— Почему ты рисовал меня?

Он небрежно пожимает плечами.

— Было скучно, и ты была тут. — Он смотрит на меня так, словно смотрит сквозь меня. — Не придавай этому большого значения.

Я уверена, что это ложь, но слова все равно причиняют боль.

Прямо сейчас я больше не могу этого терпеть, и не хочу больше смотреть на раздражающе идеальное лицо.

— Я услышала тебя громко и ясно, — с натянутой улыбкой я продолжаю: — Знаешь, сейчас я чувствую себя намного лучше. Тебе не нужно все время нянчилась со мной, так что можешь уходить.

Требуется усилие быть вежливой в этот момент.

— Я никуда не собираюсь уходить.

— Это не просьба, — свирепый взгляд должен как минимум показать мою точку зрения в этом вопросе. — Убирайся. Я хочу побыть одна.

— Это моя комната. — Выгибает он бровь, провоцируя меня на спор.

Я отбрасываю одеяло и выползаю с другой стороны кровати.

— Отлично. Я найду другое место для ночлега. Уверена, Джексон не будет возражать, если я разделю с ним постель.

— Возвращайся в гребаную кровать. Я уйду. — Рыча, вскакивает Кэм.

Я поворачиваюсь к нему спиной, чтобы он не видел моей самодовольной ухмылки.

Да, он может пытаться бороться с этим.

Притворяться, что ему насрать, но снова и снова он доказывает, что это не так.

Кислое настроение улетучивается так же быстро, как и появилось, и я с довольной улыбкой проскальзываю обратно под одеяло.

Дверь тихо закрывается за ним, и я смотрю в потолок, желая понять, почему меня так привлекает этот угрюмый ублюдок, и удивляюсь, почему Кэм все время меняет свое поведение рядом со мной, когда он внезапно снова появляется в проеме.

— Мне нравится рисовать людей, потому что человеческая природа очаровывает меня, — объясняет он. — Я рисую людей в своей жизни, потому что хочу увековечить их на этих страницах. Хочу запечатлеть определенные воспоминания, чтобы, оглядываясь назад, всегда помнить их так, как я хочу их помнить. Бывает так, что я рисую незнакомцев. Тех, кто меня заинтриговал, кто выделяется своей индивидуальностью или причудливостью. И меня особенно привлекают те, кто является загадкой. Те люди, чья внутренняя красота излучается из каждой их поры, как путеводная звезда. Вот почему я это делаю. — Он отталкивается от дверного проема, пронзая меня взглядом словно лазерными лучами. — Возможно, теперь ты поймешь почему являешься моей последней музой.

— Я хладнокровно убью этих ублюдков, — говорит Ксавьер, нежно обнимая меня, словно я сломаюсь. — И я мог бы убить их уже только за то, что они не позвонили мне сразу же, как узнали о произошедшем.

Он бросает на Джексона, Кэма и Сойера убийственный взгляд, которые также смотрят на него в ответ.

— Проходи в гостиную, — я беру его за руку. — Ребята дадут нам поговорить наедине.

Бросаю предупреждающий взгляд на трех амигос, убеждаясь, что они не нарушат своего обещания. Они отказались пустить Ксавьера в спальню, поэтому мы пошли на компромисс — беседа состоится в гостинной. Таким образом, они будут рядом, если им понадобится броситься на мою защиту.

Их слова. Не мои.

Я все еще сильно надеюсь, что Ксавьер невиновен. Я не хочу верить в его вину, но в моей голове есть доля сомнения из-за того, как мы познакомились. И тот факт, что он только недавно узнал правду.

Выбор времени либо случаен, либо преднамерен.

Я собираюсь это выяснить.

Я намеренно сажусь в любимое кресло Кэма, так что Ксавьер вынужден в одиночестве сидеть.

— Если бы я знал, то пришел бы раньше, — объясняет Ксавьер, опершись локтями о бедра. — Мне так жаль, что это случилось с тобой, дорогая. Они гребаные животные. — Его кадык подпрыгивает в горле, и он проводит рукой по своим недавно окрашенным фиолетовым волосам. — Насколько тебе больно?

— Я вся в синяках, и они чертовски болят. У меня легкое сотрясение мозга, но могло быть и хуже. — Он открывает рот, чтобы возразить, но я его останавливаю. — В какой-то момент отец пригрозил всадить мне пулю в голову.

— Черт, — качает он головой. — Он действительно бессердечный сукин сын.

