— Это вкусно, — заверил Рауль, сдувая с пива снежную шапку. — Попробуй.

Сделав глоток, невольно сощурилась. Пиво было мягким, с легкой горчинкой. Не так чтобы особо понравилось, но пить можно.

Домашняя атмосфера действовала успокаивающе. Было хорошо и комфортно, я расслабилась. От соседних столов нам кивали знакомые и не очень знакомые студенты. Главное — все с приветливыми улыбками и хорошим настроением.

Близнецы ожидаемо затеяли спор о том, какую девушку пригласить на следующий танец.

— Та брюнетка-бытовик хорошенькая.

— Дурень, у нее есть парень. Вон он, рядом сидит.

— Тогда, милая блондиночка. Ан нет. Уже пригласили.

Мы с Ксаной немного поболтали о Рождественском бале, а потом Рауль с Эмилем завели рассказ о личном клане, проживающем в отдаленном северном селении.

— … вокруг одни болота, а у нас инициация.

— И мы совсем еще не смышленые, по восемь лет.

— Ага. Типа должны принести первую дичь Старейшине, чтобы доказать свое право называться мужчинами.

— А ты попробуй перекинься, когда рядом никого, одни зловонные топи, темно, холодно и где-то рядом воют волки из вражеского клана.

Упоминание о клане волков вызвало неприятную дрожь под кожей. Перед глазами возник образ светловолосого парня с желтоватыми глазами и ласковой улыбкой. Я жадно отпила из кружки и вдруг поняла, что за столом царит тишина. Ксана и братья по-звериному оскалились и неотрывно глядят на дверь.

— Что такое? — С удивлением обернулась.

В заведение входили маги-боевики со старшего курса: растрепанные, раскрасневшиеся, громко хохоча и обмениваясь рукопожатиями.

— Ну, вот, — Эмиль поморщился. — Испортили всё веселье.

— У них закончился экзамен по боевой подготовке. Явились отмечать, — объяснила Ксана и снова уткнулась в кружку.

— Низший с ними. Я не уйду.

— Я тоже, — согласился Рауль.

Я пожала плечами и только хотела сделать новый глоток, как из толпы боевиков прокричали:

— А вот и Хидинс подоспел.

— Опаздываешь, дружище.

— Вы гляньте, гляньте! Он с подружкой.

Меня будто окатили водой из проруби.

По таверне шагал Кай в обнимку с пышногрудой золотоволосой девушкой, облаченной в белую мантию. Она из целителей?

Мельком взглянув на внешность красавицы, которая явно была меня старше, я уставилась на Хидинса. Красивый, весь светится от удовольствия. В глазах пылает волчья желтизна.

Не успел он сесть за стол, девушка прижалась к его губам в поцелуе. Кай охотно обнял девицу за талию и притянул вплотную. Друзья Хидинса издали слитный свист.

Поцелуй, подаренный другой, оцарапал сердце сталью. Должно быть, именно в эти пожирающие морозом обиду и унижение каждый раз окунается Золейман, когда видит меня и Рэна.

Кай по-прежнему целовал золотоволосую под одобрительный свист, не замечая посторонних. Они не прервались даже тогда, когда на стол поставили с десяток кружек полных пенного напитка.

— Силён, — хохотали друзья.

— Эй, имейте совесть, — возмущались другие. — Вы не одни.

Девушка вдруг отпрянула от Хидинса и, глядя в глаза, призывно облизнулась.

— Не всё сразу, дорогой. — И потянулась за кружкой.

Больше смотреть на это не могла и отвернулась. Так или иначе, дружеская атмосфера была испорчена. Эмиль с Раулем мрачно косились на боевиков, а Ксана вообще заинтересовалась симпатичным парнем в углу, который оказывал ей знаки внимания.

— Знаете, — я сделала последний глоток и поднялась, подхватывая сумку. — Мне пора.

Голос дрожал, стоило больших усилий изображать прежнее беззаботное выражение.

Братья насупились:

— Уже?

— Муж скоро вернётся. Не хочу, чтобы волновался.

— Мы проводим, — предложил Эмиль.

Я в этот миг невольно скользнула по Хидинсу взглядом и чуть не взвыла. Целительница переползла к нему на колени и снова жадно целовала под громкий смех.

— Не надо. До Академии пять минут ходьбы. Не пропаду.

