На агронома в те времена учились два года. До получения диплома Ааронсону оставалось несколько недель, когда его вдруг вызвал Ротшильд. Здесь, безо всяких объяснений, Ааронсон получил приказ — ехать сейчас же в Землю Израильскую и приступать к заведованию только что основанным поселением Метула. Ааронсон попросил о небольшой отсрочке, чтобы получить диплом. Ротшильд был непреклонен, и Ааронсону пришлось подчиниться. Кто платит — тот и заказывает музыку. Ротшильд выглядит в этой истории не с лучшей стороны. Но он уже несколько раз обжегся — люди, получив благодаря его помощи образование, потом «делали ручкой» и искали работу где-нибудь в месте, более приятном для жизни, чем Земля Израильская в те годы. Теперь-то, зная, что будет с Ааронсоном, мы понимаем, что Ротшильд был не прав.

Начавшееся с конфликта заведование в Метуле долго не продлилось. Исчез какой-то мешок зерна. Ааронсона обвинили в краже. Он не стал оправдываться и уволился. Опять же, поскольку нам известен дальнейший ход событий, ясно, что никакого мешка он не крал. Да и не столько исчезало неизвестно куда в ротшильдовских поселениях.

Итак, Ааронсон оказался в оппозиции к ротшильдовскому чиновному аппарату. По тем временам это мог позволить себе в Стране Израильской только очень богатый человек. Ибо где, как не у Ротшильда, можно было здесь работать или лечиться? Они, чиновники Ротшильда, умели расправляться с мятежниками. Так затравили, например, Файнберга (см. главу 54), когда он начал проявлять характер.

Молодому агроному пришлось уехать. Диплома не было — работу он смог найти только в других провинциях Османской империи (Турции). Там не привередничали. А меж тем кончался XIX век. Иссякало и терпение Ротшильда. Многие годы вкладывал он в Землю Израильскую большие даже для него деньги, без надежды вернуть хоть что-нибудь назад. И в ответ получал только насмешки и ругань. В 1899 году он объявил: «Все, вы уже выросли. Живите самостоятельно. Детство кончилось».

Так завершилась «эпоха Ротшильда». Наступил новый век, в прямом и в переносном смысле.

Сразу стало труднее на Земле Израильской. И жалели теперь о временах барона — много полезных начинаний пришлось свернуть. Но Ааронсону уход Ротшильда дал возможность вернуться в Землю Израильскую. Тут он вскоре совершил открытие: нашел дикую пшеницу. Здесь я кое-что поясню.

Жили-были когда-то, во втором тысячелетии до нашей эры, умные-умные люди. Теперь их называют «западные протосемиты» (или по другой классификации северо-западные). Это наши давние предки. От них пошли и другие народы — финикийцы, например. Но все, кроме нас, исчезли еще в древности. (Ливанские христиане-марониты считают себя прямыми потомками финикийцев, но эта теория широкого признания не получила). Арабы — это восточная семитская ветвь (или юго-восточная). И эти ветви — западная и восточная — разошлись давно.

Так вот, «западные протосемиты», еще до того, как распались на ряд ветвей, в том числе на еврейскую, живущую и ныне, подарили миру два открытия: 1) изобрели буквенную письменность — от нее пошли все нынешние алфавиты; 2) окультурили дикую пшеницу — от нее все нынешние сорта пшеницы. Это «мать злаков». Потом про нее люди потихоньку забыли. Вот агроном Ааронсон ее в 1906 году и нашел. И было это большой сенсацией в начале XX века. Я не берусь судить о практической важности этого открытия. Вроде бы агрономы с ней до сего дня колдуют, выводя сорта, устойчивые ко всяким там непогодам и вредителям. В популярной печати сообщалось, что во втором десятилетии XXI века не только израильские, но и американские, германские, турецкие генетики этой пшеницей занимаются.

