Карун любовался дорогой, пил чай и уже планировал свои дальнейшие действия, как вдруг произошла совершенно неожиданная вещь. Рядом с них показался другой дракон. У неё — самка, — была длинная тонкая шея, золотистая чешуя и узкие, острые глаза, которые сверкали желтоватым светом.

— Ох, прошу прощения, но все места занятны. Можно я к вам подсяду? — спросила девушка и при это показала свой красный раздвоенный язык. Карун смутился, быстро осмотрел помещение и сказал:

— Н-но… Вовсе не все места заняты. Вот есть несколько…

— Ах, а я и не заметила, — невинно проговорила девушка, между делом присаживаясь за столик. — Но раз я уже здесь…

Карун замялся.

Отказывать было невежливо, и всё же теперь ему стало немного неловко. А девушка меж тем смотрела прямо на него своими золотистыми глазами, в то время как её длинный хвост, тихо позвякивая чешуйками, извивался по деревянному полу… Вскоре принесли вторую чашку чая, затем третью. Карун заказывал их снова и снова, пока девушка как бы ненароком задавала ему вопросы, спрашивала, где он живёт, кем работает и так далее, и тому подобное. При этом её золотистые глаза были направлены прямо на него. Стоило Каруну отвернуться, а затем снова посмотреть на свою собеседницу, и он неизменно встречал её светлый и пронзительный взгляд.

Постепенно, смущение юного дракона улеглось. По своей природе он был довольно разговорчивым. Более того, он вспомнил, что его отец всегда печалился, что у сына нет ни одного настоящего друга. Эта же девушка проявляла к нему интерес. Она его слушала, спрашивала, говорила. Казалось, ей действительно было приятно его общество. Карун разговорился и вскоре совершенно перестал замечать внимательный золотистый взгляд.

— А у тебя есть семья, Куэ? — спросил он своим звонким голосом, когда закончил рассказывать про собственное семейное положение, при этом утаив — сам не зная, почему, — маленькую подробность касательно того, что его приёмный отец был прежним императором.

— Ох, разумеется… Но они живут далеко, в деревне… — сладким голосом отвечала Куэ. — В городе я живу с моими друзьями.

— С друзьями? — удивился Карун.

Известие действительно было монументальным. Он вдруг подумал о том, что девушка, которая казалась немного младше, чем он сам, ведёт намного более взрослый образ жизни.

Эти мысли сперва смутили Каруна, а затем наоборот — наполнили решимостью. Прежде он считал тягостным своё задание — выйти на свет, — но вид сверстницы, которая прямо сейчас живёт самостоятельной жизнью невольно устыдил молодого дракона.

Именно поэтому, когда Куэ неожиданно предложила познакомить его со своими друзьями, он радостно согласился, — хотя отец всегда говорил ему сторониться незнакомцев… Но ведь после разговора, который продолжался больше дюжины чашек чая, они явно были хотя бы капельку знакомы…

Глаза девушки засияли. Она схватила его лапу своими острыми подотчётными коготками и повела на выход.

Дорог оказалась продолжительной. Карун невольно задумался, хотя и всего на секунду, почему Куэ вдруг захотелось зайти в чайный дом, который находился так далеко от её дома… Хм… Может, здесь подают особенно хороший чай? Он совершенно этого не заметил во время разговора…

Уже почти стемнело, когда они наконец оказались в мрачном переулке. Высокие здания возвышались слева и справа, а между ними теснился узкий проход. Карун вздрогнул, но Куэ уверенно прошла вперёд, и он, набравшись храбрости, проследовал прямо за ней.

Девушка встала перед высокой грязной дверью и трижды постучала.

Сперва ответа не было, но вот прошла минута, и дверь стала медленно приоткрываться…

Внутреннее убранство общежития оказалось ещё менее опрятным, нежели внешнее. Оно была просторным, как и полагается для жилища драконов, но стены в нем были грязными и потёртыми, на полу виднелись сальные следы и отпавшие чешуйки, и посреди воздуха стоял неприятный запах гнилого мяса.

