Эми на всякий случай подергала дверь, но та не открылась. Пришлось идти к лестнице — здесь ей ничем помочь не могли. Она замерла на первой ступеньке, хорошенько прислушиваясь — тихий голосок что-то быстро сказал, а потом вновь раздались сдавленные всхлипы. Эми быстро сбежала по ступенькам и промчалась прочь до поворота на дорогу к ферме. Замерла, стараясь привести дыхание в порядок, и решила идти за помощью — Джон точно должен знать, что делать? Человек ли, потустороннее существо ли, фея или эльф там плакали, мужчине всегда виднее, как нужно поступить. Она оглянулась назад, на еле видимую среди деревьев станцию, сделала шаг в сторону дома, а потом…

Она решительно вернулась назад — к лестнице:

— Эй, кто там — вылезайте. Я вам не причиню вреда.

Шорох и плач возобновились.

— Вылезайте, иначе я…

Что — иначе, она не знала, но её угрозу оценили — из-под лестницы вылез грязный, отчаянно чумазый мальчишка лет восьми в когда-то красивом бархатном костюмчике, таща за собой девочку лет трех, не больше. На девочке было красивое парчовое платье и зимнее пальтишко. Огромные голубые глаза доверчиво и застенчиво смотрели на неё.

….А на мальчике-то шорты — из благородных-то мальчик…

Он испуганно зачастил:

— Мисс, пожалуйста, не обижайте нас, мы сейчас уйдем, честное-пречестное слово! Только не выдавайте нас, прошу, Пегги всего три годика, пожалейте её…

Эми замерла от неожиданности, потом все же сказала:

— Я миссис Бейкер… А где ваши родители?

Мальчик уперся взглядом в землю, носком башмака…

…добротного, не каждый взрослый себе такие позволить может…

…толкая камешек. Эми пришлось напомнить:

— Я вас не обижу, я лишь хочу помочь.

Девочка пробормотала непонятное:

— Мамаска на небе смотлит…

Мальчишка зыркнул на неё, прижал к себе, заставляя молчать:

— Сироты мы.

— Тогда… — Эми быстро решилась, — пойдемте ко мне. Я помогу вам: накормлю, отогреетесь, отмоетесь, а потом я отвезу в приют, где помогут вам найти других родственников.

Мальчишка зло посмотрел на неё:

— В приют не пойду. Я еще жить хочу.

— Хорошо, тогда я сама могу поискать ваших родственников. Тети, дяди, бабушки — кто-то должен еще быть у вас.

Мальчишка почти проорал, глотая злые слезы:

— Мы с той стороны хребта — тут никого нет. Неужели это не ясно, мис…сис… — Он вновь уперся взглядом в землю.

— Венон, а я кусать хосю, — пробормотала девочка, размазывая ручонками грязь по лицу.

— Сейчас, Пегги. — Он подхватил сестренку на руки. — Сейчас…

Он посмотрел влево, посмотрел вправо… И Эми поняла, еще чуть-чуть, и мальчишка задаст стрекача. Она подхватила девочку себе на руки, отсекая мальчишке пути к отступлению.

— Пойдем ко мне домой. Значит, сестренка Маргарет, а ты…?

Он шмыгнул носом:

— Верн… Вернон.

Джон встретил их на середине дороги домой. Замер, рассматривая её приближение с детьми, а потом внезапно зло сказал, когда они подошли к нему:

— Миссис Бейкер, вы совсем голову потеряли?!

— Джон! Как вы смеете так говорить! — Эми совершенно не понимала его. Тот уже взял себя в руки и гораздо тише сказал:

— Миссис Бейкер, вас кто-нибудь видел?

— Джон, я вам не позволяла говорить со мной в таком тоне.

Он быстро правой рукой ощупал у мальчика подбородок и горло, не давая тому отпрянуть в сторону левой рукой. Потом так же быстро ощупал горло девочки.

— Миссис Бейкер, мальчик пока здоров. У девочки уже увеличены лимфоузлы — она явно заражена. Если вас увидит с детьми кто-нибудь из Лиги… Ферма только так полыхнет, и хорошо, если без вас…

Эми посмотрела на него и, обойдя стороной, пошла в сторону фермы:

— Вы говорите гадости, Джон. Такого быть не может, мы еще, хвала небесам, живем в христианской стране.

