Определив, что ничего особенного перед ним нет, он уже спокойно поделился с Учителями увиденным.
В обсуждении приняла участие и Манелла, но её больше интересовал цветовая гамма виденной Иваном шторки. Он уточнял до тех пор, пока Симон не остановил поток вопросов от временницы.
– Перестань, дорогая! Не до того. Это его Кахка. А ты, Ваня, давай, решайся на что-нибудь. Сам понимаешь: мы все здесь тебе плохие помощники.
– Я понимаю… Но думаю, что надо пройти через неё и…
– Возьми меня с собой, – живо заявил Сарый, ловя его запястье. – Возьми под руку, как мы с тобой делали это во время обучения ходьбе. Ты будешь не один, к тому же сразу решится сама проблема перехода в Кап-Тартар и для тебя самого, и для других. – Он небрежно кивнул в сторону молчаливых спутников. – Они же не просто так сюда пришли. Они того и ждут, что ты их перебросишь на ту сторону без затруднений. Для них, естественно. Для того и собрались. Как?
– Камен здесь прав, возьми его, – сказал скромно Симон, ему, по-видимому, тоже приходила такая мысль, но он отдал её на откуп Сарыю.
– И меня, – громко шепнула Ивану в самое ухо Манелла, для чего ей пришлось подняться на цыпочки и ощутимо надавить ему на плечо.
– Достаточно одного, – быстро проговорил Сарый, перегнувшись, чтобы увидеть временницу из-за КЕРГИШЕТА.
– Правильно, – так же, не задумываясь, произнесла она. – Пойду я, иначе от меня здесь скоро одна ледышка останется. Брр!.. Как тут холодно! Всю обдаёт…
– Одеваться надо как следует, вот тогда холод не страшен, – не остался в долгу Сарый, заявив это неприязненным тоном. – Будто на приём явилась. Вырядилась…
– И явилась… А тебе-то что?
Ивану надоело препирательство ходока и временницы – у них это, быть может, заведено испокон веку, – но и выбирать кого-то из них одного – значит, оставить в обиде другого.
Поколебавшись несколько мгновений, он обхватил за плечи и Манеллу, и Сарыя, почти отрывая их ноги от земли, и смело шагнул к плёнке пелены – зримой чертой разделившей нормальное для него поле ходьбы и Кап-Тартара.
– Ай-ай!.. – заверещала испуганно Манелла тонким голосом и суматошно задёргалась всем телом.
– Ваня, ты-ы… – лишь пискнул сдавленно Сарый, но лишних движений не делал.
И тут же, как только Иван перемахнул через разделительную черту, они разом смолкли.
КЕРГИШЕТ остановился, почувствовав перемены, окружившие его.
Казалось бы, ничего нового, но здесь даже дышалось как будто по-другому. Было такое ощущение, что воздух входил в лёгкие и ощутимо растворялся в них, а выдох словно был пустым, да и не выдох совсем, а лишь опадание груди из-за возникающей в ней пустоты. Глаза улавливали выцветшие светлые струны, похожие на подсвеченные искристые лучи лазера в чуть задымлённом пространстве…
Ничего иного и нового в поле ходьбы Кап-Тартара Иван не увидел, только недалёкий монолит будущего виднелся, как если бы его отражало искривлённое зеркало.
Конечно, следовало бы осмотреться по-настоящему, обстоятельно, прощупать местную дорогу времени, но последнего у Ивана не было, и он решил оставить освоение Кап-Тартара на потом, начала которого не знал.
Тем временем Сарый и Манелла бросились друг другу в объятия, словно только что не представляли враждующие стороны. Они восторженно произносили череду тавтологических фраз:
– Невероятно! – восклицала временница. – Бесподобно!
– Невозможное случилось! – вторил ей Сарый. – Свершилось!
– Удивительно! Надо же!..
– Никогда бы не поверил…
Затем они разом все, в том числе и Иван, оглянулись назад.
В нескольких шагах от себя Иван увидел за розоватым пологом, отделяющим Кап-Тартар от нормального поля ходьбы, поля ходьбы его мира, возбуждённую толпу ходоков и временниц.
Мужчины, хотя и стояли в вольных позах, но замерли в тревожном ожидании. Зато женщины сбились в тесную кучку, и что-то оживлённо обсуждали. Должно быть, случившееся на их глазах, поскольку рты и губы у них беспрестанно шевелились у всех разом, мелькали руки в энергичной жестикуляции, а их лица были прикованы к стороне, в которой исчез Иван с их предводительницей.
