— У нас есть время для перегруппирования. Используем его с пользой, — только и сказал Ллойву, Джарий кивнул.

— Как твой брат, — спросил он, — он не ранен? Лекарь надобен?

— Я не ранен, — ответил Дженве сам, снова открывая глаза. — Ничего не нужно, благодарю.

— Добро… — И Джарий отошёл, чтобы справиться о благополучии у воинов справа.

— Что произошло пока меня не было? — удивился Ллойву, — чем ты так себя измотал? Я словно смотрюсь в зеркало.

— Ллойву… — Мильен осуждающе взглянула на брата, и присела рядом с Дженве.

— Пойдем, покажу тебе кое-что, — снова Бес, снова рядом, и снова он тянет в сторону от того, куда рвется сердце. Но Ллойву кивнул обоим асатрам и отошёл. Дженве в надёжных руках. Нет силы крепче, чем родственная. Она быстро поднимает на ноги.

— Пойдём, — Бес увлекал асатра вдоль стены, мимо раненых и уже почивших, на каменную лестницу с высокими ступенями, а после и на стену. Ллойву поднялся на самый верх. Отсюда все видно, и дотлевающие осадные орудия после пожара, и остатки вражеской стоянки. И зарево на горизонте. Дозорные удостоили его одним лишь взглядом и потеряли к нему интерес.

— Это горит Вальцуг, — Бес встал рядом, заложив руки за спину, — большая деревня рядом с Седой падью. А с той долины прямой ход на Змеиный перешеек. А там и Аст’Эллот.

— И что я должен сделать сейчас? — Ллойву взглянул на Беса, — из всех нас крылья есть только у тебя. Кстати, почему ты не мог снять эту осаду без меня?

— Я прихожу в мир людей бесплотным призраком, благородный асатр дома Лир. Я ничто, пока в меня не начинают верить, позволяя обрести плоть. Твоя воля достаточно сильна, чтобы дать мне сил на эту битву. Мышка не видит меня таким, и твой брат тоже. Один ты зришь в мою истинную суть. Следуя твоим желаниям, я не нарушаю своего запрета на вмешательство в дела людей.

— То есть, все разрушения, причиненные тобой, это моя воля? — Ллойву поднял голову чуть выше, отрицая сказанное. — Это чушь!

— Как скажешь. Знаешь, — Бес сделал пару шагов в сторону, — среди вас ходила поговорка…

— Поговорка? — скривился Ллойву. Что это за новое слово?

— Присказка, не знаю, как назвать. Среди твоего народа. «Из всех домов только дом Лита не может летать», слышал её?

— Отчасти, — Ллойву улыбнулся, погружаясь в воспоминания об ушедших навсегда временах, — отцу она не нравилась, и он всячески пытался её избегать. Я полагал, она имеет происхождение от геральдистов.

— Верно, — кивнул Бес, — у дома Гайева на гербе парящая ламелия, у дома Урда крылатый грифон, даже дом Эниди выбрал своим покровителем крылатого морского дракона. Не знаю, что там было у ушедших домов. И лишь дом Лита всегда приземлен. Василиск. Камень.

— К чему ты это говоришь? — недовольно спросил Ллойву.

— Я дарую тебе крылья, благородный асатр дома Лир, — усмехнулся Бес. — Пусть твой василиск обратится в дракона.

— Не думал, что ты позвал меня поговорить о геральдике, — Ллойву нетерпеливо переступил ногами, — что ты хочешь сказать на самом деле?

— Отправляемся утром… Отдохните как следует…

К поздней ночи Мельин затих. Перевязали раны пострадавшим в бою воинам, собрали поминальные костры павшим. Ллойву проводил Мильен в комнату, отведённую ей хозяйкой и зашёл к брату. Отчего-то казалось сейчас важным быть на ногах, хотя сам он валился от усталости и произошедших событий. Дженве не спал, но уже готовился отключиться. Напряжение последних дней отпустило его и сейчас он держался лишь на собственном упрямстве.

— Завтра нас ждут у Седой пади, — сказал Ллойву сидящему на кровати брату. — Бес нас доставит туда. Кажется, завтра всё решится.

Дженве устало прикрыл потемневшие глаза ладонью. Сколько разговоров было о нём. Девчонка, Марисса вместе с Вимлин пропели все уши про этого господина.

— Я боюсь его всё больше, всё чаще наша с ним сделка походит на сделку с дьяволом.

— Не думай об этом, так и есть, — усмехнулся Ллойву, прошел к узкому оконцу, похожему больше на бойницу, закрытому в поздний час ставней. Приоткрыл створку, скрипнув проржавевшей петлёй. Ночь щедро дарила прохладу, давая надежду на новый день.

— И ты так спокоен? — Дженве с размаху опустился на кровать, — я чертовски устал за эти дни. Не знаю, готов ли я к завтрашнему дню.

