— Я все еще не могу поверить, что ты поцеловала всех троих.

— Я этого не планировала и, действительно, ненавижу их. — Бурчу я, бросая еще один камень в море. — Я действительно не думала об этом.

Кроме, может быть, Сойера. Я кое-что заметила в нем прошлой ночью и не думаю, что он также плох, как другие.

— Но они тебя все равно привлекают.

Я думаю об этом несколько мгновений, пока мы идем, улыбаясь пожилой паре, выгуливающей свою собаку, когда они проходят мимо, держась за руки.

Мне на самом деле не нравятся Сойер или Джексон. Конечно, они горячие парни, и это может быть весело, но в этом нет ничего глубокого. Ни один из них не разжигает ад в моем теле, не погружает мой разум в полный хаос и не заставляет сердце бешено биться, как это делает Кэм.

Я ненавижу то, что меня так влечет к нему.

Что химия, между нами, так сильно ощутима.

Что я не могу перестать думать о нем.

И меня беспокоит, что это говорит обо мне, потому что он издевался надо мной, лапал и унижал публично.

И все же я по-прежнему жажду его прикосновений.

Страстно желаю снова почувствовать, как его тело движется напротив и внутри моего.

Я ненавижу то, как сильно хочу его.

И как сильно меня тошнило и расстраивало то, что я увидела прошлой ночью.

Я никогда особо не злилась и не мучала себя размышлениями о прикосновениях Рошель к Тренту, но большую часть прошлой ночи я провела, свернувшись калачиком и обнимая подушку, ощущая, пронзающую мою грудь, боль от ее с Кэмом образов в моей голове. Я ненавижу, как интимно она прикасалась к нему, и мучила себя, представляя, что еще произошло после того, как я ушла.

Он поменялся местами с Джексоном и тоже трахнул ее?

Или трахнул другую девушку?

Трахнул их обеих?

Меня тошнит от этой мысли, и какой же больной сукой это делает меня?

Возможно, во мне больше от моего отца, чем мне хотелось верить, потому что он бы кайфовал от этого.

— Ты выглядишь обеспокоенной, — говорит Джейн, беря меня под руку.

— Ты думаешь, я такая же ненормальная, как мой отец?

— Что? — она резко останавливается, заставляя меня повернуться к ней лицом. — Нет! Ты совсем не похожа на этого монстра.

— Тогда почему я так сильно хочу Кэмдена Маршалла? Как я должна ненавидеть его за все, что он сделал, но в тоже время хотеть его прикосновений?

Я качаю головой, ненавидя это замешательство. Я хотела бы рассказать ей, что именно с ним потеряла девственность, но боюсь. Я знаю, что, если бы я попросила ее скрыть это от моего брата, она бы так и сделала, но с моей стороны было бы нечестно просить ее об этом, и я боюсь, что это аукнется мне в будущем. Последствиям всегда есть место быть.

Ей лучше ничего не знать. И надеюсь, что когда это выйдет наружу, я буду за миллион миль отсюда. Она будет первой кого мой отец будет допрашивать. А в это момент я хочу, чтобы она посмотрела ему в глаза и сказала, что не знала, и чтобы это было правдой, тогда он не выместит свой гнев на нее.

Поэтому, как бы мне ни хотелось довериться своему лучшему другу, я ничего ей не расскажу.

— Ты не можешь изменить того, в кого влюбляешься. Точно так же, как ты не можешь заставить себя чувствовать что-то к Тренту.

Я вновь обнимаю ее за плечи, притягивая к себе.

— Если бы все было так просто.

— Я принесла подарки, — плюхаясь на стул рядом с Ксавьер, говорю я и протягиваю ему кофе и пончик.

— Благодарю. Умираю с голоду. Я занимаюсь этим уже несколько часов.

Я целую его в щеку:

— Спасибо. Я ценю твою помощь и самоотдачу.

— Нам все еще нужны материалы для двух конвертов.

— Вот почему я здесь, — весело отвечаю я, потягивая свой кофе. — Дай мне поработать.

— Я настроил твое рабочее место, и все готово к работе. — Он указывает на экран прямо передо мной. — Но расскажи мне о других материалах, которые я должен исследовать.

