— Он был не один… — Возразил Советник.
— Там, отец, он был один, — прорычал Дженве, дергая цепь снова. — Пока вы здесь прохлаждались…
— Я должен заботиться об иллойях…
— Так почему ты не позаботился об Аст’Эллоте?
— Потому что это была провальная затея! — Изольтар впервые повысил голос. — Вам просто повезло! Понимаешь? А могло выйти иначе! Погибли бы все! Ваша победа — это каприз удачи! И он это знал! Но всё равно полез туда, и утянул и тебя!
Дженве промолчал, стараясь понять, логику Советника.
— Тебе просто наплевать… — Наконец, выдал он. — И всегда было.
— Я забочусь о будущем нашего рода! — Четко, повышая голос сказал Изольтар. — Делаю все, что необходимо. Если тебе не нравятся мои методы. Прекрасно! Но они работают. Меоке и Мильен здесь, они живы и здоровы. Как и несколько десятков других астров. Мы сохранили своё наследие и готовы жить дальше.
— Но Ллойву…
— Ллойву с самого начала был ошибкой… — Оборвал сына Советник. — Я говорил Иливелли. Ее здоровье и жизнь были на волоске. У нее едва не случился выкидыш. Но она хотела оставить ребенка. Родился Ллойву. Изначально больной и слабый. Но я знал, что вскорости потребуется Жертва, и решил оставить ему жизнь. Он стал полезен, иногда даже очень, не спорю. Но здесь каждый должен отыграть свою роль. Он свою — сыграл. Теперь мы вернемся на Аст’Эллот, он снова покорится нам, как сделал это когда-то, а после мы завоюем и этот варварский мир. Ллойву открыл нам широчайшие возможности. Я буду помнить об этом.
Дженве покачал головой, не веря своим ушам.
— Мне кажется, ты болен…
— Я здоров, — Изольтар усмехнулся. — И ты присоединишься к нам. В конце концов, семья, это то, что нужно каждому.
Советник вышел, забрав с собой факел, проем сомкнулся и пленник остался в полной темноте.
Ллойву вынырнул из мучительного забытья. Снова. Болело все тело, особенно пострадавшие рёбра. Болело лицо, возможно, оттого, что он лежал на боку, на раненой щеке, а под щекой, скатанный в несколько слоев твердый, царапающий воспаленную кожу, валик из ткани. В голове стучала мысль, что необходимо отправиться в дорогу тотчас. Попробовал подняться, но тело потяжелело настолько, что он не смог оторвать его от своего ложа.
— Тебе надо отдохнуть, — раздался тихий голос, который Ллойву начал потихоньку ненавидеть.
— Мне надо идти… — С трудом Ллойву сел на своей постели. Речь стала невнятной, что тоже раздражало. Плотный, промокший насквозь кровью, валик прилип к щеке. Асатр, стиснув зубы, оторвал его. Попробовал пальцами рану. Кто-то стянул края грубыми стежками. Но контакт со сталью не прошёл даром. Рана гноилась отвратительной зелёной слизью, от того болела, отдавая в голову.
— Нет необходимости тебе в таком состоянии собираться в дорогу, — Бес выступил из самой тёмной тени в комнате, встал, оглядев потрепанного больного. Ллойву стиснул зубы, как бы он хотел убрать эту галлюцинацию от себя — десны отозвались ноющей болью.
— Но Джев…
— Он не пострадает, — успокоил его Бес. Прошелся по комнате, чтобы встать у столика, на котором разместился пузырек с лекарством, — больше чем ты…
Ллойву проследил за ним взглядом. Силуэт поминутно расплывался перед глазами, как и вся комната.
— Это твое? — Бес коснулся пальцем пузырька.
— Да, — Ллойву снова потрогал новоприобретенные шрамы. На пальцах осталась кровь с зеленью. — Дженве взял это у Валлара… Для меня…
Послышались шаги за дверью, и в комнату вошла растерянная Вимлин кувшином в руках. Что-то произошло… Ах, да, нападение…
— О, господин Лир, — выдохнула она, когда Ллойву повернул к ней голову, — вы проснулись…Я маме скажу… — И выскочила из комнаты.
— Ты напугал ее, — рассмеялся Бес. — Сейчас ты мог бы соперничать с самым уродливым демоном ада… Ну, правая твоя половина…
Ллойву не ответил. Голова кружилась, а в ушах отчетливо стучало сердце. Ненавистный голос… отвратительная земля…
— Тебе очень хочется послать меня, но твое воспитание не позволяет этого сделать? — Бес присел перед больным на колени, заглядывая в глаза.
