая организация Палестины. — Осложнения в Армении. — Присоединение Пафлагонии. — Форум Августа и храм Марса Мстителя. — Овидий и Гай Цезарь. — Прелюбодеяние Юлии. — Август и прелюбодеяние его дочери. — Скандал и осуждение.

Решение Тиберия сильно встревожило Августа. Что должно было случиться без Тиберия с германской политикой? Август сделал все, что было в его силах, чтобы отвратить Тиберия от его проекта; он поручил его матери упросить его изменить свое решение; он жаловался в сенате, что все его покинули; он лично упрашивал его.[350] Но Тиберий остался непоколебимым. Август, наконец, объявил, что не позволит сенату дать ему разрешение уехать, в чем он нуждался в качестве товарища Августа. Тиберий в ответ заперся у себя дома и угрожал уморить себя голодом. Прошел день, потом другой, третий, наконец, на четвертый день Август разрешил сенату дать ему позволение ехать, куда он хочет.[351] Тиберий тотчас же отправился в Остию, где, обняв самых близких из своих друзей, сел как частное лицо с небольшим числом друзей и слуг на корабль и отплыл на Родос.[352]

Тиберий, глубоко оскорбленный в своем самолюбии, чувствуя отвращение к Юлии и к своим современникам, с которыми не имел ничего общего, в тридцать шесть лет покинул Рим и свое высокое положение, чтобы возвратиться в частную жизнь. Август, со своей точки зрения, имел основание жаловаться на его поведение. Если Тиберий был оскорблен нападками своих врагов и оказанными Гаю почестями, то разве Август не дал ему достаточного удовлетворения, представив ему доказательство своего безграничного доверия? Почему же на нем и на республике хочет он отомстить за нанесенные ему другими оскорбления? Этот герой консерватизма, новый Катон Цензор, показывал, что и он не вполне свободен от того всеобщего эгоизма, который так легко жертвовал общественным благом ради личного интереса или самолюбия. С другой стороны, Тиберий, в свою очередь, имел основание жаловаться, ибо в положении, в которое поставили его Юлия и Август, было невыносимое противоречие.

Мог ли он упрекать других за их неумеренную роскошь, когда Юлия давала своим примером вкус к роскоши римским дамам? Мог ли он терпеть прелюбодеяние в своем доме и подавлять его в чужих домах путем строгого применения legis de adulteriis? Мог ли он протестовать против падения республиканских учреждений и сносить народное безумие, желавшее дать консульские фасции ребенку? Ненавидевшие его молодые современники, Neonepoi, действительно, были бы вправе тогда насмехаться над ним. Тиберий не мог рисковать потерять авторитет и славу, приобретенные столькими годами терпеливого труда и безупречной нравственности, только потому, что Август противился наказанию преступления своей дочери и не умел оказать сопротивление партии, желавшей безумными почестями развратить Гая Цезаря. Август, в общем, также пренебрегал общественным интересом ради оппортунизма, которого Тиберий не мог допустить.

Дух эпохи был полон столь неразрешимых противоречий, что каждый был принужден действовать более или менее против исповедуемых им учений и во всех политических и социальных столкновениях обе противоположные точки зрения могли быть оправдываемы. Но если Тиберий не был виновен в разрыве, то следствия его отъезда были особенно гибельны для него и его партии. Его решение имело действие, как раз противоположное тому, на которое он рассчитывал; главную выгоду оно принесло его врагам, партии Юлии, Гая Цезаря и молодой знати, которые, разом освободившись от своего самого страшного противника, оказались, к своему великому изумлению, победителями по всей линии и господами поля битвы.

В решении Тиберия общество увидало преимущественно месть Августу, вознегодовало против него[353] и возложило на него всю ответственность за разрыв. Заблуждение было тем легче, что общество никогда в точности не было осведомлено об истинных мотивах этого отъезда.[354] Впрочем, если Тиберий думал своим отъездом произвести давление на общественное мнение и доказать, что он необходим, то он весьма неудачно выбрал для этого время. Горячий боец традиционализма оставлял государство в наиболее критический момент, коща после двадцатилетнего ожидания стремление к более либеральному, более щедрому и менее консервативному правительству дошло до наивысшего напряжения.

Отъезд Тиберия и его разрыв с Августом ускорили уже давно подготовлявшийся взрыв. Раздраженный поступком Тиберия, озабоченный необходимостью дать какое-нибудь удовлетворение новым течениям, Август обратился к партии Юлии и молодой знати. Консервативная партия быстро потеряла под собой почву. Идеи и стремления молодого поколения, так долго сдерживаемые, повсюду одерживали верх. Они, как тридцать лет тому назад консервативные идеи, сделались модными в сенате и в комициях. Молодой Цезарь очень скоро сделался идолом толпы. Италия обращала свои взоры на него, а не на тот отдаленный прекрасный остров Эгейского моря, где лучший полководец своего времени поселился в качестве частного человека, имея только дом в городе и виллу в его окрестностях.[355] Дождь почестей полился на Гая. 1 января или, во всяком случае, в один из первых дней 5 г. Август в торжественной церемонии на форуме представил его народу; сенат дал ему право присутствовать на своих заседаниях и банкетах;[356] всадники не хотели показать менее усердия и назначили его первым декурионом первой Turmae, дали ему титул princeps iuventutis и поднесли ему серебряные копье и щит.[357] Понтифики приняли его в свою коллегию.[358] На этот раз Август не противился. Так как Тиберий, единственный серьезный человек консервативной партии, покинул ее, то к чему ему сопротивляться этому популярному течению, возраставшему с каждым днем? Он раздражил бы этим общество, а взамен получил бы только бесплодное одобрение нескольких аристократов, упрямых в своих устарелых предрассудках. Скоро преклонение перед Гаем, господствовавшее в Риме, охватило всю Италию;[359] всюду ставили статуи и надписи в воспоминание того, что он был избран консулом в четырнадцать лет, чему не было прецедентов.[360]