Не ужилась она с мужем. Тут нужен был «орел степной, казак лихой», а не владелец магазина, пусть и большого. Разругалась она с мужем и отправилась назад, к родителям. А уже начиналась Первая мировая война. Вот едет Сара в поезде в Землю Израильскую (на море господствует вражеский флот). Война только началась, поезда еще ходят по расписанию, в вагоне-ресторане еще можно купить нормальную еду за обычные деньги. Турецкие офицеры-попутчики вежливы с красавицей. Словом, приятное путешествие (хотя впереди — малоприятное объяснение с родными). И вдруг видит Сара, что впереди на рельсах много людей, а поезд и не думает останавливаться, наоборот, набирает скорость и мчится на этих людей! Кто успевает отскочить, а кто — нет, ибо много среди них стариков и маленьких детей, и вообще все они еле живы от голода. И поезд проносится по людям. Но потом все-таки останавливается. И довольный бежит вдоль состава машинист и кричит: «Я зарезал девятнадцать этих свиней!» Это были армяне, которых гнали на депортацию.

И в одну минуту забыла Сара о семейных своих неурядицах. Тоном, не терпящим возражений, приказала она собрать семью, когда приехала, рассказала им о том, что видела, и заявила, что начинает борьбу с турками не на жизнь, а на смерть. И тут заговорил ее прославленный брат, агроном Ааронсон, и поддержал ее полностью. Так вступила она на дорогу, которая приведет ее к геройской гибели. И к славе. О таких женщинах говорил Жаботинский, что созданы они из шелка и стали. Так началась история «Нили».

«Нили» — это аббревиатура ивритской фразы: «Верный Израилю — не солжет». Кроме того, сейчас — это женское имя. А еще так называется одно из наших поселений на «территориях».

Но прежде надо сказать несколько слов о положении в Земле Израильской в 1915–1916 годах. Англичане в эти годы убедились в стратегической важности страны. Турки, с благословения и с помощью немцев, предпринимали походы к Суэцкому каналу. Хотя их нападение удалось отразить, это привело к тому, что в зоне Суэцкого канала была скована большая английская армия[41]. У немцев и турок были все основания быть довольными. А у англичан — были все основания интересоваться тем, что происходит в Земле Израильской, на которую раньше не обращали внимания.

А дела евреев шли, пожалуй, лучше, чем у остальных немусульман — греков (их тогда много проживало в турецких владениях, позднее их изгнал Ататюрк), ливанских христиан. Не говоря уж об армянах. Помимо заступничества американского посла Моргентау и влиятельных евреев в Берлине, видимо, важно было и то, что антисемитизм не традиционен для турок. Некоторые евреи попали в трудовые батальоны, но другие служили в боевых частях и даже были направлены на офицерские курсы. Так, весной 1916 года всемогущий Джамаль-Паша вдруг заявился в тель-авивскую гимназию с визитом и потребовал, чтобы его провели на урок физкультуры в выпускной класс. Он остался очень доволен, других уроков не посещал, но приказал всех старшеклассников сразу после выпускных экзаменов послать в офицерскую школу. Так же поступили с выпускниками еврейской учительской семинарии в Иерусалиме. Инженеров и врачей направляли в армию по специальности.

Евреи попали в разные училища. Человек 70 учились даже в Стамбуле. Часто учителями были немцы. С конца 1916 года многие еврейские лейтенанты уже сражались в рядах турецкой армии. Я уже писал, что их образование и военный опыт потом пригодились.

Сотни евреев, оставаясь гражданскими, работали в Стране Израиля на военных стройках. Бывало даже, что солдат-евреев из действующей армии отправляли в тыл на эти стройки.

