Мне нужен более структурированный план исследований.

Тот, который, скорее всего, даст результаты в кратчайшие сроки. Достав блокнот и ручку из сумки, я начинаю составлять список.

Старая Элита — Родители:

Майкл Херст

Оливия Херст — Мэннинг (скончалась)

Кристиан Монтгомери

Сильвия Монтгомери (урожденная Флеминг)

Чарльз Бэррон II

Элизабет Бэррон (урожденная Дэшер)

Аттикус Андерсон

Эмма Андерсон (урожденная Маршалл — скончалась)

Новая элита — родители:

Уэсли Маршалл

Рут Маршалл (урожденная Уинстон)

Итан Хант

Ава Хант (урожденная Синнотт)

Трэвис Лаудер

Лорена Лаудер (урожденная Вергара)

У новой элиты есть некоторые разногласия с моим отцом — это совершенно очевидно, — и, учитывая насколько они все взаимосвязаны, имеет смысл покопаться в прошлом наших родителей.

Интуиция подсказывает мне, что ответы, которые я ищу, лежат там, и я научилась прислушиваться к этому разумному внутреннему голосу, поэтому сосредотачиваюсь на четырех семьях-основателях и Маршаллах, потому что все они связаны с Райдвиллом. Я не уверена, какую роль играют Ханты и Лаудеры, но на данный момент я оставлю их напоследок.

Но с чего именно начать?

Я размышляю еще немного, а затем сосредотачиваюсь на рождениях, браках и смертях в качестве логической отправной точки чтобы связать все воедино.

Я знаю, что мой отец родился в тысяча девятьсот семьдесят втором году, а моя мать-годом позже, поэтому имеет смысл сосредоточиться на этих двух годах, поскольку они все вместе учились в школе, так что они, должно быть, родились в этот период.

Мэри снова приходит мне на помощь, вытаскивая две огромные пыльные старые книги в кожаных переплетах и таща их в свой кабинет, чтобы я могла их просмотреть. Похоже, она купилась на мою ложь, что это исследование для задания по истории, и не особо беспокоится, когда я открываю свой iPad, чтобы печатать заметки.

Чтобы просмотреть бухгалтерские книги, требуется несколько часов, но к закрытию библиотеки у меня есть список дат рождения, имен родителей и бабушек и дедушек, и, хотя это может быть полным тупиком, по крайней мере, это похоже на какое-то начало.

К сожалению, библиотека не работает по воскресеньям, так что мне придется подождать до следующих выходных, чтобы вернуться и просмотреть записи о браке и смерти. Все они были отсканированы с тысяча девятьсот девяностого года, так что поиск по микрофильмам должен быть проще и быстрее.

Я бросаю сумку на заднее сиденье машины и впервые за несколько часов включаю два своих телефона. Я отключила и тот, и другой, чтобы не отвлекаться, поэтому сейчас вижу множество пропущенных звонков и сообщений от Ксавьера. Я сижу в машине на пустой парковке возле библиотеки и перезваниваю ему.

— Как раз вовремя, черт возьми! Я звонил тебе без остановки.

— Где пожар? — спросила я.

— Я перехватил сообщение от Ханта Маршаллу. Сегодня вечером что-то происходит, и я думаю, мы должны это проверить.

— Мы? — спрашиваю я недоверчивым голосом, потому что Ксавьер снова и снова давал понять, что ему удобнее всего за ширмой, а не за полевой работой, как он любит это называть.

— Да, мы. Они идут в сеть, и я не позволю тебе пойти туда одной.

— Что это еще за сеть?

— Подпольный бойцовский клуб в Марбее, печально известный незаконными боями. Богатые придурки с глубокими карманами делают большие ставки, и поскольку это незаконно, это слишком кроваво и порочно. Толпа сумасшедшая, и это не редкость, когда даже среди зрителей вспыхивают драки. Ад замерзнет, прежде чем я позволю тебе приблизиться к этому месту на милю в одиночку.

— Хорошо, я поняла твою точку зрения и принимаю ее. Во сколько мне за тобой заехать?

— Все это незаконное дер*мо начинается поздно, так что заедешь за мной примерно в десять тридцать.

— Это свидание, — весело прощебетала я.