Впрочем, Карун скорее съел бы собственный хвост, чем посмел высказать все эти замечания вслух. Напротив, довольно скоро он устыдился своего первоначального неприятного впечатления, ибо вспомнил уроки своего отца, на которых последний рассказал, что, хотя средний уровень достатка неумолимо повышается, многие драконы до сих пор живут за чертой бедности. После этого Карун с жалостью посмотрел сперва на Куэ, которая придерживала его лапу своим хвостом, а затем на дракона, который показался за тяжёлой стальной дверью.

Он был среднего возраста, — данный момент можно было определить по состоянию чешуи, — с необычайно маленькими для своей морды медлительными чёрными глазами.

Они бросили мимолётный взгляд на Куэ, а потом уставились на Каруна. Последний сглотнул и пролепетал:

— Здравствуйте…

— Привет… Я привела своего друга. Можно? —быстро спросила Куэ.

— Можно, — хрипло проговорил дракон, открывая дверь, а затем удаляясь в просторный коридор, чтобы пропустить пару.

Когда Карун и его подруга пошли дальше, чёрный дракон некоторое время проводил их взглядом, после чего повернулся, открыл дверь и вошёл в пустую комнату. Там он присел, открыл тайное отделение посреди пола и достал небольшую статуэтку. Если бы Карун её увидел, его пронзила бы невольная дрожь. Грубая, высеченная из дерева фикурка красного цвета была чрезвычайно похожа на него самого за вычетом нескольких незначительных деталей, которые, однако, отличали самку от самца…

В это же время Куэ вела Каруна всё дальше и дальше через вереницу тёмных коридоров. Время от времени им встречались другие драконы. Карун старался с ними здороваться, но отвечали ему редко, хотя следили за ним чрезвычайно пристально, что вызывало чувство неловкости у молодого дракона и ощущение, будто бы он сделал что-то не так.

Наконец Куэ провела его в комнату, которая, очевидно, была её собственной. Девушка остановилась, повернулась и бросила на Каруна продолжительный взгляд.

— П-пришли? — спросил он.

— Пришли… — ответила Куэ. Затем достала хвостом с высокой полочки небольшую склянку. Карун едва не отпрянул, когда она протянула ему несколько маленьких зелёных шариков.

— Это… Эм… Что? — спросил он растерянным голосом.

— Закуска, — с хитрым прищуром ответила Куэ.

— А… а основное блюдо?

Девушка наклонила свою длинную шею.

Карун сглотнул и, сам не понимая, что делает, проглотил зелёный шарик. Слишком поздно в голове его пронеслись разумные опасения. Шарик исчез. Карун вздрогнул. Задумался. Сперва он совершенно ничего не чувствовал. Ничего. Ничего. Совсем ничего. А затем понял, что это было немного странно… Что запахи, которые он ощущал прежде, притупились. Что шёпот, который улавливал его чёткий слух, исчез. В то же время его зрение обрело необычайную ясность, а вместе с ним — осязание, когда Куэ медленно и в то же время неожиданно, извиваясь, приблизилась к нему, — с каждым шагом её халат неумолимо спадал на землю, обнажая изгибы золотистой чешуи, — и вонзила свои острые когти в его красные чешуйки.

Её касание было подобно удару тока. Карун вздрогнул и медленно опустился на землю. Трепет захватил его тело. Чужой хвост обхватил его собственный. Он стал падать, хотел удержаться, но при этом лишь ещё крепче схватился за Куэ, и два дракона слились в клубок сверкающих чешуек. Голова Каруна кружилась. Мир казался медленным, и в то же время его сердце гремело с бешеной силой. Наконец он стал расслабляться, поддаваясь тенденциям, потокам, которые овевали его тело.

И вдруг странное, новое чувство проснулось внутри него… Он посмотрел на Куэ, которая извивалась на его теле, медленно открыл свою пасть, придвинул голову…

И надкусил…

…

…

…

План был предельно прост, размышлял чёрный дракон, который встретил Каруна в прихожей.

Когда они только узнали о том, что существует отпрыск Великой Матери, причём предельно на неё похожий, они решили заполучить его в свои лапы. Некоторые время их шпионы вели за ним наблюдение. За последние годы Культ Великой Матери несколько потерял свои позиции, и всё же они смогли узнать многие подробности касательно жизни, интересов и распорядка юного дракона.