— Миссис Бейкер, наивная вы девочка… — Джон подстроился под её шаг и перехватил малышку к себе на руки. — Пойдемте быстрее, увидит кто — и ваш господь бог не защитит.

— Вы забываетесь, Джон, или пьяны!

Но внезапно сторону Джона принял Верн:

— Он прав… Сожгут и не покаются… Я видел местное гостеприимство — когда сожгли станцию с беженцами… Папа… Там… Остался…

Джон бросил косой взгляд на мальчишку:

— Ничего, я не позволю такому случиться и тут. — Он твердо сказал, — миссис Бейкер, я уведу детей с собой. Выше в горах есть пещеры — там есть кому за детьми присмотреть. Если дадите немного еды и теплой одежды — буду очень вам благодарен.

Эми судорожно соображала:

— Зачем в горы? Я спрячу детей в доме — никто и не узнает.

— А Лига? Вы встанете в дверях дома, пытаясь их не пустить? Малейший намек, и дом обыщут от подвала до чердака. Вы рискнете детьми?

— Я…

Джон серьезно сказал:

— Полагаю, Алистер бы понял, почему надо уводить детей горы — нельзя рисковать….

Фермой или детьми, он не добавил, оставил на усмотрение Эми.

Она нахмурилась, вспоминая день, когда взорвали мост:

— Вы… вы по ночам уходите именно туда, да?

Он подтвердил:

— Да… Там у меня спрятано несколько детей. Не бойтесь, там есть девочки шестнадцати лет — будет кому присмотреть за малышами.

— А где вы берете еду для них?

Джон промолчал, и Эми поняла сама:

— Вы… Вы воруете еду на ферме!

Он зло сказал:

— Вот именно, миссис Бейкер, вы пригрели змею на груди. Вы заботитесь и кормите, а я вас обворовываю по мере сил. Придет кто-то из Лиги, именно с таким жаром и говорите, что я сбежал, оказавшись неблагодарной сволочью и вором.

Эми грозно сложила руки на груди:

— Джон, что вы себе позволяете! Я не отпущу детей с вором.

Мальчишка сам решил свою судьбу — он вцепился рукой в пиджак Джона:

— Я пойду с ним!

— Но это же… — охнула Эмилия. — Воровать не хорошо…

Джон спокойно заметил:

— До недавнего времени и сжигать людей было грехом, миссис Бейкер. Не бойтесь, я вас не побеспокою больше.

— Вам не стыдно?! Я беспокоюсь за детей, это я их нашла, а не вы!

Он вернулся через два дня, под вечер, уставший, грязный, потухший:

— Миссис Бейкер… Ради всего святого, вы можете сходить в город? Нужны лекарства. Маргарет умирает, Верн температурит… А пойти в город я не могу — меня ищет Лига за воровство…

Выходить в темноту из круга мегалитов не хотелось — это была его естественная защита.

Горели костры, описывая второй круг защиты, правую руку приятно оттягивал короткий, в виде полумесяца нож. Но не он был главным оружием.

Парень откинул длинные, серые волосы за спину, чтобы не мешались, и прикрыл глаза, сосредотачиваясь на себе — голодные, завывающие крики за пределами каменного и огненного кругов он пытался игнорировать.

Падал мелкий снег, ложился на поднятое вверх лицо. Оставался на нем, не тая, но парню он не мешал.

Организм перестраивался, готовясь к последней битве.

Шорохи, вопли и скрежет когтей по окружающим камням достигли своего апогея — он насчитал два десятка голосов бывших князей. Бывших, потому что пришло его время стать князем, единым над всеми.

Парень даже уловил голос своего Хозяина… Тоже бывшего…

Он скинул с себя нападавший снег и резко вышел из защитных кругов — жажда дошла до предела, пора утолить неумолимый голод, пытавший его на протяжении последнего столетия.

…Очнулся он под палящими лучами солнца. Все тело болело, саднило горло, губы растрескались и подкравливали. Кровью воняло и от него самого, и от земли, на которой он валялся. Он попытался встать, потому что где-то на грани слышимости, где-то далеко…

…буквально под ухом — острые клыки скользнули по его горлу…

…раздавалось хриплое, как у него, дыхание. Он извернулся в последний момент, не позволяя чужим клыкам прильнуть к его горлу, когти отсекли голову вампирши от тела. Она покатилась прочь по уклону горы, подскакивая на камнях…