— Я не сяду на эту штуку, — ворчит Ксавьер, скрещивая руки на груди и глядя на мой любимый мотоцикл. — Это гребаная смертельная ловушка.

— Ты бы так не говорил, если бы когда-нибудь ездил на таком, — отвечаю я, протягивая ему шлем. — Потому что ощущение ветра, кружащегося вокруг тебя, и возбуждение, когда твое тело движется как одно целое с мотоциклом, не похоже ни на что, что ты когда-либо испытывал в жизни. Честно говоря, это самый большой кайф.

— Что тут смешного? — его все еще не убежденный вид, вызывает у меня смех.

— Ты, — размахиваю руками перед его лицом. — Снаружи ты дикий, безрассудный панк с синими волосами, татуировками и пирсингом, но на самом деле ты большой, мягкотелый хлюпик.

Он показывает мне средний палец.

— Полегче с хлюпиком, пожалуйста. — Он тычет пальцем на свой живот. — Детка, этот пресс твердый как скала.

— Поверю тебе на слово, — с ухмылкой произношу я. — А сейчас, ты собираешься продолжать вести себя как ребенок или будешь мужиком?

— Я сяду на этот инструмент смертников, только не нужно меня оскорблять, — он притворно надувает губы.

— Просто садись на мотоцикл и прекрати ныть.

Закатываю глаза от его нерешительности и собираю волосы в конский хвост, надевая шлем.

***

Ксавьер так крепко обнимает меня за талию, что это чудо, что я все еще дышу, но, по крайней мере, он не кричит и не требует слезть.

Когда мы выезжаем на главную улицу Марбея, он направляет меня к береговой линии, а затем мы едем по череде узких проселочных дорог, удаляясь все дальше от жилых районов города. Проезжаем огромные, пустые поля, лишенные всяких признаков жизни, пока не подходим к перекрестку, и он указывает мне на извилистую, ухабистую дорогу слева, окруженную с обеих сторон лиственным лесом. Наши тела постоянно сталкиваются пока я осторожно еду по пересеченной местности. Ксавьер дергает меня за локоть, показывая, что нужно остановиться.

— Припаркуйся за тем деревом, — инструктирует он, соскальзывая и протягивая мне шлем.

Я встречаюсь с ним после того, как спрятала мотоцикл и шлемы подальше от любопытных глаз, засунув руки в карманы рваных, обтягивающих черных джинсов после того, как натянула капюшон черной толстовки на молнии на голову.

— Что? — спрашиваю я, чувствуя на себе изучающий взгляд.

— Не думаю, что когда-либо видел тебя такой неряшливой, — ухмыляется он. — Выглядишь сексуально.

— Это не входило в намерения, — фыркаю я. — Я хочу слиться с толпой. Последнее, что мне нужно, это чтобы ребята нашли меня здесь.

— Ты впишешься, и мы будем держаться в стороне, наблюдая из тени. Что бы ни случилось, не отходи от меня. Если тебе нужно отлить, иди в лес прямо сейчас.

Я пронзаю его острым взглядом.

— Если ты думаешь, что я когда-нибудь буду мочиться на публике, то ты меня совсем не знаешь. Все в порядке, но, если бы это было не так, то просто потерпела бы.

— Ты такая супер крутая, — хихикает он.

Теперь моя очередь показать ему палец.

Мы идем быстро, но тихо, и мое беспокойство растет, когда мы выходим с лесной тропинки на широкое открытое пространство, загроможденное дорогими автомобилями, внедорожниками и несколькими грузовиками невероятных размеров, которые можно спокойно назвать монстрами.

Музыка гремит с большого склада неподалеку. Крыша из гофрированного железа слегка дрожит, когда ритмы буквально сотрясают это место. Я приподнимаю бровь, глядя на Ксавьер, гадая, идем ли мы на бой или на рейв.

— Опусти голову и говорить буду я, — тут же произносит он, когда мы подходим к двери.

Я делаю, как он сказал, не обращая внимания на глаза-бусинки двух здоровенных парней, охраняющих вход. Оба похожи на головорезов с огромными мышцами на руках, бритыми головами, тоннами чернил покрывающие их тела и пистолетами, пристегнутыми к бедрам.