Около этого же времени Пизон вступил со своей армией во Фракию и напал на мятежников, но вначале не имел успеха.[259] Тиберий, напротив, был более счастлив в Далмации, однако, пока он вел эту кампанию, паннонцы вновь восстали.[260] Положение дел летом 11 г. было весьма критическим, и только случай спас осенью Рим от решительной неудачи. Тревожимый во время отступления теми народами, которых он победил, Друз попал в засаду, аналогичную той, которую нервии устроили Цезарю, и дорого заплатил бы за свое желание подражать ему. Он только чудом спасся со своей армией от полного уничтожения, последствия которого были бы ужасны. Ему удалось вернуться на берега Липпе, где в местности, по поводу которой историки несогласны между собой, он предпринял выполнение осторожного плана, начертанного Августом.[261] Он приказал построить castellum, которому должно было дать имя Ализона, и вернулся в Галлию, решив основать другой castellum на Рейне, «в области хаттов», говорит наш античный историк; вероятно, это тот castellum, который позднее сделался городом Кобленцем. Наконец, отдав все эти распоряжения, он вернулся в Рим.

Солдаты провозгласили его императором, но, верный древнему обычаю, Август не захотел признать этот титул, потому что Друз был легатом. Сенат даровал ему триумф, право въехать в Рим на коне и проконсульскую власть, хотя он был всего только претором.

В Риме Друз произнес надгробную речь в честь Октавии, которая в одно и то же время была сестрой Августа, вдовой Антония, матерью Марцелла и его женой.[262] Со сцены сошла благородная личность: Италия видела ее то веселой, то печальной, но всегда сохраняющей свое достоинство посреди революционных бурь. После смерти Марцелла она удалилась в уединение. И на этот раз Август воспротивился, когда народ и сенат хотели оказать усопшей слишком большие почести.[263] Тиберий, со своей стороны, вернулся, по-видимому, в начале зимы в Аквилею к беременной Юлии.[264] Он старался согласно жить с новой женой, данной ему Августом, но не мог забыть кроткую Агриппину, которая перешла в другой дом, и его сердце сжималось при мысли о ней, оставшейся в Риме, куда он не хотел более возвращаться из боязни опять увидеть ее и почувствовать страдание.[265] Этот молчаливый, всегда замкнутый в себе гордец был страстным человеком. В начале 10 г., консулом в который был поэт Юлий Антоний, сын Фульвии и Антония, Тиберий покинул Аквилею, чтобы ехать навстречу Августу, который был вынужден еще раз оставить одновременно Рим, реформы и внутреннее управление и отправиться в Галлию, где положение было очень серьезным. Но едва Тиберий встретился с Августом, как из Иллирии пришли дурные известия.

Даки перешли по льду Дунай и вторглись в Паннонию, а далматы снова восстали. Август тотчас же послал Тиберия в Паннонию снова начать его трудную кампанию,[266] в то время как Пизон медленно и упорно продолжал покорение Фракии, завоевывая, так сказать, каждый шаг.[267] В Германии в 10 г. было, напротив, затишье. Деятельно работали над постройкой крепостей в Ализоне и Кобленце,[268] но, как кажется, не было настоящих битв.[269] Эта приостановка военных действий была, быть может, обязана благоразумию Августа, который, упорствуя в своем намерении медленного завоевания Германии столько же путем сооружения крепостей, сколько и оружием, хотел добиться результатов предыдущей кампании. Смелый поход Друза произвел очень глубокое впечатление на германцев; некоторые из них были так напуганы, что решили принести свою территорию в жертву римскому нашествию и искать других местопребываний. В том числе были, кажется, маркоманы, которые, без сомнения, в эту эпоху начали под предводительством долго жившего в Риме знатного Маробода переселяться в земли, позднее названные Богемией. Маробод, друг Августа, сознававший римское могущество, не хотел, чтобы его народ пришел в столкновение с римлянами; он предпочитал вывести его на новые земли, где надеялся быть в силах основать более прочное правительство, организовать армию по римскому образцу и дать германским варварам оружие греко-латинской цивилизации. Новый Цезарь не преминул бы воспользоваться этим кратковременным страхом и энергично повел бы наступление, начатое в прошлом году Друзом. Но Август не был воином: это был ученый, администратор, организатор, жрец. И в течение всей войны, начиная с этого года, мы видим как перемежаются две стратегии: стратегия смелости и стратегия терпения.

1 августа этого года вожди шестидесяти галльских племен, собравшись в Лионе, освятили при слиянии Роны и Соны алтарь в честь Рима и Августа. Эдуй Гай Юлий Веркундар Дубий был избран жрецом.[270] Это достопамятная дата в истории Европы. Галлия первая из европейских провинций и с большим энтузиазмом, чем Греция и другие восточные нации, усвоила тот культ живых государей, который родился в Египте и который Малая Азия перенесла на Августа и Рим. Сама Галлия, несмотря на свою близость к Италии и на то, что за несколько десятков лет до того времени еще имела республиканские учреждения и выборных вождей, не могла понять ту гениальную организацию верховной власти в республике, благодаря которой Рим положил конец гражданским войнам. Странную власть Августа она понимала только при посредстве восточных идей и видела в нем азиатского монарха, олицетворявшего государство.