Лишь Ил-Лайда стояла чуть в стороне с приоткрытым ртом не то от удивления, не то от испуга. Бело-жемчужная полоска зубов выделялась на фоне её ярких губ и матового лица.
Для спутников КЕРГИШЕТА там, за границей миров, ничего не просматривалось, потому что Сарый, видя устремлённый взгляд Ивана в одну точку, хрипло спросил:
– Что ты там видишь, Ваня? Наших?
– Да, – односложно ответил Иван.
Здесь, на границе Кап-Тартара, в его Кахке, континуум пространства-времени отличался разительно: ведь сделай он в своём поле ходьбы хотя бы шаг – сопровождавшие его сюда ходоки и временницы сразу же исчезли бы из поля его видимости.
– И как они там? – затеребила его за рукав Манелла.
– Нормально, – буркнул Иван. – А что?
– Не могут они быть нормальными! – решительно не согласилась с ним Манелла. – Видя такое, можно в обморок упасть…
– Да нет там никого в обмороке, – присмотревшись, сказал Иван. – Они, конечно…
– Я бы точно грохнулась, – перебила его временница.
– Ты-то?.. В обморок? – скрипуче рассмеялся Сарый и шмыгнул для пущей важности носом. – Да вы все…
– Они там, конечно, выглядят странновато, – продолжил свои наблюдения Иван, не дав Учителю подпустить ещё какую-нибудь шпильку Манелле, – но как будто у них всё в порядке.
– Странновато? – переспросила временница.
– Ну… Растерянными выглядят. А вот Ил-Лайда…
– О! – обрадовано воскликнула Манелла и тут же поинтересовалась: – Ты обратил на неё внимание? О, Ваня! – не ожидая его ответа, зачастила она: – Если бы ты был хотя бы лет на двести старше, я тогда бы… Но… – Она плавно повела рукой и головой. – Никогда ни одному из вас, мужчин, не говорила, а тебе скажу, – и заговорила, почти слово в слово повторяя Сарыя: – Обрати на неё внимание. Сегодня она одна. Совсем одна. И она так заждалась своего…
– Ещё одна закаркала, – недовольно встрял Сарый. – Не слушай ты её, Ваня. Её послушать…
– А-а, тебе уже советовали. Кто? Симон?
– Кто же ещё? – за Ивана ответил Сарый.
Иван с полным недоумением посмотрел на Учителя, ведь это он только что настоятельно советовал ему присмотреться к Ил-Лайде, а не Симон, который явно был настроен против ухаживания за девушкой. Но у Сарыя, по-видимому, был свой резон говорить так о Симоне в присутствие временницы. Должно быть, он выставлял его в выгодном, в глазах Манеллы, свете. И, наверное, был не далёк от истины в такой своей грубой уловке.
– Естественно, – покровительственно сказала временница. – Он понимает в этом толк, не то, что ты.
Иван фыркнул.
Надо же такому случиться!
Наговорили ему об этом Кап-Тартаре бочку арестантов. То испуг, то тайну какую-то неимоверную при этом изображали. А всё одно. Пришли вот сюда необычным для себя способом, в это необычное место, а разговоры у них остались такими же… базарными какими-то. Друг другу ни в чём уступать не хотят и пяди. И это – люди, которых всего ничего в общей массе человечества и которые могут ходить во времени, чего лишены миллиарды…
Всё-таки человек, если он не лишён, конечно, человеческих, то есть нормальных качеств, всегда в первую очередь остаётся именно человеком, – философски подумал Иван, – а уже потом в нём проявляются врождённые данные, таланты или когда появляется успех на каком-либо поприще. Так и ходоки во времени…»
– Вы тут поговорите по душам, а я – за остальными.
Спустя всего несколько секунд (в реальном мире, может быть, пролетели века, кто знает?), он оказался перед ходоками.
Предупреждая вопросы, тут же объявил:
– Всё в порядке. Ещё двое со мной. Симон?
Симон переступил на узкой неровной площадке крутого склона горы, каким ему представлялся барьер перед Кап-Тартаром, и сказал:
– Я пойду последним. Бери вон Салехана и кого-нибудь из временниц.
Салехана Иван не знал до сегодняшней встречи, поэтому не смог сразу определить, к кому следует обратиться. Но тот, низкорослый здоровяк с широкой, губастой и улыбчивой физиономией, сам ухватился за предплечье Ивана мёртвой хваткой, будто утопающий за спасательный конец каната. Зато временница, которую Иван решил взять с собой для перехода, неожиданно стала вырываться из-под его руки. Пришлось прижать её посильнее. Она тонко заголосила от страха и боли, но Иван уже был на той стороне пограничья.
