— Я не понимаю… — слетело с моих губ. — Как такое возможно?!

Глаза наполнили слезы, но я не ни за что не смогла бы определить: радости или отчаяния. Грудь бешено вздымалась, подражая бешено мечущемуся в клетке сердцу.

Я не могла поверить в то, что передо мной стоит тот, кого я считала погибшим много-много лет назад. Тот, чью любовь я так и не успела получить.

Передо мной стоял мой собственный отец.

— Удивительно, — мужчина рассматривал мое лицо. Его губы тронула нежная улыбка, а в глазах блеснуло узнавание. — Ты так на нее похожа…

Отец кивнул головой стражнику. Тот поклонился и, бросив на меня предупреждающий взгляд, удалился из комнаты.

— Думаю, у тебя ко мне масса вопросов… — задумчиво протянул мужчина, освобождая мои руки от веревки. — У нас не так много времени, однако я постараюсь посвятить тебя в курс дела.

— Тебя считали мертвым! Почему ты с ними?! — я опустилась на диванчик, разминая затекшие кисти. Мысли превратились в кашу. Отец присел рядом со мной, мягко накрывая своей ладонью мою. Я отдернула руку, как от огня.

— Это долгая история, может, лучше спросишь о настоящем?

— Не похоже, что я куда-то спешу, — упрямо прожигала взглядом этого незнакомого и одновременно знакомого мужчину. Я видела небольшой портрет моих родителей в нашем поместье, но дедушка его вскоре приказал убрать, чтобы не усугублять свое горе. Удивительно, что отец сейчас практически ничем не отличался от того, что был изображен на портрете: все те же слегка волнистые волосы без проблеска седины, те же складочки в уголках глаз, не усугубленные прошедшим временем.

Стало так горько на душе.

— Хорошо, я расскажу тебе, — вздохнул отец, сосредоточенно рассматривая свои руки. Я заметила, что мысли о прошлом вгоняют его в тоску. Что ж, очень на это надеюсь, потому что мое прошлое, лишенное родителей, вгоняло меня в глубокое отчаяние. Время безвозвратно упущено. Сейчас мне лишь хотелось знать, что тот, кто мог быть рядом все это время, хотя бы терзается муками совести.

21 год назад…

Рагнхильд измерял широкими шагами комнату ожидания, в которой помимо него сидел отец Абигэйл. Мужчин не пустили на роды грозные повитухи, приказывая графам дожидаться за дверью.

Как можно было просто сидеть и ничего не делать, слыша, как любимая женщина кричит от боли?

Рагнхильд сцепил пальцы в замок и присел на стул, натянутый как пружина. Он много чего боялся, однако сейчас очень старался не воображать негативный сценарий, слишком страшно, что даже шальная мысль материализуется.

— Родила! — раздался радостный возглас повитухи, выглянувшей из дверей. Она поманила новоиспеченного папашу ладошкой, указывая на сверток, лежащий на груди матери. Абигэйл — бледная и вспотевшая от напряжения и боли — широко улыбалась маленькому комочку, сдерживая слезы.

— Умница, — Рагнхильд подошел к ней, обнимая за плечи и целуя макушку. Радость переполняла его, однако он со всей осторожностью взял на руки ребенка и также улыбнулся малышке.

После родов прошла неделя.

Все это время жена не отходила от дочери, постоянно прижимая ее к себе. Рагнхильд все отчетливее понимал, что все их договоренности с Абигэйл летят в бездну.

Она не отдаст ребенка, слишком привязалась… Проклятье!

Рагнхильд убеждал себя, что придет время, и она отпустит, вспомнит о своем обещании и поддержит его решение, однако, засыпая, в глазах жены он видел не решимость, а лишь безграничную любовь к рожденному существу.

Да, он тоже любил малышку, однако ей задолго до рождения была уготована судьба вынужденной жертвы на благо их будущего. Он получит силу, о которой и не мечтал, сможет обеспечить любимой безбедную жизнь, а после они заведут ребенка, которого будут любить всей душой.

Только не сейчас.

Рагнхильд поцеловал Абигэйл на ночь. Она за день сильно устала, отказываясь от помощи служанок по уходу за малышкой, а потому сейчас спала, крепко обхватив руками и ногами одеяло на подобие большой игрушки.

