Она прекрасно понимала — хотя это и было неприятно — что последний никогда не обратит на неё внимания по собственной воле.

Поэтому у неё был только один вариант:

Заполучить его силой.

В Мире Демонов это был действенный и достаточно распространённый способ соблазнения.

Некоторые агрессивные и отчаянные девушки — а таких среди демонов было большинство, поскольку в эмоциональном плане они походили на детей в сравнении с представителями прочих народов, опять же, по причине уникальной природы своей расы, которая истребляла все чрезмерно «сложные» личности, — и вовсе иной раз меняли пол и силой овладевали излишне скромными самцами.

Камилла была не такой радикальной.

Пока что.

И всё равно именно мысли про Чёрного императора зажигали в ней огонёк, который и заставлял девушку снова и снова пожирать чистые души, а затем проводить целые дни в изнуряющей медитации.

Камилла и сама не совсем понимала, что имела ввиду, когда после очередного пробуждения сказала:

— Скоро…

В этот момент странный, неописуемый трепет завладел её душой; словно на секунду она превратилась в беззащитного зверя, который услышал отдалённый вой опасного хищника.

Камилла нахмурилась и вдруг услышала робкий и в то же время не дрогнувший вопрос:

— Скоро… вы нас отпустите?

Демонесса поморщилась и с раздражением посмотрела на низкую девушку в длинной мантии, с бледным лицом и светлыми волосами, завязанными в косичку. Последняя стояла от неё на некотором расстоянии и явно была напугана; в то же время её глаза, хотя и неловкие, смотрели на Камиллу не отрываясь.

Звали эту девушку Марта. Так её называли остальные. С самого начала вторжения она превратилась для Камиллы страшную занозу. Сперва последняя собиралась не церемониться и съесть всех местных обитателей, но затем оказалось, что лишь они, судьи, могли повелевать течением великой реки. Так было устроено это место, и как ни пыталась Камилла сломать его законы или подчинить их своей воле, сделать это у неё не получалось.

В итоге ей пришлось взять местный «персонал» в заложники и требовать от них исполнения своих требований.

Некоторые были покорными.

Другие оказывали сопротивление, но их Камилла быстро приструнила.

И только с «Мартой» у неё возникли проблемы.

Как ни пыталась Камилла напугать её и заставить подчиняться своей воле, та, хотя явно бледная и напуганная, продолжала робко гнуть свою линию.

Сперва она пыталась уговорить Камиллу отпустить всех заложников, кроме себя самой — безуспешно.

Потом всё же смогла настоять, чтобы Камилла не пожирала ангелов, которые пришли на помощь, но оставила их в качестве пленниц.

Однажды она и вовсе пыталась уговорить Камиллу позволить себе вершить великий суд, хотя бы временно помечая грешные и безгрешные души, чтобы потом, если однажды всё наладится, можно было быстрее восстановить нормальное течение великой реки. Разумеется, Камилла ей отказала, и всё равно Марта продолжала снова и снова задавать вопросы и делать робкие замечания. Она была совершенно невыносима. Камилла и сама не понимала, почему до сих пор не убила эту ведьму. Возможно, дело было в смутном уважении, которое демонесса к ней испытывала. Марта единственная смела с ней заговорить и даже спорить с ней, в то время как остальные «судьи» просто забились в уголок. Храбрость, пускай и безумная, была достойна уважения…

И всё же иногда Марта переходила грань. Однажды она посмела заикнуться о том, что менять нормальное течение реки было неправильным. Камилла прыснула и заметила, что сами судьи нарушили его первыми.

К удивлению демонессы, Марта кивнула, смиренно наклонила голову и сказала, что согласна, что раскаивается в своём поступке и что в следующий раз будет настаивать, чтобы никто, даже её сородичи не нарушали установленный порядок. Более того, она поклонилась перед Камиллой и принесла ей извинения.

