— Спешу заверить, что меня не интересует ни ваш господин, ни возможность попадаться ему на глаза. — отчеканила я, пока Марта не решила продолжить поучительный рассказ. Если честно, задерживаться на этом месте надолго меня тоже не интересовало, но об этом я умолчала, рассудив, что женщина забавным это не посчитает и выставит меня за ворота, стоит только пожелать. Трудно признавать, но идти мне действительно было некуда.

— Вот и славно! — улыбнулась экономка и придвинула ко мне чай. — Как ты, возможно, смекнула, поручения тебе буду давать я, с Господином этот вопрос у нас решен. Об остальном завтра расскажу, как и договаривались. — она встала и жестом велела мне следовать за ней. — Вещей у тебя с собой, вижу, нет. Не смущайся, все тебе подберем, тем более работницам много и не нужно: два платья, пара туфель, да мыльный сверток, чтобы чистенькой быть. А если расщедриться, можно и вторую пару обуви взять, вот удобства-то будут! — от ее слов у меня разве что глаз не начал дергаться. Описание гардероба было скудно и нелепо, и я искренне не представляла, что станет с моей кожей, если я недельку потружусь без крема для тела и ароматных масел.

«Куда я попала?» — вопил внутренний голос, но ответа не было.

Тем временем Марта шла вперед по широкому коридору и напротив зоны отдыха остановилась, ключом открывая дверь комнаты, по всей видимости предназначавшуюся мне.

Ожидала ли я хотя бы на треть такого же великолепия, какое было в моей спальне? Нет. Честно признаться, поместье не выглядело богатым и выдающимся. Дом был рассчитан, скорее, на уютное (или же уединенное) проживание без большого количества приезжих гостей. Внутреннее убранство гостиной и холла было добротным, но без излишеств. Если даже хозяин поместья довольствуется такими условиями проживания, то мечтать о большем, заходя в служебную комнатку, попросту не было смысла.

— Располагайся! — улыбнулась Марта, зажигая в лампе свечу. Она поставила ее на небольшой столик возле кровати и развела руками, охватывая «все добро» комнаты. — Комната просторная: кровать, стол и даже комод для вещей — все имеется! Я застелила кровать чистым постельным бельем, подумала, что с дороги ты будешь без сил, — она ожидала восторга и благодарности в ответ на свою щедрость, и я отчетливо читала это на ее лице. Поэтому склонила голову в полупоклоне, как бы признавая ее заслуги, отчего женщина довольно зашуршала подолом своего просторного платья. Перед тем, как уйти, она показала мне, где на этаже расположена ванная комната и туалет, после чего, пожелав доброй ночи, скрылась за дверью смежной с моей комнаты.

Сокрушаться над своим положением не было сил: за два дня в трясущейся повозке гнев немного утих, оставив неприятный осадок, организм посылал недвусмысленные сигналы о желанном спокойном сне. Из последних сил в ванной комнате облилась прохладной водой из черпачка, тщательно растирая кожу куском мыла, насухо вытерлась выданным небольшим полотенцем (на деле грубая ткань, совершенно не походившая на то махровое мягкое полотенце из дома) и накинула на тело простое льняное платье в пол.

Криво усмехнулась отражению в зеркале и в полусонном забытье доплелась до своей кровати. Немного смутило, что ванная комната одна на первом этаже, а значит и идти в ночном наряде надо по общему коридору. Хорошо хоть, что сейчас ничто не играло для меня важной роли кроме сна.

Свежее постельное белье приятно холодило раздраженную длительной дорогой кожу. Упав на подушку, стремительно погрузилась в сон.

Из сна меня вырвал неясный шум в соседней комнате, как будто кто-то нарочно роняет со стола книги или нечто похожее. За окном было еще темно, да и по ощущениям спала я недолго, поэтому решила проверить, все ли в порядке.

Почти бесшумно открываю дверь, стараюсь передвигаться крайне осторожно. Мысли о том, что в дом залезли грабители, прочно засели в моей сонной голове. Перед дверью Марты останавливаюсь и прислушиваюсь, ожидая новых шорохов, но вместо них дверь резко распахивается, просвистев у меня перед носом.

— Твою ж… — тело инстинктивно дергается в испуге. Я смотрю на раскрасневшуюся Марту и пытаюсь сонным мозгом проанализировать ситуацию.