Она утратила, таким образом, свои кельтские традиции и быстро скользила под уклон, который вел ее в политике не к латинским, а к восточным идеям. Она готова была служить и почитать Августа так, как египтяне и азиаты служили и почитали некогда фараонов и атталидов. В Галлии, как и на Востоке, Август сделался богом и монархом. 1 августа 10 г. до Р. X. в Лионе положили первый камень здания европейской монархии, почти нетронутого до настоящего дня.

В этот самый день Антония родила в Лионе сына, которому суждено было стать императором Клавдием.[271] Это был третий сын молодого генерала. Завоеватель Германии также был в согласии с предписаниями legis de maritandis ordinibus.

Новая реформа сената. — Consilium principis и его возникновение. — Борьба двух поколений. — Развлечения в Риме. — Скандалы и процессы. — Август и скандальные процессы. — Бездетные браки во всадническом сословии. — План новой реформы законов о браке. — Смерть и погребение Друза. — Тиберий и новое поколение. — Воспитание Гая и Луция Цезарей. — Сыновья Фраата в Риме. — Новое окончание срока принципата Августа. — Трудность заместить Августа. — Окончательное покорение Германии. — Раздор между Юлией и Тиберием. — Административная реорганизация Рима. — Римские vici и их magistri. — Гай Цезарь consul designatus в четырнадцать лет. — Тиберий просит отпуска на Родос.

На 9 г. Рим избрал консулом Друза, любимца богов, со времени своих подвигов в Германии пользовавшегося не только народными симпатиями, но и всеобщим обожанием. В конце года Август, Тиберий и Друз вернулись в Рим, где были приняты празднествами и почестями.[272] Но раньше чем год окончился, Друз уже снова уехал в Германию, оставляя своего товарища одного вступить 1 января в должность.[273] Эту поспешность можно объяснить двумя способами. Друз, может быть, убедил, наконец, Августа, что настало время нанести решительный удар германским варварам; а может быть, в Риме было получено известие, что херуски и свевы соединились с сугамбрами и готовились вторгнуться в Галлию, уже заранее деля добычу: херуски должны были получить лошадей, свевы — золото и серебро, а сугамбры — рабов.[274] Как бы то ни было, посвятив в области лингонов новый храм Аполлону,[275] Друз с могущественной армией прошел в 9 г. через Германию и, сражаясь, дошел сперва до Везера, а затем до Эльбы. На этот раз он окончательно усвоил себе стратегию Цезаря. К несчастью, мы не знаем, с какими силами, какими средствами, по каким дорогам и посреди каких затруднений выполнил он свой план: мы знаем только, что этот план занимал его все лето и что, достигнув Эльбы, он готовился вернуться обратно к августу месяцу.[276] В то время как Друз сражался в Германии, Август в первой половине 9 г. произвел новую реформу сената. Это была уже четвертая или пятая в продолжении восемнадцати лет! Но употреблявшиеся до сих пор средства нс достигли никакою результата. Несмотря на уменьшение числа сенаторов не могли добиться требуемою законом кворума, и скандал был в полном разгаре. Все требовали окончательной реформы, применения радикальных средств, которые произвели бы. наконец, свое действие. Отказавшись от слишком героическою проекта совершенно уничтожит», сенаторскую лень, Август решился вступить с ней в компромисс, чтобы создать уже не тот монументальный сенат, на который он надеялся, по хотя бы его подобие, чтобы, не проявляя особей энергии, ои не находился бы, по крайней мерс, в позорном оцепенении.[277] Он предложил сенату новый, менее строгий указ, чем прежний, но который должен был быть соблюдаем с большей строгостью, прося сенаторов хорошенько изучить его, прежде чем одобрить. Обязательные заседания были назначены дважды в месяц — в календы и иды, т. е. в начале и середине каждого месяца; в промежутки сенаторы были свободны.[278] Все другие публичные функции приостанавливались в эти дни,[279] а для сентября и октября, т. е. во время сборов винограда, вводились еще большие облегчения: только часть сенаторов, избранных по жребию, должна была принимать участие в заседаниях.[280] Одновременно с предоставлением эти облегчений указ увеличивал штрафы на сенаторов за неуважительные причины отсутствий, и было решено, что, если отсутствующих будет слишком много, штрафу должна подвергнуться пятая часть сенаторов, назначенных по жребию[281] Прежний указ был изменен по отношению к кворуму, устанавливая для законности сенатских постановлений число голосов, различных, смотря по важности дел, которые были, таким образом, классифицированы по различным категориям.[282]