Разумеется, демонесса только хмыкнула, наблюдая за поведением этой девчонки, и в то же время её действия оставили на душе Камиллы неприятный привкус. Такие люди… предельно правильные… были для неё неприятны.

Благо, совсем скоро можно будет избавиться от её компании.

Демонесса посмотрела в небо.

Скоро… Действительно.

Уже очень… очень скоро…

…

…

…

— Идём, — сказал человек-осьминог.

Маргарита бросила на него хмурый и немного рассеянный взгляд.

Девушка находилась в просторной комнате с большой кроватью с балдахином, красными шторами, лакированными белыми стенами и прочими атрибутами королевской опочивальни, в которых, верно, проживали принцессы, обитатели сказок, которые она читала в далёком детстве.

Вот уже несколько дней прошло с тех пор, как она проснулась в этом странном месте. А может быть и не дней. Может быть она вообще не просыпалась. Последнее предположение было наиболее вероятным перед лицом человека-осьминога, ряжено в одежду дворецкого, который предлагает тебе проследовать за собой в коридор.

Маргарита медленно кивнула.

— Куда мы идём? — спросила девушка, когда дворецкий выкатил её коляску в коридор.

— На все вопросы ответит господин.

— Кто такой этот господин? Очередной осьминог?

— На все вопросы ответит господин.

Маргарита прыснула, а затем невольно вспомнила случай, когда Он привёл её в дорогой ресторан — у него всегда было много денег, воровал, разумеется, — и она попробовала там жаренную осьминожку.

Пришла пора расплаты?

Оставшуюся дорогу через просторные коридоры, с потолком настолько высоким, что его своды терялись в темноте над люстрой, девушка провела в лёгком волнении.

Наконец её привели в удивительно просторный зал, как будто сделанный для великанов, единственным предметом интерьера в котором была красная софа. Перед ней была подвешенна на тонкие золотистые ниточки совершенно белая картина в золотой рамке.

Дворецкий прикатил Маргариту к этому месту, повернулся и направился на выход.

Когда дверь за ним закрылась, — беззвучно, — девушка осталась в совершенном одиночестве.

С опаской она стала смотреть по сторонам.

Благо, прошло совсем немного времени, прежде чем другая дверь открылась, и в зал зашла фигура в сером плаще и капюшоне. Последний совершенно скрывал её лицо. Маргарита пристально уставилась в тусклый омут, который представлял собой разрез капюшона, однако ничего разобрать у неё не получилось. Это было даже немного странно. При таком освещении она должна была видеть хоть что-нибудь, хотя бы выпирающие щупальца, если перед ней действительно был очередной осьминог — вместо этого перед ней предстал кромешный мрак.

Неизвестный, по всей видимости тот самый «Мастер», про которого говорил дворецкий, приблизился и сказал:

— Приветствую.

— Привет, — продолжая внимательно смотреть на своего собеседника буркнула Маргарита.

— Можешь звать меня Хамон, — прозвучало из капюшона.

Маргарита зацепилась за эту фразу:

— Можешь звать?

— Имена есть то, как нас называют, — невозмутимо ответил Хамон.

Маргарита прыснула.

Она сразу почувствовала, что этот Хамон относился к типу людей (?), которые были ей совершенно неприятны.

Любителей философствовать и говорить загадками.

— Сегодня ты увидишь представление, в котором сама прежде играла… и ещё сыграешь определённую роль.

— Представление?

Хамон кончиком капюшона указал на картину, подвешенную на золотистых нитях.

Маргарита осторожно посмотрела на неё — при этом всё равно стараясь одним глазом поглядывать на своего собеседника, — и сильно удивилась, когда чистый холст начал стремительно меняться.

Сперва на белизне сгустились краски; затем они стали приобретать очертания фигур, пейзажей, образов. Наконец они пришли в движение, и глазам Маргариты открылась отчётливая картина.

Она увидела просторную серую пустошь, над которой проносились быстрые ветра.