Я показываю ему фотографии, которые нашла в спальнях парней прошлой ночью, спрашивая, может ли он опознать других мальчиков по фотографии и точно выяснить, что случилось с сестрой Джексона.

— Есть еще кое-что, — я допиваю свой кофе и выбрасываю пустой бумажный стаканчик в мусорное ведро. — Кэмден проговорился кое о чем. Он упомянул, что у него был старший брат, но, по твоим словам, он был единственным ребенком.

— Это задокументировано. Он единственный ребенок в семье. — Кивает Ксавьер.

— В этом нет никакого смысла. Зачем бы ему говорить, что у него есть старший брат, если это не так?

— Может быть, у него был двоюродный брат или лучший друг, который жил с ними, и он считал его братом? — задумчиво произносит Ксавьер.

— Или, возможно, был еще один ребенок, но он умер? — предполагаю я. — И почему весь мир думает, что ребята встретились только два года назад в академии, когда эта фотография показывает, что они знают друг друга намного дольше?

Он проводит рукой по щетине на подбородке.

— Это озадачивает, но мы докопаемся до сути. Оставь это мне. — Он поджимает губы и хмурится. — Я добавлю это к длинному списку вещей, которые должен сделать для тебя.

Я толкаю его локтем в ребра.

— Я очень хорошо плачу тебе за это.

— Это действительно так.

— И я твой любимый клиент.

— Такими темпами ты будешь моим единственным клиентом, — бормочет он, стуча по клавиатуре. — Выпускной год дает жару, а из-за работы на тебя у меня не будет много свободного времени перед экзаменами.

Ксавьер не здешний, и он переехал в Бостон только три года назад после окончания средней школы. Он учится в университете Райдвилла на полную стипендию, благодаря своему занудному техническому мозгу.

— Ты должна считать себя особенной.

— С тобой я уже это делаю. — Я снова чмокаю его в щеку. — И я знаю, что ты тайно любишь меня, — поддразниваю я.

— Если бы я увлекался цыпочками, ты бы была той самой. — Подмигивает он, и мы смеемся.

Он показывает мне, где находятся файлы, и я просматриваю их, пока не нахожу несколько подсказок. Идя по их следам, я собираю доказательства, затем распечатываю их и кладу в конверты, тщательно записывая имена снаружи.

Ксавье был занят завершением своей презентации, и он вручает мне флешку, когда я уже готова уйти.

— Просто подключи ее к своему ноутбуку и введи пароль, который я отправлю на твой мобильный. При любых вопросах звони.

— Спасибо за это, я так и сделаю. — Обнимаю я его.

Я двигаюсь, чтобы высвободиться из его объятий, но он продолжает держать меня, глядя на меня с обеспокоенным выражением на лице. Серебряное кольцо в его брови поблескивает, отражая свет.

— Ты бы сказала мне, если бы была в опасности, верно?

Я одариваю его веселой улыбкой.

— Я каждый день в опасности, Ксавьер. Ты ведь знаешь, кто мой отец, и на что способны его соратники. Что ждет меня, если я соглашусь на свадьбу с Трентом. — Я кладу ладонь на его щеку. — Вот почему я заключила с тобой сделку. Вот почему ты пытаешься найти что-то, чем я могу шантажировать своего отца, чтобы он оставил меня в покое, как только я покину Райдвилл.

— Ты можешь уйти прямо сейчас. Я могу сделать так, чтобы это произошло. С моими навыками и связями я могу спрятать тебя и обеспечить твою безопасность.

— Мне так хочется в это верить, но моя мать пыталась сбежать и заплатила за это своей жизнью. Я должна учится на ее ошибках. Единственный способ обеспечить свою безопасность — это иметь что-то на отца. Что-то, что может погубить его. Даже тогда он все еще может выследить меня, но это страховка, и, по крайней мере, выиграет мне немного времени. — Я целую его в лоб. — Я люблю тебя за то, что ты так заботишься обо мне, но не могу уйти, пока у нас не будет чем его шантажировать.

— Я беспокоюсь, что у нас мало времени.

Я громко выдыхаю, вырываясь из его объятий.

— Я знаю. Я постоянно чувствую, что к моей спине привязана бомба с часовым механизмом.