— Лады, показывай… — Клык размял плечи. Матушка махнула костлявый рукой, приглашая за собой. Истинно на смерть похожа, ведьма. Клык прошёл за старухой в маленький коридорчик, где у одной из дверей их ждала рыжая девица, наспех одетая.

— Спит, — громким шепотом сообщила девица, округляя голубые глаза, — сложен, как бог! — она прижала руки к груди в мечтательном порыве.

— А, ну, не свисти! — Клык погрозил девке кулаком, — сейчас поправим твоему богу лицо. А после и Чистильщику предоставим, как помягче станет.

Девка всхлипнула и ретировалась. Клык осторожно приоткрыл дверь. В полутёмной комнате почти ничего не видно, даже дыхания спящего не слыхать.

— Свету дай! — прохрипел Клык внезапно осипшим голосом.

Старуха поспешила взять в руки канделябр с двумя горящими свечами со столика, Клык кивнул ей, чтоб шла первая. Ежели что, старуху всё одно не жаль. Трепещущий огонёк свечи обрисовал большую койку под балдахином из протухшей парчи, а на ней спящего. Как есть, белый — и волосы, и борода. Волнистые пряди на подушке рассыпались подобно ореолу вокруг головы, мощный торс и крепкие ноги едва прикрыты скомканным одеялом. Клык приосанился и вышел вперёд, взял в руку клинок и не стесняясь, пнул гостя по крепкой ляжке.

— Вставай, непуть, выспался…

— А? — Спящий приоткрыл веки, и Клыку захотелось отступить. Глаза-то тоже белые, словно мертвячьи. Правильно Валыга их описал. Только, навроде, их двое было. Где ж второй? О чём Клык и спросил одновременно и матушку, и проснувшегося постояльца. Старуха сразу замотала головой, мол, не было второго, а гость присел на койке, едва осознавая происходящее после сна, оценивая нежданных посетителей.

— Опа… — сиплым со сна голосом он присмотрелся к теням за спиной Клыка, — это что за посольство? Я вроде деву не обижал…

— Не в деве дело, — протянул Клык, накручивая себя на драку, — где второй?

— Какой второй? — сидящий зевнул, ничуть не смущаясь ни своим обнажённым видом, ни уплотнившейся от людских тел темнотой, — Ловкач-то? Обманул меня, спать пошёл… Тебе что за дело?

— Поговаривают, у вас золотишко завалялось…

— А, это… — постоялец почесал бороду, — так вы ограбить меня решили? — он поднялся, одеяло спало на пол. И Клык бы посмеялся над чужаком, ввернул бы шутейку про портки, да внимание его сосредоточилось широких плечах, крепком торсе, на спокойном лице. Почему? Он же видит, кто перед ним, видит блеск стали в тусклом свете, отчего он спокоен? Нажрался зелья какого, коим его могла снабдить старуха. Ведьма же, очевидно.

— Отдашь добром, отпустим с миром, — соврал Клык, порыскал взглядом по комнате, не прячется ли кто в тени. Вроде нет, один.

— Так нечего отдавать, — чужак подцепил портки с пола, не спеша натянул. — Нету…

— Чего нету? — не понял Клык, начиная отчего-то нервничать, глядя на странное спокойствие незнакомца.

— Ничего нету, — выдохнул чужак, поднимаясь, и расправляя плечи. — Я так понимаю, с пустыми руками уходить не собираетесь?

— Так и не уйдём, — хохотнул Клык, но как-то не очень уверенно. Чистильщик веле захватить ещё и заложника на случай возможного выкупа, — коли золота нету, то тебя и предоставим. Собирайся, коль не хочешь голым задом на улице светить.

— Коль зад хорош, отчего не посветить, — усмехнулся бородач, — пятеро вас, значит… и снаружи двое…

— Ты… — хотел сказать Клык, чтоб чужак лучше зубы свои посчитал, чем людей, а незнакомец уже оказался рядом, бесцветные глаза недобро взглянули в лицо. Крепкая рука сжала шею, вторая плечо, и Клык почувствовал, как ноги его оторвались от пола, взлетели чуть не к потолку, и всей спиной ощутил чужие острые локти и хрупкие колени. Незнакомец бросил его на его же людей, как никчёмного зайчонка. Потом в голове всё смешалось, послышались крики, звуки борьбы, и когда туман в голове рассеялся, оказалось, что чужак стоит над ним, будто примериваясь, куда ударить. Клык дёрнулся и отполз, тотчас наткнувшись на тела своих людей. В разбитые ставни заглядывал молодой месяц.