— О, уже проснулась? Похвально-похвально… — экономка, кажется, даже не заметила моего испуга. — Пойдем, выдам тебе рабочее платье и платок, нужно срочно готовить дом! Аким заезжал сообщить, что Господин к обеду пожалует.

Почему господин сообщает о визите в собственный дом — загадка, до которой мне нет дела. А вот до сна, из которого меня выдернули, очень даже есть.

Из закромов кладовой комнатки мне вручили широкое платье черного цвета, из неизвестного мне колючего материала, в котором я однозначно утонула бы, если бы экономка не нашла мне подобие пояса. Также Марта выдала мне платок для волос. Смотреть на себя в зеркало отказалась, в таком ужасном виде никто не признал бы во мне леди из высшего круга, даже я сама.

— Начни уборку с пыли на первом этаже, потом подмети и помой полы. Времени мало, не сиди без дела. — уходя Марта всунула мне в руки ведро и тряпки.

Итак, Кристал Форджер начинает свою работу служанкой.

Я быстро прошлась тряпкой по пустым поверхностям в прихожей. Книги и прочие предметы, лежавшие на столах, не трогала, рассудив, что под ними пыли нет, да и проверять Марта вряд ли будет, она была занята на кухне приготовлением обеда для своего господина. Подметать ковры было не сильно утомительно физически, но из-за длительного пребывания спины в полусогнутом положении она очень скоро заболела, как и запястье, с силой крутившее веник в разные стороны. На мытье полов неподготовленное к подобным физическим нагрузкам тело ощутимо сбоило: ползанье на корточках с холодной тряпкой в руках усилило боль в спине, и подъем на ноги сопровождался почти старческими кряхтениями.

Кто бы знал, что уборка — крайне выматывающее занятие, особенно когда тебя разбудили ни свет ни заря и не покормили. Удивляет то, что сама Марта при таких же условиях выглядела отдохнувшей и разве что не цвела. Из кухни по всему дому разносились умопомрачительные ароматы выпечки и гарниров, две служанки, пришедшие в дом ближе к десяти утра нам на помощь, хлопотали в зале, расставляя на стол приборы и распрямляя заломы скатерти под пристальным взглядом домоправительницы. Она с трепетом выдавала девушкам свечи из кладовой, чтобы они красиво украсили обеденный стол.

— Принеси, пожалуйста, несколько поленьев для камина, — попросила одна из девчонок, выгребая старую золу на ткань. — Они лежат за домом под навесом, не спутаешь.

— Почему бы тебе самой не заняться этим, если ты знаешь, где их брать? — как можно более безразличным голосом ответила, притворяясь увлеченной перестановкой вазы с одного комода на другой. Служанка изменилась в лице, по-детски выпучив глаза и сдвинув брови. Ее миловидное личико подернулось неприкрытым раздражением, она несколько долгих мгновений буравила меня взглядом, после чего поднялась, указывая пальцем на выход, и грозно прорычала.

— Я непонятно выразилась? — она сделала паузу. — Сейчас же пошла на улицу и принесла мне поленья! Иначе с таким отношением к своим обязанностям ты быстро высвистишь отсюда, как пробка из бутылки, и недели не продержишься!

— Зачем сразу грубить? Я всего лишь задала вопрос… — попыталась ретироваться, не желая выслушивать нотации от простолюдинки, но ее сдерживаемый крик нагнал меня на выходе из зала.

— Чтобы больше ни звука я от тебя сегодня не услышала!

«Да пожалуйста!» — фыркнула, мысленно посылая ее в длительное пешее путешествие. Заготовленные дрова для камина были аккуратно сложены под небольшим навесом. Я взяла пять поленьев, укладывая их друг на друга на укрытую рукавом часть руки, чтобы не посадить себе занозы, и направилась обратно в дом, игнорируя раздражение служанки. Что-то внутри мне подсказывало, что спорить с ней — не лучшая идея, но что случилось, то не исправить.

В двенадцать часов первый этаж был полностью убран. В небольшом зале (предполагаю, что именно там должны были собираться гости, нагрянувшие в поместье с визитом) накрыт свежей скатертью стол и дымились под крышками блюда. Две служанки, получив от Марты свое вознаграждение за работу, покинули нас, на прощание смерив меня недовольным взглядом.