Но если евреям было лучше, чем турецким подданным-христианам, — это еще не значит, что было хорошо. Разрыв из-за войны большей части внешних связей сразу сказалось в отсталой стране. Разумеется, сразу рухнул специфический местный бизнес — обслуживание паломников. Рынки сбыта традиционных экспортных продуктов — цитрусовых и вина — оказались отрезаны. Всего стало не хватать, в том числе и еды. Правда, американские евреи, пока США ещё были нейтральны, ухитрялись слать своим единоверцам гуманитарную помощь. Но это лишь немного облегчало положение. А тут еще напасть — саранча. Но нет худа без добра. Молодой, но уже знаменитый агроном Ааронсон возглавил энергичную борьбу с саранчой. И этим очень расположил к себе Джамаль-Пашу. Паша, турецкий националист, переживал, что за каждым гвоздем надо обращаться к союзникам — немцам и австро-венграм. А тут у него оказался специалист высшего класса (как я уже писал, всем оставшимся в Земле Израильской евреям пришлось принять турецкое подданство, сперва «русским», затем и «румынам»). По всему по этому Джамаль-Паша очень к Ааронсону благоволил.

По существу, «Нили» — это был «семейный бизнес» Ааронсонов. Вся организация состояла из членов семьи и их окружения. А местом их сбора была ферма в Атлите, которой управлял Ааронсон. Это было вдвойне удобно. Во-первых, это была американская собственность. А турки не хотели тогда лишний раз дразнить Америку. А во-вторых, Ааронсон был в фаворе у Джамаль-Паши. На Востоке такие вещи понимают. Короче, турки туда долго не совались.

Как я уже писал, в конце весны и летом 1915 года Палестину, нынешнюю Сирию и Ливан (тогда все эти земли входили в Османскую Империю) опустошило грандиозное нашествие саранчи. А в этом регионе и раньше своего продовольствия не хватало. В мирное время его ввозили из Египта, что с началом войны стало невозможно (ибо Египет был в сфере влияния Англии). В такой ситуации саранча, пожрав посевы, вызвала настоящий голод.

На востоке саранчу употребляют в пищу. В пустынных местах она могла быть существенным подспорьем. Именно благодаря саранче держался турецкий гарнизон в Медине. Но урон, наносимый её нашествиями там, где есть хоть какое-нибудь сельское хозяйство, в тысячу раз больше пользы.

Саранча быстро размножается. При благоприятных условиях, её численность может за одно поколение возрасти в 20 раз. Понятно, как важен поиск мест кладки яиц этой напасти.

А для «Нили» она оказалась Божьим благословением. Мало того, что дала шанс возвыситься агроному Ааронсону. Саранча откладывает яйца всюду, где ей вздумается. Может откладывать их и поблизости от военных объектов, в запретных зонах. Так что людей Ааронсона пускали искать эти яйца повсюду. Для них не было запретных зон. (В случае обнаружения мест кладки яиц саранчи власти мобилизовали окрестное население для их сбора и уничтожения).

А вот установить устойчивую связь с англичанами оказалось сложно. В конце концов агроном Ааронсон и это взял в свои руки. Он получает от Джамаль-Паши пропуска на поездки в Европу. Для начала в Румынию, еще нейтральную, посетить умирающего родственника, который его, Аарона, в дни румынского детства на руках носил. Понятно, что там он не только старика навещал, но и установил связь с англичанами. А в общем тут масса детективных подробностей. О том, как, например, Сара вывешивала в нужном месте белье — его было видно с моря, и таким образом англичанам давали знать, что есть важная информация — надо ночью подплыть к Атлиту. О том, как пробирались в Египет на верблюдах через пустыню, с большим риском, отдельные члены «Нили», чтобы срочно передать что-либо. А когда их задерживали, врали, что саранчу искали и заблудились (поначалу это работало). О высадках в штормовую ночь на побережье у Атлита, — словом, много чего было. Со временем срочную информацию начали посылать в Каир голубиной почтой — англичане привозили в Атлит клетки с почтовыми голубями. До конца 1916 года бесспорным руководителем «Нили» был агроном Ааронсон. Сара тогда была на вторых ролях. Долго им везло. Кстати, фраза, аббревиатурой которой является слово «нили», служила паролем. А англичане пока не могли похвастаться успехами. Они уже понимали значение Земли Израильской — турецкие атаки раскрыли им глаза. Теперь уж англичане пытались наступать на Землю Израильскую — не то что во времена формирования «Корпуса погонщиков мулов». Но в 1915–1916 годах все шло у них так же плохо, как на других фронтах против турок, — второй раз английское наступление выдыхалось под Газой. В ходе безуспешных атак на Газу англичане потеряли 10 тысяч человек. 1916 год шел к концу.