Стоит отметить, что в этих событиях участвовал и Армянский легион, сформированный французами из армянских добровольцев со всего мира, в том числе бежавших из Османской империи. Слухи о нем вызвали большую тревогу в Турции. (И опасения подтвердились.) Но в целом участие Франции в ближневосточных событиях было тогда невелико.

За эту битву Алленби получил титул виконта Мегиддо и чин фельдмаршала. Из этой сказки он уходит. Воин он был хороший. Администратор в дальнейшем оказался плохой.

Есть в Иерусалиме на горе Скопус британское военное кладбище. Там похоронены солдаты Британской империи, сложившие головы при отвоевании у турок Земли Израильской. Есть там и еврейский участок.

В то самое время турки получили и другой сильный удар, с другой стороны. В конце 1915 года, когда погибала Сербия, англичане и французы, пытаясь помочь сербам, высадились в Салониках (с греческим нейтралитетом не считались — грекам пришлось соглашаться). Спасти Сербию тогда не удалось, но возник еще один фронт — Салоникский. Против германцев и болгар там стояли войска Антанты. Были англичане, французы. Однажды попали туда и русские. Надеялись, что трудно будет болгарам стрелять в русских — поколение назад Россия освободила Болгарию от турок (1877–1878 годы), но наивный расчет не оправдался[50]. С 1917 года были там и греки — в 1917 году Греция вступила в войну на стороне Антанты. Но душой всего дела там были сербы. Мы оставили их, когда после «Сербской Голгофы» (так называли сербы свой тяжелый переход через Албанию зимой 1915–1916 годов) англичане, французы и итальянцы вывезли их армию на Корфу (начало 1916 года). Там образовалась как бы Сербия в изгнании — с правительством, парламентом, армией. Очень скоро эту армию переправили на Салоникский фронт. Сербы (в 1916 году с Корфу прибыло 100 тысяч солдат) не составляли там большинства — самый крупный контингент был то у французов, то у британцев, но сербы были, безусловно, самыми активными. Всегда рвались вперед — освобождать Родину, всегда несли самые большие потери. Напоминаю, что вступление Болгарии в войну и разгром Сербии в конце 1915 года имели важное значение — установилась прямая связь между центральными державами и Турцией. Это сделало невозможным открытие проливов, даже несмотря на то, что русский флот к концу 1915 года, бесспорно, господствовал в Черном море, а западные союзники изначально господствовали в Средиземном.

Но наступил роковой 1918 год. В августе немцам пришлось оттянуть часть своих сил с Балкан во Францию. И вот в сентябре 1918 года, когда Алленби творил свой «шедевр» при Мегиддо, решительные события произошли и на Салоникском фронте. Соотношение сил было благоприятным для Антанты, а размах военных действий — много больше, чем в наших местах. Сербы, как всегда, были самыми активными. Болгары не выдержали. Их фронт был прорван (битва на Добром поле). И этот удар оказался роковым. Сербы с торжеством вступили в свою Сербию. Болгария капитулировала в конце сентября. Турция снова, как три года назад, была отрезана от своих союзников. А для самих Германии и Австро-Венгрии возникла угроза с юга.

Итак, в октябре положение Турции стало безнадежным. 30 октября Турция капитулировала (причем особо оговаривалась передача союзникам Баку). Мировая война шла к концу. Австро-Венгрия разваливалась. Германию все сильнее теснили на Западном фронте, но она еще держалась. Однако в начале ноября вспыхнуло восстание военных моряков в Киле. Это и был тот «удар в спину», о котором потом много будут говорить в Германии, виня в нём социалистов и, разумеется, евреев. 11 ноября немцы капитулировали. Война закончилась. Ее потом долго называли «Великая война». В СССР и левых кругах на Западе говорили: «Империалистическая война» — ибо сам Ленин сказал: «Её виновники империалисты всех стран».

Теперь пора нам в Россию вслед за Трумпельдором и Рутенбергом. В недолгие месяцы русской демократии сионизм пережил невероятный подъем, что изумило друзей и недругов, — считалось, что сионизм вырастает из антисемитизма царских властей. И вот Россия вмиг стала свободной страной. Все ограничения для евреев были сняты. И начался фантастический рост сионизма! В царское время сионизм существовал полулегально. Свобода была нам, конечно, полезна. Это было время съездов, конференций, прений — благо все теперь было можно. Во всяком случае, многократно возросло число «шекеледателей» или «шекелевых сионистов», как тогда говорили, — людей, вносивших пожертвования на сионистские цели — с 18 тысяч до войны до 140 тысяч в 1917 году. Сколько из них поехали бы в Землю Израильскую, если бы была возможность, сказать трудно. Это было время полемики в сионистской среде, ибо в сионизме, как я уже говорил, были разные направления и теперь их стало больше. Например, появились во время войны «активисты-легионисты» — сторонники Жаботинского в России. Поначалу, до создания легиона и Декларации Бальфура, немногочисленные, но активные. Появились и всякие другие. Тогда в России функционировали восемнадцать сионистских партий и союзов. Было это время яростных споров с Бундом. Спорили на собраниях, спорили в печати — все стало теперь разрешено.

Но отнюдь не все только спорили и давали «шекели». Были те, кто хотел действовать. И коль скоро Земля Израиля была пока что закрыта, надо было готовиться к переезду. Так родился «Хехалуц», то есть «Авангард». Слово придумали в Америке, а движение развилось в России. Суть была в том, что идейной молодежи еврейской было ясно, что в Земле Израильской невозможно будет заниматься традиционными еврейскими делами. Даже многие ремесла станут не нужны. Ибо в отсталой стране спрос будет прежде всего на тяжелый труд. В основном в сельском хозяйстве. И так еще будет долго. А значит, надо закалить себя и приучить к тяжелым работам. Кстати, многие культуры, выращиваемые в Земле Израильской, выращивались и на юге России. В Крыму, например. Так что практическая учеба была возможна. И еще важно было, что люди могли оценить себя еще в России и не клясть потом сионистов.

Еще в студенческие свои годы мечтал Трумпельдор об открытии таких учебных хозяйств. Тогда, в условиях недоброжелательного отношения властей к сионизму, это казалось нереальным. Но когда летом 1917 года Трумпельдор прибыл в Россию, «Хехалуц» там уже существовал. Похоже, что все началось стихийно на юго-западе Российской империи еще в 1916 году. Возможно, вначале мало думали об идеологии. Просто тяжелое материальное положение заставило еврейскую молодежь — девчат и ребят-допризывников идти работать в сельское хозяйство, наниматься к крестьянам. Крестьяне предпочли бы что-либо получше, но выбора не было — уже тогда ощущалась нехватка рабочих рук — массы людей либо погибли, либо были изувечены. Или просто находились на фронте. Иногда удавалось заполучить на работу пленных, но их не хватало. За них буквально дрались. Приходилось брать на работу «жидков и жидовочек». Евреи же, отправляясь в чужую местность, старались держаться группами. Так вот прозаически все и зарождалось. Но после Февральской революции началось победное шествие сионистской идеологии. И выражалось это не только в разговорах, но и в сознательной подготовке к переезду на Землю Израильскую. Учились прежде всего земледелию, иногда и другим нетрадиционным видам деятельности — ремеслу каменщика, например. Этому начинанию — приучению себя к физическому труду — предстояло большое будущее. В 20–30-е годы слово «хахшара» — переподготовка — станет обычным в лексиконе сионистов. Но «халуцим» — это не только переподготовка. Это и образ мыслей. А мысли эти полностью были направлены на возрождение, любой ценой, Страны Израиля и не разошлись с делом.