Забросив сумку на плечо, я выскочила на заснеженное крыльцо, подставляя разгоряченное лицо холодному ветру. В ушах все еще гремели одобрительные смешки магов-боевиков, наблюдавших за жарким поцелуем сокурсника.

* * *

Студенческий городок напоминал полотно имперского художника. От буйства красок рябило в глазах. Таверны и магические лавки искрились яркой иллюминацией, деревья и кусты украшали фонарики.

Я вдохнула морозный воздух и отругала себя за слабость.

Кай ясно вчера намекнул, что нашей дружбе конец. Мой брак с Киаррэном оскорбил гордого, самовлюбленного сына вождя из клана Ови-Шанор, и он предпочёл забыться с другой. Не мне его винить, мне не упрекать.

Да, дерзкий, жаркий взгляд с переливами желтизны по-прежнему пробуждает внутри огненный вихрь. Улыбка сводит с ума. Пусть общение было коротким, я успела ощутить и привязанность, и симпатию. Теперь же все разлетелось на куски. Кай не бросится за мной вдогонку, не схватит за руку, не прижмёт к себе.

Я вытерла теплые слезы.

Все эти месяцы в Академии друг заглушал мою боль, помогал не сломаться под гнётом неприятелей, а я его оттолкнула. Отобрала шанс на наше общее будущее, хотя догадывалась — оно могло у нас быть.

Вечер постепенно темнел, осыпая аллеи снежной пылью.

Я тихо всхлипнула и велела себе идти быстрее. Боль со временем утихнет. Надо дать сердцу время и перестать грезить несбыточными надеждами.

— Чего такая мрачная? — Прозвучал тихий, вкрадчивый голосок. — Поссорилась с мужем?

Погрузившись в себя, я не заметила, как добрела до кромки парка. Впереди горел фонарь, и под ним мялась Мия Ансур. На тёмной чернело шерстяное пальто, руки она сунула в карманы, пепельные волосы сплела в косу и устроила на плече.

— Привет, — я смахнула капли слёз.

Ансур выписали из женского крыла лазарета аккурат перед началом зимней сессии. Насколько я слышала, все зачёты и экзамены она благополучно сдала.

— С другом, — ответила с запозданием. — Уже не важно.

Мия хмыкнула.

— Кстати, я не поздравила тебя со свадьбой. Понимания и любви.

— Спасибо.

Девушка обвела зимнюю темноту.

— Не боишься ходить одна по темноте?

— А ты? — Спросила и подошла к фонарю. Желтоватое сияние обливало меня и Мию тусклым золотом.

— Я же тёмная. Тьма — мне подруга.

— Наверное, — буркнула, все еще оставаясь в таверне с Каем.

Ансур предложила:

— Пошли?

Мы отправились к подвесному мосту с воздушными перилами. До Академии оставались триста шагов.

— Здорово ты всех провела со сменой внешности, — начала знакомая. — Я когда очнулась на койке, первое, что услышала, как врач с медсестрой обсуждают твой дерзкий ход.

— У меня не было выбора.

— Само собой, — в голосе Мии сверкнули язвительные нотки. — Ты пряталась от опекуна.

— Поступила бы иначе?

— Я? — Ансур громко фыркнула. — Я бы его убила.

— Шутишь?

— Не-а. — Она прошлась пуховой варежкой по снежным ветвям, выпирающим на дорогу. — А чего жалеть обманщика? Угадала, опекун тебя обманул?

— Без зазрения совести. — Я покосилась на некрасивый профиль некромантки.

Худощавую, невысокую девицу окутывало странное облачко, не имевшее ничего общего с ее темным даром. Эта магия была иного порядка — смертоносная и древняя. В миг встречи у фонаря я не обратила на флёр внимания, а теперь заметила и насторожилась.

В подтверждении дурного предчувствия в груди пробудилась искра Унсурэ.

Мы пересекли подвесной мост, освещенный рождественской иллюминацией, и, пройдя парадным входом, вошли в главный холл. Кроме наряженной ели вокруг было пусто. Темная торопливо стянула с шеи теплый шар и бодро поманила на факультет темных искусств.

— Хочешь, кое с кем познакомлю?

Я застыла у перехода, сминая ученическую сумку. Клялась никому не доверять, тогда почему все внутри «тянет» идти за девушкой? Какое-то колдовство?

— С моим парнем. — Мия глубже исчезала в неосвещенном коридоре. — Он там. Пойдём.