— Не сомневаюсь, что готов. Мы все готовы. Я оценил размах твоей мысли. Ты проделал огромную работу, братец, — согласился Ллойву. — Не без недочётов, разумеется…

— Чтоб тебя, Ловкач, скажешь, я не туда повёл тоннель? Скажешь, я дурак? — возмутился Дженве, приподнимаясь на локтях. — Тебе легко говорить, умник! Ты всю жизнь чувствовал лучше! Мне не угнаться за тобой, но я хотя бы старался…

— Не скажу и судить не стану, — Ллойву чуть улыбнулся, — но тоннель ты спроектировал неверно, это же очевидно, Джев… — в ответ прямо в руки прилетело скатанное в клубок покрывало.

— Зануда, — выдохнул Дженве, — как ты съездил? Они там хорошо устроились?

— Недурно, — Ллойву подошёл к кровати и аккуратно положил куль, — но они, как я и ожидал, ничего не хотят менять. Мне отказали.

— Значит, без толку?

— Я бы не сказал, Мильен отправилась со мной, а Меоке обещал собрать для нас команду. Так что, я считаю, всё не так плохо. У нас в семье довольно бунтарей, отцу не понравится этот выпад.

— Годится… — Дженве закрыл глаза. — Какая разница, что ему там нравиться, а что нет. Давно надо было послать его к ч-рт-у… — голос становился всё тише и тише, пока последние слова не превратились в кашу из звуков.

— Отдыхай, — Ллойву присел на другую сторону широкого ложа. Из-за недостатка места в крепости для всех желающих укрыться от опасности Висметия определила обоим гостям одну комнату на двоих, так как вторую гостевую пришлось пожертвовать Мильен.

В дверь аккуратно поскребли.

— Входи, дитя, — Ллойву обернулся к двери, уже зная, кто за ней, — тебе страшно? Почему ты не спишь?

— Немного страшно. Там, снаружи что-то воет, — Марисса, закутавшись в тёплую шаль, сжавшаяся ещё больше скользнула в комнату серой мышкой. — Можно мне с тобой?

— Дженве может храпеть, если ты сможешь заснуть и его храп напугает тебя меньше воя волков, то я не против, — рассмеялся Ллойву. Насколько его изменила эта земля, что он с удовольствием протянул руки навстречу людской девочке? Марисса с видимой радостью забралась на колени и прижалась к груди.

— Тебе было больно? — прошептала она, взглянув в лицо. Ллойву лишь различил два бездонно-серых омута на белоснежном овале лица. — Умирать?

— Откуда ты знаешь? — прошептал он в ответ, склоняясь к самому уху своей гостьи.

— Папа сказал мне, что пришлось позвать маму… Чтобы она вылечила тебя…

— Так это была она? — вспомнился неземной свет и чуткие руки, чужое и вместе с тем что-то смутно знакомое. — Только Дженве не говори, пожалуйста.

— Он расстроится? — Марисса прижалась ухом к груди. — Всё же хорошо закончилось… Папа сказал, тебя нельзя вылечить, но подлечить можно…

— Хорошо закончилось, — эхом повторил Ллойву. Подумал, и устроился на кровати так, чтобы девочка полулежала у него на руках. — Благодаря ей… А ты? Как ты тут? Было страшно?

— Было, — согласилась Марисса, — но я знала, что ты придёшь! Я всем сказала! И Дженве!

— А он? — чувствовать тяжесть детской головы на груди было приятно. И словно весь мир успокаивался вместе с ребёнком.

— Он мне поверил, а остальные нет… Глупые…, — сонно пробормотала девочка.

— Да… глупые… — Ллойву закрыл глаза и тотчас открыл их, услышав справа раскатистый рык. Марисса завозилась на руках. Не желая тревожить сон девочки, асатр поднялся, чтобы отнести ребёнка к Мильен в комнату.

Хитрец ждал. Ему обещали власть и богатство. Хитрец верил, что Магистр не обманет. Где-то в глубине сердца он желал бы понять, что это за человек и откуда он, но умом понимал, что не будет рад открывшейся истине. Восток и юг прислали своих послов и было заключено перемирие. И выросли новые договоренности. Даже непокорный север прислал гонца. Они ждут терпения и милости от нового тьярда. Просят о пощаде. Дать им её и прослыть миротворцем? Вкусно, вкусно звучит. С покорившихся врагов можно взять много больше, чем за один набег. Хитрец размышлял. И был готов ответить своим северным вассалам о помиловании. Однако, что делать с Магистром? Он желал новую землю, и Хитрец в дурмане пообещал её. Теперь отступить — значит отказаться от поддержки этого колдуна. А в том, что он колдун, сомнений нет. Поддержать его — потерять Девовых рыцарей. Они всяко начнут науськивать народ против нового тьярда. Их слово и сейчас очень ставит на грань войны весь танъёрд. Пресветлый магистр ордена, Лукерий Аларис, прислал письмо, в котором просил нового тьярда оказать содействие в уничтожении демонитской заразы. А то значит, свалить четыре башни возведённые по сторонам света. Прогнать от себя Магистра Иса, наплевать на договоренности. А как же та земля, что обещала богатства и славу? Может, и нет никакой земли, есть только миф? Как поступить?