Пусть спит, он все сделает сам. Она не будет винить себя ни в чем.

Мужчина осторожно поднял из колыбели дочку и, укачивая на руках, вышел из комнаты, бесшумно прикрыв дверь.

Еще днем он подготовил круг для ритуала в подвале, так что дело оставалось за малым. Руки немного поддрагивали, прижимая к себе хрупкое тельце. Дочка, как будто почувствовав неладное, нахмурилась и заворчала, причмокивая губами.

— Тсс, — успокаивал Рагнхильд, зажигая свечи в магическом кругу. Как удачно он нашел копию книги с древними письменами магов! Даже представить трудно, сколько же могущества было заключено на исписанных страницах.

Когда все было готово, он положил дочь в центр круга на каменный пол и начал читать заклинание. Сказав необходимую формулу, Рагнхильд порезал себе ладонь клинком и поставил раненую руку на письмена, окропляя их кровью.

Пространство вокруг заволокло туманом, оставляя на виду лишь происходящее в круге. Мужчина завороженно наблюдал, как тело девочки засветилось, символизируя о наличии внутри магии и завершении этапа подготовки к откачке.

Да, магия, спрятанная в рожденном ребенке-полукровке была могущественнее, нежели от союза магов. И пока она не успела открыться своему носителю, пока не успела найти пределы в чужом теле, ее необходимо было извлечь, чтобы в уже подготовленном теле эта неопределившаяся мощь обрела свою особую роль.

Кристал заплакала, чувствуя, как тело покидают силы. Рагнхильд на мгновение испугался, что ее голос донесется до Абигэйл, спящей наверху, однако, прикинув, успокоился. За закрытыми дверями подвала вряд ли детский крик долетит до их покоев.

Письмена в круге начали смешиваться, походя на поток реки, который обвил девочку и его ладонь, устанавливая между ними соединение. Он почувствовал, как в тело хлынул поток чистой, незапятнанной магии одновременно с тем, как волосы девочки начали стремительно светлеть.

— Остановись! — дверь с грохотом отворилась, являя на пороге растрепанную Абигэйл. По ее щекам текли слезы, однако глаза испепеляли ледяным холодом. — Это ведь и твоя дочь тоже! Как ты можешь ее убить?!

— У нас был уговор! — крикнул Рагнхильд, оборачиваясь к жене. И не зря, потому как женщина в мгновение ока оказалась возле него, замахиваясь подсвечником над его головой.

Мужчина сделал рывок в сторону, уходя из-под атаки. Пришлось прервать выкачивание магии. Не страшно. После продолжит, когда успокоит жену.

— Мне казалось, ты передумаешь, стоит Кристал оказаться у тебя на руках, — Абигэйл успокаиваться не хотела. Она размахивала подсвечником перед собой, делая по шажочку к дочери. Когда она была рядом, быстро наклонилась, поднимая кричащего младенца и прижимая свободной рукой к себе.

— Не позволю… — озлобленно шипела женщина, огибая мужа. Увидь их кто-нибудь сейчас, ни за что не сказал бы, что эти двое были без ума друг от друга еще полчаса назад.

Мужчина уличил момент, когда Абигэйл отвлечется на лестницу, опасаясь споткнуться с ребенком на руках, и рванул к ней, выбивая из руки подсвечник и вновь затаскивая в подвал. Жена упала на спину, защищая дочь, начала пинаться ногами, однако Рагнхильду от этого вреда не было. Мысленно извинившись перед любимой, отключил свою эмпатию, представляя, что перед ним безразличная ему тетка.

Он дернул за левую ногу, протаскивая по полу, и схватил за волосы, приподнимая тело вверх.

— Прошу… — она молила, глотая слезы. Абигэйл оказалась слабой, не страшно. Он сделает все сам, и у них все будет хорошо. Нет, даже лучше, чем было!

— Это ради нас, любимая, — он попытался отобрать одной рукой младенца, но Абигэйл вцепилась в него мертвой хваткой. — Вспомни, ради чего все это.

— Я… я не смогу, — она опустила взгляд на дочь и прижалась дрожащими губами к ее щечке.

— Сможешь, — Рагнхильд наконец оторвал ребенка от матери и отпустил ее, благодарно заглядывая в глаза. — Обещаю, у нас все будет хорошо!