Для моего же повествования важнее именно сенсация. Сионисты возликовали — вот, мы только начинаем, а уже сделано такое открытие! Научная слава Ааронсона была велика. Его пригласили прочесть курс лекций в Америке. Ему предложили профессуру в Беркли (Калифорния). Никто уже не вспоминал теперь об отсутствии диплома! Но он от всего отказался — превыше всего была для него сионистская идея. Зато с радостью принял другое предложение — основать сельскохозяйственную научно-исследовательскую станцию в Земле Израильской (экспериментальную базу для развития сельского хозяйства). Нашлись жертвователи в США, и станция была создана в Атлите. Есть у нас такая точка, между морем и Зихрон-Яковом (тогда Заморин). Почему-то очень часто именно здесь разыгрываются драматические события. Там он и заложил свою ферму. Самое любопытное, что турки вручили ему орден. Что ж, нечасто открытия исходили из Османской империи. Вообще Аронсоны была исключительная семья. Ни разу не было другой такой из Румынии.

Но самой яркой фигурой в той семье был не агроном Ааронсон, а его младшая сестра Сара, «героиня Израиля». Соперница Трумпельдора по части военной славы. Веселая, задорная, красивая. В начале XX века она восхищала и шокировала провинциальное еврейское «румынское общество». А началось с «Гедеонов». Это была уже эпоха Второй алии.

Я рассказывал, что прибыли в Землю Израильскую участники еврейской самообороны из России и создали организацию «Ха-Шомер» — «Страж», взявшую на себя охрану еврейских поселений. Старая ротшильдовская система, состоявшая в найме бедуинов, друзов, черкесов, к тому времени распалась. И денег ротшильдовских уже не было. И в принципе, энтузиасты Второй алии считали эту систему порочной — евреи сами должны себя охранять. Тогда еще не было терроризма как такового, но разбой был-таки проблемой в полудикой стране. Когда-то, во времена досионистские, немногочисленные ультрарелигиозные евреи были здесь беззащитны. Их арабы презрительно называли «дети смерти». А сионистов арабы называли «москоби», то есть «московские», то есть «русские». И им, арабам, пришлось выучить, что есть разница между «москоби» и «детьми смерти»! Итак, «Ха-Шомер» повсюду брал на себя оборону еврейских поселений. Но возникла проблема с «румынами». Они изначально русских недолюбливали. А тут еще социалистические идеи Второй алии, которые «румыны» тогда не разделяли. Короче, в Заморине (теперь это Зихрон-Яков) решили создать свою стражу, независимую от «Ха-Шомера». Ее назвали «Гедеоны» в честь библейского героя, мастера ночных боев. Во главе встал инициатор этой затеи, брат Сары (другой, не агроном). И она ввязалась в это дело. По ночам скакала с парнями в мужской одежде на коне. Теперь достаточно девушек, которые от этого не отказались бы. Но румынское еврейское общество в Земле Израильской было в те годы консервативно. Хорошей еврейской девочке из приличной семьи так вести себя не полагалось. А дома — еще хуже. Была у Сары старшая сестра. По старой доброй еврейской традиции положено выдавать дочерей замуж по старшинству. И вот стали в доме появляться молодые люди. Их приглашали к старшей. Но Сара не могла удержаться, начинала «вертеть хвостом» и переключала их внимание на себя. Словом, тогда не было «румынской» девушки, дававшей столько пищи для сплетен, охов и ахов.

В это время Жаботинский развил бурную сионистскую деятельность в Стамбуле. (Работал там корреспондентом и занимался сионистской агитацией.) И среди тех, кому он «накружил» голову, был один богатый сефардский еврей, который решил стать сионистом и поехал посмотреть Землю Израильскую. И увидел Сару. И влюбился. И «честным пирком — да за свадебку». И увез молодую жену в Стамбул. И вздохнули с облегчением родители, сбыв с рук свою красивую, но непутевую дочку. А зря!