— Сполна взяли? Иль добавить? — грубо спросил незнакомец. Отвечать Клык не стал, поторопившись убраться прочь. А чужак даже не стал преследовать. Клык пробежал мимо напуганной Матушки, вылетел на улицу и припустил меж домов. Чистильщик так это не оставит! Кто-то точно получит по зубам, и Клык не желал быть тем, кто словит заветную плюху.

Спустя время полностью одетый чужак вышел из своих покоев, застёгивая иноземную тунику на ходу.

— Благодарю, хозяюшка, порадовала… во всех отношениях, — бросил он проходя мимо застывшей от страха в оцепенении старухе. — За ставни не обессудь, сами напросились… Деве моё почтение…

Ночь оставила в теле сладкую истому. Давно не представлялось возможности размяться. Дженве был даже рад незадачливым ворам. Жаль, братец пропустил развлечение, может оно бы хоть немного окрасило его постное настроение в более яркие краски. Отойдя на пару крылец, Дженве достал набитую трубку, зачиркал огнивом.

— Эгей, незнакомец… — послышалось справа тихое и вкрадчивое. Этот голос он уже слышал сквозь ставни, в первый же день.

— И тебе процветания, — отозвался Дженве, зажимая трубку в зубах. Кимейры с ним и Октис, что может случиться?

— Ты разгромил заведение Матушки Хилль? Жаль, мне там нравилось…

— Представься… для начала, — грубо оборвал Дженве незнакомца.

— Патрик Левесен, — прошептала тень рядом, — что-то говорит моё имя?

— Неа…

— Как и любое другое, — продолжила вкрадчиво темнота, смещаясь к левому боку, — я могу назвать какое угодно. И ты не узнаешь, солгал я или нет…

— Чего тебе? — Дженве вдруг понял, что устал и совсем не хочет ночных разговоров.

— Господин Ривельсон вряд ли простит тебе такое оглушительное поражение…

— Кто таков? Я с ним не воюю…

— Не важно, но он теперь с тобой — да.

— Что ж, — Дженве пожал плечами, — пусть приходит, я и ему растолкую, что к чему.

Тень, назвавшая себя Патриком Левесеном, помолчала.

— Верно, что ты пришёл с земли, что поднялась со дна океана?

— Это как посмотреть…

— У тебя белые волосы и белые глаза… Я видал таких недавно…

— Где же? — Дженве с интересом повернулся следом за тенью, — где ты их видел?

— У Вага, это городишко к востоку отсюда…

— И много их там?

— Больше, чем здесь, — тень снова сместилась и встала перед собеседником, — Люди хотят знать, кто вы такие…

— Иллии, — рассмеялся Дженве, — разве не знаете?

— Иллии, — протянула тень, — ожившие мертвецы…

— Вовсе нет, я живой, видишь…

— Вижу, но это только пока… — тень снова переместилась, — мой тебе совет, иллий, беги из города, пока можешь…

С этими словами тень растворилась в полумраке улицы.

— Да вы не устали мне угрожать? — выдохнул Джевне и отправился ко двору госпожи Сальверсины, чтобы провести остаток ночи, как и планировал, в стране снов.

На следующее утро Ллойву проснулся поздно, ближе к обеду и с удивлением обнаружил рядом на навале сена, покрытого холстиной для удобства, спящего брата.

— Я думал, ты отправился спать в объятия красотки, — фыркнул он, без особой надежды, что его услышат.

Раздался скребущий, напрягающий нервы звук. Казалось, кто-то пытается попасть внутрь амбара. Не хозяйка, она бы вошла не стесняясь. Отряхивая одежду, Ллойву поднялся. Сегодня он чувствовал себя много лучше, хотя слабость после вчерашнего еще давала о себе знать. Хорошо, что он внял голосу разума и все же остался, чтобы отдохнуть.

Дверца скрипнула открываясь, и Ллойву с неудовольствием увидел Беса у порога.

— Что случилось? — асатр вышел на улицу и прикрыл за собой дверь. Но это он не получил никакого ответа, Бес молча повернулся и пошел по улице, растворяясь в воздухе. Это, однозначно, приглашение. Ллойву пригладил волосы, отряхнул сильно потрепавшуюся тунику. Пора найти прачку. Отец непременно сделал бы замечание по поводу неряшливого вида. Ллойву и сам был бы рад привести себя в порядок, но события закручивались так лихо, что времени на такие мелочи не оставалось.