— Ты это сделал? — выпаливаю я. Тактичность никогда не была моей сильной стороной. — Ты послал записку Кристиану Монтгомери?

— Что?

Он слегка улыбается, изучая мое лицо и пытаясь понять, серьезна ли я.

— Не хочется думать, что ты мог сделать что-то подобное, но кто-то послал эту записку, и список подозреваемых довольно мал.

Гнев искажает его лицо, когда он вскакивает на ноги.

— Как ты могла вообще подумать об этом!? — кричит он, тыча пальцем в воздух. — Конечно, я ее не посылал! Я бы никогда не сделал ничего, что причинило бы тебе боль. — Он шагает, сильно дергая себя за кончики волос. — Они подговорили тебя на это, не так ли?!

Я неловко поднимаюсь на ноги и подхожу к нему.

— Ксавьер, посмотри на меня. — Его лицо излучает боль, и я чувствую себя самой большой сукой. — Я просто пытаюсь разобраться во всем. Парни были первыми подозреваемыми, но это не они, поэтому я должна была спросить и тебя. Я знаю, что ты злишься, и у тебя есть на это полное право, но мне нужно разобраться, что происходит, а это значит, что мне нужно, чтобы ты посмотрел мне в глаза и сказал это в лицо.

Он обхватывает мое лицо ладонями, заставляя себя успокоиться.

— Я не предавал тебя. Клянусь. — Ксавьер прижимается своим лбом к моему. — Сначала я бы причинил боль себе, и только затем тебе.

Я обнимаю его за талию, на глаза наворачиваются слезы облегчения.

— Я верю тебе. — Ксавьер заметно расслабляется, и я ненавижу, что расстроила его. — Мне жаль. Пожалуйста, не ненавидь меня.

— Даже если бы я захотел, тебя невозможно ненавидеть. Тебя слишком легко полюбить.

Я кладу голову ему на грудь, притягивая ближе.

— У новой элиты, похоже, не было никаких проблем с этим, — бормочу я ему в рубашку.

— Все уже в прошлом, красавица, — говорит Джексон с большей нежностью чем я могла ожидать от него. Когда он заходит в комнату в одних черных спортивных штанах, то забирает меня из объятий Ксавьера и заключает в свои. — И сейчас мы не ненавидим тебя. — Он смотрит через мое плечо, его взгляд озорно блестит. — Я бы сказал, что некоторые из нас даже любят тебя.

— Перестань ворошить осиное гнездо, — говорит Сойер, входя в комнату с очень угрюмым Кэмом.

— Он просто ничего не может с собой поделать. — С облегчением вздыхаю, пытаясь высвободиться из объятий Джексона.

Моя щека прижата к теплой обнаженной груди, и мне неловко. Джексон осторожно проводит рукой по спине, а затем хватает меня за задницу в явной попытке подразнить Кэма.

— Джексон, — мой тон не допускает возражений. — Убери руку с моей задницы.

Он пару раз похлопывает меня по попке и отпускает, ухмыляясь Кэму. Кэм не отвечает на это с тем же чувством юмора, вместо этого он показывает другу средний палец.

— Вы еще большие придурки, чем я думал, — говорит Ксавьер, тихо кипя от гнева. — Я знаю, что это вы посеяли семена сомнения в ее красивой голове, и все можете валить нахрен.

— Мы должны были убедиться, — произносит Кэм, стоя перед камином и засунув руки в карманы джинсов. — Вот почему Сойер и Джексон ворвались на твой склад сегодня утром.

— Что вы сделали? — Ксавьер брызгает слюной, его лицо приобретает нездоровый оттенок красного.

— Расслабься, чувак. — Сойер хлопает его по спине. — Наш поиск не выявил никаких улик, так что вы вне подозрений.

— Это переходит все границы. — Ксавьер жестикулирует между собой и Сойером. — От одного хакера к другому, ты отстой. По-крупному. И не думай, что я это забуду. Если что-то пропало или испортилось, я приду за тобой.

— Остынь на хрен, — говорит Кэм. — Твои вещи в порядке.

— Ты у меня в черном списке, — Ксавьер указывает на Джексона. — Ты тоже, красавчик.

— Что ты, черт возьми, сделал со своими волосами? — спрашивает Джексон, по-видимому, только сейчас заметив это. Он проводит рукой по груди, и мой взгляд следят за этим движением, как будто у них есть собственное мнение.