— Он в порядке? — Хрипло спросил Ллойву, фокусируя взгляд на улыбающемся лице.
— Да, — Бес поднялся, чтобы уступить место тихо вошедшей хозяйке. Висметия пришла с целой корзиной всяких снадобий. Бес с интересом заглянул в корзинку. Хозяйка словно бы не видела его, мозг почему-то зациклился на этом факте. Почему Беса никто не видит? Он действительно галлюцинация?
— Как дела, господин Лир. Ох, и напугали вы нас… — Висметия выдавила из себя улыбку.
— Ей не по себе, — констатировал Бес.
— Позвольте… — Женщина смочила кусок ткани в пряно пахнущем отваре из горшка в корзинке и поднесла к лицу больного. Ллойву предупреждающе выставил ладонь и взял из ее руки тряпицу.
— Я сам… — Мокрая салфетка приятно охладила щеку. Висметия отвернулась и отошла.
— Мне жаль, что вы пострадали, господин Лир, — глухо сказала она. — Это не ваша война. Наверное, кто-то узнал, что Джарий встречался с Грольссонами. У нас много друзей, но и недругов немало. А в наше время доверять никому нельзя…
— Нет, — Ллойву снова лег на подушки. Тряпица быстро нагрелась, и теперь щека снова дергала болью в такт сердца. — Дело не в этом. Вы не виноваты…
— Джарий может не вернуться… — Горько ответила женщина. Она поднесла бокал с лекарством больному. — Я молюсь у алтаря каждый день, но боюсь, что боги нас не слышат.
Асатр сфокусировал взгляд на руке, держащей сосуд.
— Твоя героическая гибель не сделает этот мир лучше, — заметил Бес. — А вот твои деяния, будучи живым — да.
— Они услышат, — глухо проговорил ЛЛойву и выпил все, что было в бокале. — Не сомневайтесь, добрая госпожа.
— Я оставлю здесь все, — Висметия кивнула на горшок с отваром. — Он остановит воспаление.
— Хорошо, — Ллойву закрыл глаза, стащил тряпицу на лоб. Голова снова разболелась. — Благодарю…
— Позовите, если я понадоблюсь. Я скажу Вим, чтобы она заглядывала к вам.
— Хорошо.
И Висметия ушла.
— Почему? — Спросил Ллойву Беса, потому что был уверен, что тот еще здесь. — Почему тебя не было рядом? Они застали нас врасплох…
Бес улыбнулся одними губами.
— Между маленькой испуганной девочкой и двумя искусными в военном деле мужами я выбрал девочку, благородный асатр дома Лир.
— Марисса… — Выдохнул Ллойву. Как он мог забыть! — Она в порядке?
— Да. Она в порядке. Я всегда присматриваю за ней. Там, в твоём бокале были и сонные капли… — Сообщил Бес. — Прежде, чем сон сморит тебя, скажи. На что ты готов ради брата?
— На все… — Хрипло ответил Ллойву.
— Но почему? — Этот вопрос остался без ответа. Ллойву закрыл глаза, надеясь отвязаться от собеседника. — Неужели между вами столь сильная связь?
Ллойву слышал, как Бес прошелся в одну сторону затем в другую по комнате.
— Почему ты не отвечаешь?
— Мне нечего сказать, — какое-то время было тихо, и Ллойву решил было, что Бес исчез. Но возле уха снова раздался его голос.
— У нас есть несколько дней. Прежде, чем твой брат склонится на сторону твоего отца…
— Что это значит? — Ллойву открыл глаза.
— Он считает тебя мертвым, и это подточило его. А твой отец обладает даром, и ты не будешь этого отрицать. Он владеет словом искуснее любого торговца, и может убедить любого. Сломить надломленное проще простого. Он продаст ему мир, каким его видит, и это станет началом конца…
— Между нами — сильная связь, он должен слышать, что я жив…, — устало возразил Ллойву. — Он не позволит заморочить себе голову.
— Ваш отец — основа ваших жизней. Блокировать эту связь ему под силу. Тебе ли объяснять, как устроена преемственность в ваших семьях? Глава дома становится во главе вашего дара. Это ты не станешь отрицать…
— Откуда ты знаешь все это? — Все, что оставалось — бессильно смотреть в потолок. Этот странный не людь знал и говорил вещи от которых становилось больнее не только в ране, но и в сердце. — Кто ты такой?
